Читаем без скачивания Реликтовая популяция. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов

– Ещё чего! – возмущённо гаркнул Свим. – Эй, калуба! – крикнул он в ночь.

В ответ раздался сдавленный стон и разъярённый визг гаранов.

– Не так я её позвал. Калубы требуют другого обращения. Кто знает, как к калубам надо обращаться? – спросил Свим.

– Зачем она нам? Подумайте! Нам же лучше будет, – занеиствовал выродок. – Я тогда лучше встречу с ней в мешке пересижу. Как вы не понимаете? За ней сюда налетят другие. Вам жить надоело?

– Прячься, но не причитай! Она разумная, – огрызнулся Свим. – Так кто знает это обращение?

– А, что с вас взять! – отозвался опять Ф”ент. В мешок он не полез, но оказался в центре каре, построенного командой по числу бойцов. – Надо сказать так. Криба калуба счастливого племени.

– Знаток… – успел съязвить К”ньец. – Может быть, не они, а вы их едите?

– Кошка…

– Криба калуба счастливого племени! – выкрикнул Свим. – Мы защитим тебя!

– О, друзья! – раздался совсем рядом неприятный голос, будто ножом провели по меленраю.

Калубы – выродки из крупных орлов, получив разум, прибавили в весе и размахе крыльев, и всё-таки в высоту едва ли достигали трети бермета.

Калуба, вышедшая из леса, была и того меньше. Она волокла по земле перебитое или просто зашибленное крыло и не могла взлететь, потому и оторваться от своих преследователей. Последние появились почти сразу за ней. Свим успел только предложить ей занять место с Ф”ентом, чтобы гараны не смогли её достать, на что она с гневом ответила:

– А кто им глаза выклюет?

Голос у неё был так неприятен, что даже торн почувствовал какое-то неудобство на акустическом канале.

Гараны когда-то были разумными. Люди в древние времена считали себя богами и не ведали, что творили, давая им разум, Эти твари составляли самые воинственные гурты. Существовало выражение о каком-либо слишком воинственно настроенном клане или гурте – Неистовые, как гараны.

Пересекая бандеки в поисках врагов и лучших мест для выведения потомства, предки современных гаранов не брезговали дикими своими родичами и вступали в кровосмесительную связь, что поставило их на грань вымирания, а связи с дикими – потери разума. Они измельчали, уменьшение объёма мозга не требовало большой головы, и она терялась на мускулистом теле гаранов. Измельчение и практически полная потеря разума не повлияли на врожденную их ярость ко всему, что движется, а остаточная способность владеть элементарным оружием делало их опасным противником для тех, кто с ними ненароком встречался. Особенно от них страдали одинокие путники или их малочисленные группы. Людей и путров они не различали.

Естественно, что разумные во все времена боролись с гаранами любыми способами: производили облавы, придумывали изощренные ловушки, яды и другие методы и приспособления, лишь бы проредить их численность. Случались успехи, и гаранов становилось значительно меньше, о них порой забивали, но проходили короткие годы, и гараньи стаи вновь возникали, словно из ничего и шли сплошным накатом, истребляя всех на своём слепом пути. И так до тех пор, пока их количество не иссякало в отчаянных схватках до определенного числа особей, после чего гурт исчезал на несколько лет, уступая место новой орде себе подобных…

Гараны напали на команду Свима волной с трех сторон.

Вооружены они были так себе: ножи в ладонь шириной и копьеца длиной с две трети бермета с широким мелероновым наконечником на тонком древке. Но когда их вал накатился, ощетиненный острыми лезвиями, способными доставить большую неприятность зазевавшемуся, то длинные мечи и кинжалы команды Свима ненамного превосходили их по ударной силе.

Подсказка торна бить крыс по носу тут же была забыта. Не так-то просто в полутьме определить, где этот нос находится, к тому же сразу стало тесно. Нападавших было не менее трёх десятков, напирали они сплошной колонной и не думали отступать.

Первый взмах мечом Свим сделал как всегда слегка наискосок и убил одну крысу наповал, а другую зацепил и срезал ей ухо и часть черепа. Раненная им гарана завизжала пронзительно и громко, но не остановилась и не отскочила назад, а ещё с большим остервенением полезла вперёд, тыча перед собой опасным копьецом. Она впилась бы в сапог Свима острыми зубами, если бы не удачный колющий удар из-за человека Ф”ентом. Он-то как раз и попал жалом подаренного Свимом ножа крысе прямо в нос. Лезвие зацепилось за ноздри гараны и вошло ей в мозг.

Рявкнул торн. Одна из крыс вгрызлась в него и прокусила обувь до ноги. Он перерубил ее пополам, но передняя часть продолжала сжимать челюсти, заставляя торна испытывать неприятное чувство от в внедрения постороннего тела в его биоструктуру. Укус крысы ничем не мог ему повредить, но сам факт соприкосновения его существа с инородным биологическим веществом дал мощный импульс по энергетическим цепям торна. Вокруг него вспыхнула оранжевая аура и осветила место сражения.

Свет, хотя и призрачный, появился вовремя. Раненная Камратом крыса уже совсем близко подползала к его ноге и намеревалась куснуть её. Благодаря ауре торна Камрат заметил угрозу и, изловчившись, пнул крысу в нос, от чего она тут же потеряла сознание и перестала быть опасной.

Её пример не остановил других. Топча поверженного согуртника, к Камрату бросились ещё две гараны. Копьецо одной из них скользнуло вдоль руки мальчика и вспороло лишь рукав куртки, не причинив самой руке особого вреда. Зато другая крыса успела ткнуть острием кинжала в ногу Камрата. Крепкие дорожные кубры, проверенные руками бабки Калеи, пропустили лишь тонкий кончик ножа. Камрат укол почувствовал, но ему некогда было присматриваться к ране, обе его руки в этот момент были заняты: одну крысу он гладиусом проткнул насквозь, а второй ножом вспорол шею, почти отделив голову от туловища.

В худшем положении по сравнению с другими защитниками оказался К”ньец. Он стоял за спиной Свима, и когда гараны бросились с ходу в атаку, хопс мог лишь слышать начало схватки, так как с его стороны они не нападали. Он, как мог, пытался подстраховать мальчика. Однако вскоре крысы замкнули круг, и хопс ощутил их мощное давление на себе. Oн видел в темноте лучше, чем его товарищи, и довольно успешно отражал наскоки врагов. Но беда его заключалась в обнажённых ногах. Крысы, видевшие не хуже его в полумраке лунной ночи и ауры торна, сразу заметили этот его изъян и направили всё свое внимание на него. К”ньец не мог просто так пнуть по носу обнаглевшей крысе, как это делали другие, иначе она сразу же впивалась в его ногу и прокусывала до кости. Прошло не слишком много времени, а некоторые уже успели оставить следы своих зубов на его отнюдь не кошачьих ногах, прежде чем ему на подмогу