Читаем без скачивания Возвращение «Иглы» (фрагмент) - Артем Колчанов

– Вообще-то с Рэем такое может статься, - задумчиво проговорил Серёжка, - специально, чтобы насолить всем нам. Но ведь можно и не всё бросить, а часть. Одну лодку, одну палатку…

– Нет, мы ничего бросать не будем, - я постарался сказать это как можно твёрже, - пока в этом не будет особой необходимости.

– У, прям и в самом деле командир… Слушаюсь, командир, так точно, командир! Свой груз я дотащу, а вот помогать тебе тащить твой не буду.

– Серёж, хватит, - это Младший, - не сам он себя командиром назначил. И, к тому же, он сейчас прав, Рэй наверно так и ждёт возможности поиздеваться над нами, основываясь на наших ошибках.

– Ладно, Ив, извиняя меня.

– Извиняю. - Сказал я с облегчением. Ну что, отправляемся?

– Погоди, - остановил меня Рель, - сначала я скажу две новости - хорошую и не очень. Хорошая - каркас этих рюкзаков легко превращается в сани, а тащить сани проще, чем рюкзаки. А не очень - энергетический ресурс скафандров, что на нас надеты, составляет лишь двести часов. И мне кажется, что мы не вправе сразу же расходовать его. Запасных накопителей у нас нет, как и генератора для зарядки.

– Может быть удастся зарядить на том корабле, который найдём? - предположил Серёжка.

– Я не стал бы на это надеяться, - усмехнулся Рель, - как бы не пришлось самого его заряжать со всех имеющихся накопителей.

– Если это создал Рэй, то буде совсем неудивительно. Кажется, в снаряжении есть тёплые вещи.

– Тёплые вещи в снаряжении были. Толстые, но лёгкие комбинезоны из синтетики, тёплые ботинки на толстой ребристой подошве, даже защитные очки были предусмотрены.

Только оказавшись без скафандра, я понял, насколько тут холодно. Холодная зима холодного мира. Хотя, говорят, что тут весна, что же тут тогда зимой делается? Я ведь даже в таком холоде, что здесь сейчас, в первый раз. Ну, не бывает у нас в Гэзде таких зим. Перебравшись из скафандра в комбинезон, я не сразу согрелся. Ребятам это, похоже, далось намного легче, хотя, насколько я знаю, к зиме они тоже не очень-то привычные. Рель, как и я, всю жизнь прожил в Гэзде, значит и зиму столько же видел. Серёжка вообще с Дивера, где никогда зимы не бывало. Младший тоже что-то говорил про постоянное лето. Разве что в мире Рэя они зиму на себе пробовали.

Когда я более-менее согрелся, Рель уже показывал, как нужно трансформировать раму рюкзака, чтобы из него получились сани. Это было не сложно. Я, хоть и начал позже других, закончил не последним.

Покончив с рюкзаком, я снова вытащил карту:

– Если никаких препятствий не будет, пойдём по прямой. А как будем ближе к месту, там увидим.

На это никто ничего не возразил, и мы двинулись вперёд. Снег у нас под ногами был плотный, хорошо слежавшийся. Лишь в отдельных местах попадался более-менее рыхлый, покрытый сверху коркой наста. На таких местах наше продвижение замедлялось.

Местность была в основном ровная. Попадались лишь отдельные холмы. Но, как оказалось, те неровности, что обычно бывают в такой местности, оказались скрыты под толстым слоем снега. В этом мы убедились на собственном опыте.

Первым шёл Серёжка, слегка оторвавшись ото всех нас. Шли мы вроде бы по ровному месту. Вот он тут, Сергей, а вот, и его нет.

Под снегом тут скрывался довольно глубокий овраг. И Серёжка, провалив своим весом снежную корку, оказался почти что на его дне. Хорошо еще, что и снегу в нём было достаточно, и Серёжка ничего себе не повредил. Но вот выбраться наверх самостоятельно уже было не в его силах. Сани-рюкзак остались наверху, а он внизу с почти что пустыми руками.

Как только он провалился, я сразу же кинулся к нему, но Рель буквально сбил меня с ног:

– Стоять! Тоже провалиться захотел! - пока я поднимался, он крикнул. - Серёга, ты живой!?

– Живой, живой, - донеслось как будто издалека, - и вроде бы целый. Тут почти что снежная пещера, к пролому не подходите, а то тоже тут окажетесь.

Тем временем Младший уже распаковал свой рюкзак и вытащил моток верёвки от горного снаряжения:

– Сейчас мы тебе верёвку спустим.

– Только не всю целиком, один конец себе оставьте, чтобы тащить.

Младший быстро размотал верёвку, пристегнул к одному концу захват и, не подходя близко, швырнул его в оставшийся на месте падения провал:

– Поймал?

– Ага, уже держусь.

– Подожди, мы сейчас распределимся и выдернем тебя.

Младший дал мне и Релю по захвату. Мы взялись за верёвку:

– Мы готовы.

– Так тащите.

Верёвка прорезала пару метров снежной корки, задержалась на чём-то более прочном. Мы быстро потянули, и вот он, Серёжка, чертыхаясь, пробивает снежный нас и оказывается на поверхности. Он тут же вскакивает на ноги и высказывает "пару ласковых" по нашему адресу за ту скорость, с которой мы протащили его через твёрдую корку, которую он проломил собственной головой и плечами.

Я объявляю привал. Уже понемногу подкрадывается усталость. А, кроме усталости, и голод тоже даёт о себе знать. Но и ребята придерживаются того же мнения. В рюкзаках у нас есть саморазогревающиеся рационы. Их только нужно залить водой. Но вот о воде мы не подумали. Фляги с водой, что обеспечил нам Рэй, мы оставили в рюкзаках, и вода в них уже превратилась в лёд.

Пришлось ограничиваться теми пайками, что не нужно греть и готовить, закусывать их снегом и только мечтать о полновесной еде.

Закончив с привалом, мы решили подстраховаться и связались верёвками - если уж кто-то провалится, остальные тут же его вытаскивают.

До вечера Серёжка, по-прежнему идущий первым, проваливался аж три раза. Но и мне, хоть я и шёл только вторым, тоже "посчастливилось" один разик побывать под снегом. Впечатления незабываемые - ух, и ты непонятно где, сначала сердце аж замирает, а потом колотится как бешенное.

Потом мы понемногу научились разбираться, где под коварным настом скрываются трещины и овраги. И в результате наш путь превратился из почти прямой линии в изогнутую, словно червяк.

Вечер тут наступал медленно. Во-первых, как объяснили ребята, сутки на Аркте составляют почти двадцать четыре латянских часа. Во-вторых, наклон оси Аркты больше латянского на треть. Всё это в несколько раз увеличивает продолжительность сумерек.

И ещё, на Аркте сила тяжести была больше привычной нам, поэтому мы и уставали сильнее, чем устали бы, если бы шли по Лате. Разве что Серёжке была привычна ещё большая тяжесть, чем здесь. Но и он признался, что уже привык к латянской.

Когда наступили сумерки, мы остановились на ночёвку. Выбрали подходящее место, накачали одну из палаток - ставить две было непозволительной роскошью. По настоянию Реля укрепили её верёвками, привязав к вбитым в снег и лёд кольям-якорям. На оказавшейся в рюкзаках крошечной печке натопили снега и, наконец-то, поели, как следует - много и горячего.