Читаем без скачивания Охотники за головами (Headhunters) - Джон Кинг

Фишка в том, что в некоторой степени он был согласен с тем, что с женщинами обращались как с дерьмом, но какое отношение к этому имеет он сам? Он не понимал, почему должен платить по счетам давно умерших политиков, которые отказывались предоставить женщинам право голоса, и больных ублюдков, которые насиловали этих женщин. Это не его вина. Уилл сидел в пабе со своими друзьями, и у него было достаточно времени на то, чтобы детально продумать ситуацию, и чем больше он напивался, тем становился злее. Это с ним обошлись как с дерьмом. Вся это пурга насчет того, что надо уметь принимать точку зрения другого человека. Да срать Карен хотела на то, что он думал. Очередная хитрожопая артистка. Нуда, предполагается, что парень будет следовать согласно определенной линии поведения и выслушивать про женские проблемы и печали, но когда доходит до того, чтобы проявить хоть малейшую уступчивость, то эти бабы ничего знать не хотят.

Он попробовал представить себя в роли паны, это будет значить то, что придется развязаться со многими вещами, со свободой и так далее, но он понимал, что-то ты получишь взамен. Обоссаться можно. Уилл не знал такого парня среди своих знакомых, у которого бы был ребенок и который бы не любил своего ребенка, для которого дети не были бы превыше всего, для которого эти сопляки не стоили бы больше всего мира. Они говорили, что это трудно, но игра стоит свеч. Зато есть на чем сосредоточиться, это любовь безо всяких предъяв, которые обычно через некоторые время возникают в отношениях с женщинами. Все эти истории и вставание в позу. Бесконечная потребность оправдываться и защищать свою независимость. Ребенок был бы для них чем-то новым и чистым, он никогда не был способен спланировать ребенка, но если уж так получилось, то, может, так и должно быть. Типа судьбы или шанса. Он не знал ответов на все эти вопросы. И не притворялся, что знает.

— А что ты будешь делать, если эта телка с черным поясом тебя наебет, через пару недель скажет, что залетела от тебя тогда в клубе? — спросил Уилл.

Картер почти подавился лагером, и все вдруг резко замолчали. Телки, которых ты цепляешь в «Блюзе», не беременеют. Они накачаны своей химией и знают, что почем, в общем, это все равно не их роль в жизни. Женщины, которых ты снимаешь в «Блюзе» и трахаешь через пару часов после этого, не похожи на женщин-матерей. В конце концов, никто не хочет рожать детей от какой-нибудь старой шлюхи, которая за последние десять лет обслуживала троих или четверых парней в неделю. Если ты собираешься посеять свое семя, то должен убедиться, что почва в превосходной кондиции. Это естественно.

— Ну так ты по-прежнему с нами? — ответил Картер.

Я думал, у тебя там все уже умерло, у тебя только правая рука работает, как автомат, подносит ко рту выпивку каждые двадцать секу ид. А ты почему вдруг об этом подумал?

— Просто интересно было. Что бы ты сделал?

— Это был просто секс. Ничего серьезного. Она все равно сидит на таблетках, так что не о чем тут переживать, к тому же у меня есть специальный гондон, со вкусом массала на конце елдака.

— Я так думаю, все эти специи прожгли дыру в резинке, а она забыла принять таблетки. Или взяла пососать эту штуку в рот, а на ней — рожа Манго, подмигивает. Ну и что дальше?

Уилл говорил с парнями серьезно, и потому весь Секс-Дивизион стал нервничать. Они пришли в наб, чтобы повеселиться, а не для того, чтобы устраивать серьезную дискуссию на тему положения вещей во вселенной. Опять у этого несчастного мудилы плохое настроение. Вечно он все портит своим здравым смыслом.

— Придется ей от этого избавиться, вот так вот, — заржал Картер. — Железным крюком. Или так, или мне придется брать кредит в банке и следить, чтобы служба национального здравоохранения сделала все правильно.

Картер выдал эту шутку, и Уилл вдруг понял, почему у фундаменталистов получилось безнаказанно заклеймить позором таких парней, как он сам, почему для обычного среднестатистического чувака все кончается тем, что его чихвостят и отлавливают в полиции нравов. Прям как коленный рефлекс, Картеру будет не так-то легко ото всего этого отвертеться. Этот тот же подход, как и у Карен. Разве это нормально? Нет, блядь, никоим образом. Лагер ударил по шарам, обостряя ощущения, прямо как эти таблетки с буддой, Манго, как и любой другой король забегаловок, любит приукрасить внешнюю сторону вещей, но все равно хуйня все это. Он весь извелся.

— Хотя, если серьезно, — сказал Уилл, не повышая тона, — вот ты выходишь развеяться и трахаешь телку, любой из нас, не только ты, и о чем это все? Каковы причины? Ну то есть я знаю, что мы не столько думаем о них, сколько они о нас, потому что у нас в жизни есть более важные вещи, типа футбола, выпивки, карри, музыки и всего прочего. Но все же — почему мы в итоге все равно к ним премся? О чем это все?

— Ты что имеешь в виду? — смущенно спросил Балти.

