Читаем без скачивания Знаменитость - Дмитрий Тростников

Он повернулся, шагнул в пролом, и через минуту его тоже не было.

— Украл пленку! — сквозь слезы подняла на меня счастливые глаза Маша. — Вор, одно слово! И не знает, что настоящий оригинал у меня в су… В сумочке!

Она принялась икать, захлебываясь от счастливых слез.

— Ну, все! Все кончилось. Пошли отсюда скорее, — обнял я ее за плечи, и повел к выходу с кладбища.

Сам я еще не мог поверить, что все действительно кончилось. Я не видел, как убивали Беса, поэтому никак не мог свыкнуться с мыслью, что мучителя моих друзей больше нет на свете. Видимо, не могла поверить и Старкова.

— Все? — спросила она. — Ты их всех победил?..

Вместо ответа я только поцеловал ее мокрые от слез глаза.

Над кладбищем по-прежнему летали и каркали вспугнутые вороны. Перед входом не оставалось больше машин. На удивление быстро они успели разъехаться.

Но не все. ГБшная «Волга» стояла на том же месте. Рядом — единственный милицейский «бобик». Трое оперативников в штатском шагнули навстречу нам. Видеокамеру они уже успели спрятать в багажник. Теперь у них была другая задача. Я понял это с первого взгляда.

— Сергей Климцов? — обратился ко мне один из оперативников. — Вы арестованы за мошенничество и соучастие в убийстве.

— Зря ты меня не послушал, — вкрадчиво, но со значением предупредил майор Соколов, защелкивая наручники мне на запястьях.

Прежде чем шагнуть в заднюю дверцу милицейского «УАЗика» я оглянулся на Старкову. Маша стояла, закаменев, но словно ждала этот мой взгляд.

— Господи! Что я наделала!!! — дико взвыла она.

В этот момент меня толкнули головой внутрь машины. Железная дверь гулко захлопнулась за спиной.

Когда «УАЗик» тронулся, я прильнул к маленькому зарешеченному оконцу, оставленному в задней двери. Поэтому видел, как Старкова, побежала следом. Она торопилась изо всех сил, как будто могла не отстать от автомобиля. Но поскользнулась, и упала, пролетев по инерции еще пару метров на животе. Сумочка с драгоценной бобиной отлетела куда-то в сторону. Старкова не обратила на это внимание, потому что, не спуская глаз, до конца смотрела вслед увозившей меня машине, пока она не завернула за угол.

Эпилог

1989. Горький (Нижний Новгород)

Пасмурным и слякотным февральским днем я брел вверх по центральной улице города Горького. Улица была пешеходной, закрытой для машин. Многочисленные прохожие двигались навстречу мне, прокладывая свой путь сквозь сумрачное кружево медленного снегопада. Мне нравилось бесцельно брести по улице, плыть в многоголосии отрывков чужих разговоров, когда все идут вразнобой, а не строем. Так легче всего почувствовать кожей саму душу свободы. Которой я не переставал наслаждаться уже месяц, с тех пор, как вышел за ворота Соликамской зоны. Правила моего условно-досрочного освобождения подразумевали запрет на проживание в обеих столицах. Но это не волновало. В мои планы входила гораздо более радикальная смена места жительства. И Горький, как временная пересылка, меня вполне устраивал. Здесь можно было не хуже, чем в любом другом месте наслаждаться отсутствием конвоя и колючки.

До назначенной встречи оставался еще целый час, а ноги промокли в городской слякоти. На глаза попалась вывеска магазина грампластинок «Мелодия». И я решил зайти — скоротать время в тепле.

За прилавком высокими рядами красовались стопки виниловых дисков. Я поразился, разглядев в свободной продаже альбомы «Битлз», «Дип Перпл» и «Лед Зеппелин». Похоже, страна действительно изменилась, о чем мне говорили разные люди — но в зоне перемены не видны.

На прилавке стоял проигрыватель. Продавец как раз ставил новую пластинку. Я уже собрался дальше рассматривать диск «Битлз», но замер, словно пронзенный током.

— Что стоишь, качаясь, тонкая рябина… — вдруг мягко зазвучал на весь магазин неповторимый голос Алеши Козырного.

У меня перехватило дыхание. И словно мягкой сильной лапой стиснуло сердце. Это было как встреча со старым дорогим другом, не по своей воле потерявшимся из твоей жизни. Ты почти забыл его, считая навсегда утраченным. А теперь стоишь, глядя ему в лицо, и только глупо улыбаешься, не зная, что сказать.

Я шагнул к прилавку. На проигрывателе, со скоростью 33 оборота в минуту крутилась настоящая виниловая пластинка с ярлыком фирмы «Мелодия» выпускавшей всю музыку в Советском Союзе. Рядом лежал настоящий конверт от пластинки с портретом Алеши Козырного. Художник срисовал его с обычной фотографии. На конверте значилось, что пластинку выпустил московский Апрелевский завод, тиражом 7 тысяч экземпляров.

