Читаем без скачивания ...И паровоз навстречу! - Сергей Панарин

Одновременно черный ведун занимался поисками магических артефактов, сколачивал темные ордена в Вальденрайхе и Зингершухерштадте.

Дункельонкель то возникал на публике, то уходил в тень, устраивая мистификации. Он успел побывать даже придворным колдуном Вальденрайха, когда Тилль Всезнайгель взял отпуск. Эта отлучка вылилась в восстание местного черного ордена. Зингершухерштадские соратники украли из священного хранилища Барабан Власти. Братьям Всезнайгелям удалось одолеть вальденрайхских смутьянов, и Дункельонкель легко переключился на запасной план: захватил Зингершухерштадт.

Остальное Лавочкин уже знал.

– А что же с Гретель? – спросил он у Грюне.

– Конечно, она получила жесточайший удар, – вздохнула ведьма. – Но ей повезло. Верховные хранительницы получили знамение: увидели Гретель. Проклятой девушке предрекалась важная роль в судьбе нашего мира. Так Гретель попала в замок, где раскрылись ее способности. Ей не требовался век вязания, она научилась терпению, когда потеряла молодость и смогла жить с этой потерей. Примерно полвека назад Гретель вернулась в Зачарованный лес, где осуществила так называемое допустимое воздействие на судьбу. Нам запрещено влиять на открывшееся нам будущее, но есть маленькие исключения. Вот по решению нашего схода она и покинула замок, чтобы немного помочь противникам Дункельонкеля…

Войска оставили столицу Наменлоса ночью.

Король Томас отправил сына и невестку в Вальденрайх еще днем, а сам покинул город последним. Ехали верхом. Отряд стражи прикрывал тыл. Палваныч и Хельга были рядом с монархом.

– Не могу поверить, что я решился на столь низкий поступок, – сказал он прапорщику Дубовых. – Это все вы, Пауль.

– Не горюй, величие. Сам понимаешь, лучше спасти армию.

Бесфамиллюр встряхнулся:

– Соединим силы с Герхардом. Альбрехт прислал письмо. Он тоже двинулся к месту сбора. Спору нет, войска накопим внушительные. Но я не представляю, как мы одержим верх над железными монстрами Дункельонкеля.

Хельга Страхолюдлих уверенно произнесла:

– Тилль Всезнайгель знает их слабое место. Он рассказал мне прелюбопытные вещи.

– Кроме обозначенного колдуна мы имеем серьезный боевой козырь в лице рядового… то есть барона, Николаса, – добавил Палваныч. – Он доставит какой-то там молоток.

– Молот Ведьм, – уточнила Хельга.

– Ай, увольте, – отмахнулся Томас. – Молот Ведьм – это сказки.

Прапорщик шумно выдохнул. Графиня покачала головой:

– Я сама думала, что Молот – выдумка. Выяснилось: нет… А еще мы продолжаем подслушивать разговоры Дункельонкеля.

– Звучит весомо, – проговорил Бесфамиллюр. – Только я собственными глазами видел, как Барабан Власти оказался бессилен перед треклятыми железяками. Потому и не разделяю вашего задора.

Томас не был пессимистом. Он, по своему обыкновению, готовился к худшему.

Дальше скакали молча, пряча лица от встречного ветра. Теплый-то он теплый, а все равно неприятно.

Как бы ни сомневался в правильности своих действий король Наменлоса, захватчики не заметили маневра наменлосского войска. Армия Доцланда почти не тратилась на разведку, потому что всю информацию можно было получить из зеленого кристалла. После диверсии Всезнайгелей штаб «ослеп». Заминка с заправкой танков и необычайно резкое потепление замедлили продвижение войск.

Враг узнал об уходе армии Наменлоса лишь через двое суток.

Таким образом, Доцланд потерял время, во время которого произошло соединение союзных сил.

Глава 30. Сила в единстве, или Главный козырь Дункельонкеля

Стольноштадт провожал армию.

Несколько дней на улицах висели плакаты «Поддержим наших!», «Вальденрайх чемпион!» и прочие, еще более идиотские. Все здоровые мужчины собирались в поход. Король Генрих назначил из числа рыцарей офицеров, обязал их сформировать полки. Хельмут Шпикунднюхель отчитался о том, что подготовлено пять сотен отличных солдат. Особый полк также был в полном порядке. Новым бойцам выдавались амулеты, поглощающие ворожбу. С необыкновенным тщанием королевские помощники подошли к проблеме снабжения военной кампании. Купцы и знать жертвовали крупные суммы на провиант, обозы собирались в считаные часы. Это была эпоха неслыханной щедрости.

Газетчик Дрюкерай не смог восстановить типографию, зато нанял десяток писарей. Они переписывали его листовки, в которых он призывал горожан собраться на концерт, посвященный проводам доблестной армии.