— Вот остановись и подумай об этом, — продолжил Уилл. — Посмотри на механику ситуации. Это как те игрушки, в которые ты играешь в детстве. Пластмассовые формы и отверстия, в которые ты их вставляешь. Нечто пустое — и вот уже наполненное, но что тебя заставляет это делать? Я имею в виду, что секс — это штука, с помощью которой заводят детей, не правда ли? И вот когда ты вырубаешь музыку и включаешь свет, это — реальная функция секса. Это все ради детей.

— Ни хуя это, блядь, не ради детей, — заржал Картер. — Секс — это для того, чтоб присунуть своей конец. Вот и все, что значит секс. Просто по приколу

— Но почему? В чем тут фишка?

— Что ты имеешь в виду — в чем тут фишка? Хорош над нами тут изгаляться, понял? — сказал Картер, озадаченный, оглядываясь на остальных, ища поддержки. — Телки существуют для того, чтобы такие парни, как я, их обслуживали. Я живу ради их наслаждения. И это хорошо. Они счастливы, и я счастлив. Простая бизнес-сделка. Даешь и получаешь взамен. Вот и все, сонный ты еблан. Ебаный в рот, Уилл, лучше накурись и расслабься. А ты что думаешь, Гарри, он тебя там по ноге под столом не гладит?

Весь остальной Секс-Дивизион рассмеялся, и Уилл понял, что до парней не дошли его идеи. Они все поняли неправильно. Вот что значит слишком перекурить, слишком перепить лагера и вообще всего слишком. А потом бессвязно бормочешь, как какой-нибудь больной ублюдок, который бродяжничает но улицам. Все теперь ржали, за исключением Гарри, который прокручивал в голове сон вчерашней ночи.

Гарри наслаждался одиночеством на морском побережье Блэкпула — смотрел, как волны разбиваются о берег в преддверии надвигающегося шторма, вдали, на горизонте, сверкает зазубренная молния, а он ест чипсы, которые лежат на полистироловой подставке — и вдруг находит в кетчупе половинку какой-то таблетки. И, увидев эту яркую картину, он тут же вспомнил, что случилось дальше, и вот теперь на него косо смотрело лицо Майкла Портильо. Впрочем, он уже не мог ничего поделать — слишком поздно, и он был голоден, он прикончил свои чипсы и отправился обратно в отель, там он должен был встречаться со своей девицей-скаузершей. Он не мог дождаться, когда же встретится с ней снова, пошел в свой номер, помахав Терри МакДермотту, что стоял у бара. Он заметил, что за стойкой, обхватив голову руками, сидит Кевин Китай, оплакивает утерянный титул чемпиона. Гарри открыл дверь и отпрянул, глаза резануло ярким светом, Гарри внезапно осознал, что находится в операционной. Он попал не в тот номер, попытался вырваться, но за его спиной с лязгом захлопнулась стальная дверь.

Он подошел к раковине и вымыл руки, а затем надел на себя хирургическую маску. Он двигался на автомате, смотрел на себя со стороны, и казалось, что все эти действия совершает кто-то другой. Портильо растекся по мозгу, несколько секунд ему хотелось забраться на сцену и направить свой гневный указующий перст в сторону этих матерей-одиночек, сидящих на пособии, ведь они — и только они — виновны в крахе Британской Империи. К счастью, Гарри принял только половину указанной дозы и потому смог перебороть это нахлынувшее благочестивое негодование, которое едва не разрушило его душу. В этой битве силы были неравны. Политики считают, что, получив дорогостоящее образование, пополнив свой лексикон, они имеют право быть высокомерными, они могут четко сформулировать свои заявления, надежды не оставалось, включили лампы, осветили костлявую девчонку, подростка, растянутую на операционном столе. Ее акцент был неподдельным акцентом кокни Святой Мари ле Буа, и она была явно перепугана до смерти, кожа лица покрыта черными точками и подпорчена в результате той жрачки, которую можно купить на пособие по доходу. Гарри пытался совладать с этим, он понимал, почему его тошнит от этой горькой пилюли. Он знал, что произойдет дальше. Он узнал злость Портильо.

Он услышал, как на подмостках шепотом произносили эту мантру — ВСЕ НАРКОТИКИ — ЗЛО, ВСЕ НАРКОТИКИ — ЗЛО… КРОМЕ ТЕХ, КОТОРЫЕ ПРОДАЕМ МЫ — и увидел в фойе плакаты для зрителей, продвигающие семейные ценности. Он не хотел начинать эту операцию — а она должна была свершиться — и стал сопротивляться еще сильнее, а потом с облегчением обнаружил, что присоединился к толпе зрителей. Оказалось, что его личное сопротивление — сильней этих химикатов, но вдруг он осознал, что каким-то образом его все же обманули и что он оказался привязанным к обитому креслу, и его гордость сменилась отвращением. Его окружили различные персоны из королевской династии и люди элиты. Здесь во всей красе были представлены садисты в капюшонах и бритые наголо педофилы, на прогнивших лицах последних застыли усмешки, они кивали на операционный стол с нескрываемым возбуждением.