— Его называли королем блатной песни, — подсказал продавец, заметивший, что я интересуюсь. — Слышали, когда-нибудь раньше этого певца — Алексея Козырева, или Алешу Козырного, как его принято называть? Его ведь прежде только подпольно записывали. Между тем — прекрасный голос, тембр совершенно неповторимый…

Я кивнул. Не хотелось вступать в беседу, чтобы не отпускать это горько-сладкое чувство тоски от столкновения с моей прошлой, давно перечеркнутой жизнью. С ее первой борьбой, с подлинными друзьями и первым жестоким испытанием.

— Новинка, — не унимался продавец, взяв конверт у меня из рук. Он был интеллигентный мужчина чуть старше тридцати, явно с душой исполнявший свои обязанности. — Пробный тираж. Хотя чего тут пробовать? В кругу своих слушателей Алеша Козырный давно знаменитость. В любой компании спроси, обязательно найдется кто-то, кто слушает и любит его песни. И вот уже тема для разговора. А теперь вот — совершенно легально вышла пластинка!.. Страна меняется…

«Неужели настолько меняется?» — подумал я про себя.

— Кстати, на пластинке очень грамотный подбор песен, — продолжал словоохотливый продавец, вертя конверт в руках. — Есть и лучшие вещи, классика жанра, есть редкие. Сейчас, например, звучит «Тонкая рябина». Считается, что это заглавная песня легендарного «Концерта на крови». Там целая история, якобы, певец его записал перед самой смертью в честь погибшего друга и все такое. Только реально этот альбом никто никогда не слышал. Так что лично я считаю — это скорее такая красивая легенда… Хотите, еще раз поставлю?

Но в этот момент к проигрывателю уже подошли несколько молодых парней в спортивных костюмах. Похохатывая, один из них поднял иголку на проигрывателе. Пение Алеши прервалось. Его пластинку сняли с диска, чтобы поставить свою. Вежливый продавец замялся.

— Молодые люди, может быть, вы поставите свою пластинку на другом аппарате, — неуверенно попросил он. — Вон тот у окна освободился…

Крепышам в спортивных куртках такое предложение пришлось не по нраву.

— Мешаем что ли?.. — спросил один из них.

Я просто повернулся. Причем, не собираясь их как-то пугать, или устраивать разборки. Все получилось само. Я только повернулся и посмотрел на парней. Ни слова не сказал. Тем не менее, они смутились.

Такое происходило уже не в первый раз. За шесть лет в зоне я заработал серьезный авторитет. Хотя никогда не стремился карабкаться вверх по блатной иерархии. Только стоял на своем, когда считал, что должен это сделать. И, тем не менее, через шесть лет я покидал тюрьму, конечно, не вором в законе, но человеком, к которому приглядывались авторитетные воры. И вот, что удивительно — оказалось, этот авторитет и на воле люди тоже угадывали каким-то «верхним чутьем». Вот и эти парни замялись. Хотя в натуре, я только посмотрел на них и все — клянусь!

Проигрыватель освободился. Но второй раз прослушать «Тонкую рябину» все-таки не получилось. В магазин зашел Кощей. Не глядя на покупателей, он направился прямо ко мне.

— Студент, я посмотрел, там все чисто, — с ходу сообщил мой кореш, как ни в чем не бывало.

Всегда поражался его способности находить меня там, где, казалось бы, найти меня было невозможно. Впрочем, в зоне такое появление Кощея однажды спасло меня от верной смерти, да и я годом раньше тоже его спас. Но сейчас он появился некстати.

— Обязательно зайду к вам за этой пластинкой, как только разживусь проигрывателем, — пообещал я, и вежливо добавил: — Благодарю!

Но продавец смотрел уже с опаской. И это разозлило меня.

— Ну, что ты приперся? Подождать не мог? — посетовал я на Кощея, как только мы вышли наружу. — Видишь, я музыку слушал…

Кощей насупился, но в бутылку не полез.

— Ты же сам хотел, чтобы я там все крыши посмотрел? Я и посмотрел.

— Ну и как? — заинтересовался я.

— Все, как ты говорил! — просиял кореш. — Город старинный, можно несколько кварталов с крыши на крышу перебираться. И дом этот, там в общем, есть подходящая форточка. Из нее сначала в подсобку попадаешь, а потом в кафе, про которое ты говорил… Точно знаешь, что тебя там «кинут»?..

Кощей, кстати, не был форточником. А встреча, которую я опасался, была назначена в небольшом кафе «Теремок». Днем оно стояло полупустое. Точнее, там были назначены обе нужные мне встречи. С промежутком в один час. По старой привычке я решил сделать все дела разом. Смысла тянуть не было. Но и зря лезть на рожон я не собирался. Поэтому постарался все продумать, и, как всегда, подстраховаться, на случай худшего развития событий. Вот только страховка у меня была одна — талант Кощея.