«И мы, простые граждане Вальденрайха, смеем надеяться, что в этом грандиозном действе примут участие не только наши таланты, но и несравненный Филипп Кирхофф, гость из Дриттенкенихрайха, – писал Дрюкерай. – С еще большим чаяньем мы ждем его величество Генриха. Народ достоин того, чтобы его благословил на бой сам король».

Идея журналиста всем пришлась по душе, и в рекордные сроки у подножия одного из холмов возвели сцену. Концерт решили провести накануне отправления армии. На склоне расположились зрители. Кроме простолюдинов присутствовали знатнейшие вельможи. Пожаловали граф Шроттмахер с супругой Занной. Прибыл и король. Его усадили в специальной ложе, окружив плотным кольцом охраны.

В два часа заиграл оркестр, и действо началось. Цирковые акробаты поражали зрителей ловкими трюками, лучшие певцы королевства исполняли патриотические песни, шуты развлекли публику коротенькой постановкой «Николас и Дункельонкель». Долговязый актер с красным флагом в руках противостоял злобному карлику. Пародийный Дункельонкель пытался делать Николасу всякие пакости, но герой успешно выкручивался, затем раздобыл барабан и стал выбивать дробь. Врагу сделалось плохо, и он скончался в гротескных муках.

Актеры ужасно переигрывали, представление было примитивнейшим, но людям понравилось.

Наконец на сцену вышел Дрюкерай.

– Друзья! – обратился он к зрителям. – С нами Филипп Кирхофф. Это король дриттенкенихрайхской сцены, светоч современной музыки и просто хороший парень. Встречайте!

Филипп сделал выводы из провального выступления перед местной публикой. Он не стал наряжаться павлином, выбрал сдержанные цвета и скромный фасон.

Сегодня ему не нужно было разводить руки в стороны. Публика сама искупала его в овациях. Пикельбургский соловей буквально разомлел.

– Спасибо, Стольноштадт!

– Ура!!! – ответили зрители.

Перед походом людей радовало любое представление.

За спиной Кирхоффа замаячил лютнист в зеленой шляпе. Филипп кивнул, Ларс заиграл. Голос певца в этот день был чист и трогателен.

Золотится роза чайная,Как цветочек аленький.Ни за что не променяюНос большой на маленький.Ух! Ах!Ты не слышишь меня.Я не слышу тебя.Бя-бя-бя, ня-ня-ня,Ня-ня-ня, бя-бя-бя!

И еще десять куплетов. Такой несусветной чуши вальденрайхские граждане еще не слыхивали, но на общем подъеме приняли песню на ура.

В суматохе Ларс сунул руку за пазуху и извлек красный кристалл величиной с виноградину. Лютнист запустил камень в сторону короля Генриха. Расстояние было нешуточным, метров пятьдесят, докинуть дотуда и уж тем более попасть в монарха музыкант не мог. Однако кристалл ожил: размяк, вытянулся и превратился в крупного алого овода.

Волшебное насекомое устремилось к королю. В этот момент Генрих начал вставать, чтобы пройти на сцену для напутствия. Овод влетел прямиком в монаршую грудь, проткнул неестественно длинным жалом шубу. Король почувствовал укол и, ахнув, упал в кресло. В ложе началась паника. К Генриху подскочил личный лекарь. Рядом возник Шпикунднюхель. Его особый полк был рассредоточен в толпе, но никто не подал сигнала тревоги.

Филипп продолжал купаться в лучах славы, а Ларс потихонечку стал пятиться к лестнице со сцены. Подойдя к перилам, лютнист узрел внизу невысокого седого человека с черной прядкой. Рядом с незнакомцем стоял необычно вялый Дрюкерай.

– Спускайся сюда, – сказал Тилль Всезнайгель. – Я все видел.

Музыкант повиновался. Шел по ступеням медленно, не замечая, как попадает под власть чар, подавляющих волю. В искусстве подчинения Тилль ничуть не уступал Дункельонкелю.

– Как зовут?

– Ларс.

– Лютнист по имени Ларс?! – Зеленоглазый колдун был явно изумлен. – Уж не ты ли служил при наменлосском дворе?

– Я…

– И интрига с зеркалом – твоя работа?

– Мне приказали, я исполнил.

Всезнайгеля подробности уже не интересовали. Когда разжалованный придворный мудрец тайно вернулся в Стольноштадт, верный Хайнц сразу обратил его внимание на странную активность Дрюкерая. Все-таки газета была для Вальденрайха новшеством, а первый журналист заиграл грязно. Слуга подал Тиллю скандальный номер с интервью Николаса. Показал новые листовки с призывом о концерте. Колдун понял: надо последить за подозрительным типом, – и не ошибся.