Читаем без скачивания Украденный экстаз - Ханна Хауэлл

Несмотря на все попытки не позволять себе думать о Хантере, потому что это только расстраивало ее, Лина вновь и вновь ловила себя на мыслях о нем. Она хотела, чтобы он вернулся, чтобы был рядом с ней. Он был ей необходим. Они впервые расстались с того момента, как судьба свела их при ограблении банка, и все это не могло не вселять в нее ужас. Она боялась отравляющего влияния язвительных уколов его матери, тем более что эти уколы подпитывали ее собственную неуверенность и сомнения. Но еще больше она боялась того, как разлука повлияет на Хантера. Он ведь может и передумать жениться на ней. Попытки убедить себя, что это глупо, кончались неудачей. Она нуждалась в Хантере хотя бы для того, чтобы прочесть в его глазах главное – что все ее страхи и сомнения беспочвенны.

Глава 14

«Тяжкий груз, от которого я должен отделаться».

Слова эти пронзили ее сердце, оно истекало кровью. Она смяла письмо в кулаке. Он назвал ее «тяжким грузом», «временным затруднением» и «повисшим на ногах камнем». Это было такой же мучительной пыткой, как и чтение его признания в любви к другой женщине. Она теперь ничтожество, полный нуль в его жизни.

Снова разгладив письмо, она сравнила почерк с краткой запиской, оставленной Хантером, когда он уехал ранним утром на процесс. Казалось, это случилось чуть ли не год назад, хотя прошел всего лишь месяц. Почерк совпадал полностью. Значит, все это не подделка, не новая попытка Лорейн заставить ее уехать с ранчо. Когда Патриция привезла с собой это письмо, Лорейн восприняла его, наверное, как ниспосланную ей манну небесную. Хантер возвратится домой не для того, чтобы жениться на ней, на Лине. Нет. Он вернется, чтобы избавиться от «тяжкого груза» прошлого, который мешает ему, чтобы затем жениться на Патриции Спотфорд.

Она вытянулась на кровати и слепо уставилась в потолок. Ей надо подумать, что следует сделать в первую очередь. Но голова отказывалась работать. Ей хотелось разрыдаться, и, несмотря на то что это ничего не изменит, она перевернулась на живот, уткнула лицо в подушку и разразилась слезами.

Успокоившись, она почувствовала себя опустошенной, словно все это пространство занимали слезы. Пошатываясь, она добрела до таза и умылась холодной водой. Едва она почувствовала в себе какие-то проблески сил, чтобы справиться с навалившейся бедой, как в двери тихо постучали. Лина ненавидела себя за то, что не смогла сдержаться, теперь ее лицо предательски опухло от слез. Но она распрямила плечи и встретила Лорейн с холодным выражением лица, внешне почти спокойная.

– Ваши безупречные манеры начали портиться, миссис Уолш. Я не припоминаю, что разрешила вам войти.

– Вы закончили свое письмо?

– Давно. Оно на кровати. Можете забрать его. Проходя к кровати, Лорейн удовлетворенно сказала:

– Если вы хотите уехать сегодня же и избежать отвратительной сцены объяснения с моим сыном, то уверяю вас, что передам ему любое известие, какое вы пожелаете оставить.

«Сомневаюсь, что твой дамский ротик сумеет произнести то, что я захочу передать этому ублюдку», – подумала Лина, но в ответ лишь улыбнулась.

– Как вы добры. Однако не думаю, что отъезд будет мудрым решением в моей ситуации.

Хотя лицо повернувшейся к Лине Лорейн н осталось безмятежным, в холодных зеленых глазах мелькнули растерянность и удивление.

– Но это письмо, по-моему, достаточно однозначно объясняет, что вам нет смысла дольше задерживаться здесь.

– Разве? Это только по-вашему. Мне вот сразу пришла на ум великолепная причина – обман. Есть такое понятие, как вероломство. И это подсудное дело.

Лорейн не сумела полностью скрыть выражение ужаса, что дало Лине хоть какое-то удовлетворение.

– Вы не посмеете сделать это.

– Почему это? У меня уйма свидетелей того, что он собирался жениться на мне. Он ведь не скрывал этого.

– Не можете же вы ожидать, что его родная семья станет свидетельствовать против него? А тех двух бродяг вряд ли сочтут достойными свидетелями.

– Возможно, вы правы в обоих случаях, хотя мне и неприятно думать, что мужчины семейства Уолш унизятся до лжесвидетельства в суде. Однако мне вовсе нет нужды привлекать их, чтобы доказать свою правоту и честность. У меня есть и другие свидетели – почтенные и уважаемые, чьи слова никто не осмелится поставить под сомнение. Это федеральный маршал Такмен и его заместитель.

– Вряд ли вам захочется иметь мужа, которого придется конвоировать к алтарю под угрозой суда.

– Разве? Вы же не раз упрекали меня, что я с помощью обмана вынудила Хантера объявить о свадьбе. Так почему же такая мелочь, как вынесение нужного мне решения через суд, должна теперь смутить меня?

– Сколько будет стоить, чтобы вы передумали?

Лина подумала, оскорбляли ли ее еще когда-нибудь до такой степени. Очевидно, Лорейн Уолш думала о ней еще хуже, чем ей представлялось, но все это теперь не имело значения. Надо было кончать с этой болтовней. Подвинув слегка ошеломленную таким напором женщину, Лина сказала:

– Мне надо немного подумать над вашим предложением. – И захлопнула дверь прямо перед носом у Лорейн.

Прислонившись к двери спиной, она слушала, как Лорейн поспешно спускается вниз по лестнице. Лина была уверена, что теперь Лорейн и Патриция будут весьма долго совещаться. И слава Богу. В самый раз и ей подумать, что же предпринять.

Одно краткое мгновение она хотела выполнить свою угрозу – подать на Хантера в суд за нарушение обещания. В этом имелась малюсенькая возможность ответного удара – мести. Но она тут же отмахнулась от этой позорной мысли. Такого она не переживет. Злость, которая сейчас двигала ею, долго не продержится. Да ей и не нужен муж, который будет ненавидеть ее. Точно так же ей претила сама мысль о денежной компенсации, предложенной Лорейн.

Был, конечно, вариант – остаться здесь, несмотря ни на что, и побороться за Хантера. Но в мозгу тут же всплыли строки письменного признания Хантера в любви к Патриции Спотфорд. А вот ей он никогда не признавался в этом, ни письменно, ни устно. Так что ей не за что бороться. Она уже проиграла. Да у нее и не хватит на это ни смелости, ни... времени. Она прижала ладони к слегка округлившемуся животику.

Да, выход один – уехать с ранчо. Но куда она может уехать? К Черити? Не имело смысла, после того откровенного предательства она не испытывала никаких родственных чувств к этой женщине. Да и ей она не нужна. Сейчас не тот момент, чтобы кинуться и на поиски отца. С этим можно подождать до тех пор, пока не родится ребенок. Итак, оставалось лишь одно место, где можно было найти кров и понимание, – у ОМалли. Если она отправится в путь немедленно, то успеет добраться туда до наступления зимних холодов и снежных заносов.