Читаем без скачивания Властелин булата - Александр Прозоров

Однако все закончилось куда хуже – сзади внезапно навалилась огромная мохнатая и вонючая тяжесть. Бог войны согнулся, крякнув от неожиданности, резко распрямился и откинулся, падая на спину, ударил головой назад, попав во что-то жесткое. Сверху с торжествующим воем и рычанием накинулась разномастная звериная масса, жарко дышащая, капающая слюнями, щелкающая желтыми клыками. Грудь и лицо сварожич закрыл щитом, ударил молотом в морды самых крупных волков – ноги же его торопливо жрали бесчисленные хищные твари.

– Проклятие! – Из последних сил великий Один резко толкнул щит, раскидывая сидящих сверху зверюшек, тут же ударил окантовкой назад, под себя.

Хватка сзади ослабла, но в этот миг один из волков крепко вцепился в предплечье, другой чуть выше локтя, и молот выпал из руки бога войны.

– Хана… – понял Викентий. – Зря беспокоился за глаз.

Однако хватка челюстей вдруг ослабла, самые крупные из зверей повалились – великий Один перевел дух, возвращаясь к жизни, резко поднялся. Взвыл от боли и рухнул обратно, в лужу собственной крови. Сел, посмотрел на свои ноги. Там не имелось ни штанов, ни сапог, ни кожи, ни мяса.

– Хорошо хоть кости целы, – пробормотал молодой мужчина. – Надеюсь, у богов такие раны тоже зарастают.

Сражаться бог войны уже не мог, но загрызть великого Одина никто пока не стремился, а волки, два барсука и росомаха лежали, пронзенные длинными толстыми стрелами с широким оперением из дубовой щепы.

– Девана… – с облегчением выдохнул Викентий и откинулся на жаркую медвежью тушу.

Через грядки перед крепостью шла великая охотница в медвежьем плаще и чем-то размахивала вокруг себя, создавая сверкающие круги. Все животные, что попадали в это вращение… нет, не раскидывались. Они мгновенно превращались в мелкие кровавые клочки. Звериная армия кинулась на могучую богиню, опала кровавыми кусками, отхлынула. Кинулась снова, разбилась, снова отступила – и внезапно прыснула во все стороны, словно получила свободу от некоего невидимого ограждения.

Прекрасная Девана расхохоталась и замерла, вскинув таинственную окровавленную палку над головой. Затем опустила, тщательно вытерла рысьим хвостом – и у великого Одина екнуло в груди от легкого коричневого оттенка этой блестящей полосы.

– Харалужный меч… – невольно сглотнул он. – Будь я проклят! Похоже, наш яйцеголовый студент все-таки смог сварить булатную сталь!

Девана подошла ближе и, словно поддразнивая, рубанула мечом воздух:

– Как ты сюда попал, победитель оборотней?

– Я бог, красавица, я услышал молитвы и отозвался на них. А как здесь оказалась ты?

– Я богиня! – рассмеялась Великая охотница. – Я тоже услышала молитвы. Однако сварожичи сказывали, ты отказался от нас, от нашей семьи, нашей земли и наших предков?

– От предков, да, Девана. Но не от смертных! Я больше не отзываюсь на просьбы славянских богов. Но молитва смертного священна для его бога!

– Хорошо сказал, – улыбнулась Перунова дочь. – Нужно будет запомнить.

– Откуда он у тебя? – указал на меч великий Один.

– Подарок дедушки, – могучая охотница с явным наслаждением провела пальцами по клинку. – Всемогущий Сварог опять сотворил чудо, непостижимое всем прочим богам!

– Мой бог! Мой бог, ты пришел! – рядом с Одином упала на колени растрепанная Уряда, крепко обняла окровавленного воина, стала целовать его лицо, плечи.

– Оставляю тебя в надежных руках, победитель оборотней! – Девана весело вскинула меч, словно отдавая честь. – Надеюсь это не последняя наша общая охота!

Викентий понял, что разговор окончен. Узнать хоть что-то еще уже не получится.

– О боги, что с твоими ногами?! – охнула в ужасе девушка. – Люди, помогите! Сюда!

– Великий Один! Великий Один ранен!

Подбежавшие славяне подняли бога войны на руки и понесли в крепость…

Чего у жителей Сарвожа имелось после битвы в достатке – так это свежего мяса. Они и сами наелись от пуза, и припасов наделали на всю грядущую зиму, и раненого бога кормили, как на убой, с утра до вечера. В заботливых руках Уряды у Викентия уже ко второму вечеру ноги более-менее обросли мышцами, а на третий день бог войны смог самостоятельно встать. Утром четвертого великий Один крепко расцеловал Уряду, распрощался с прочими горожанами, бросил на воду подарок русалки и через считаные мгновения сошел на берег под замшелыми бревенчатыми стенами пахнущей дегтем и углем Устюжны.

В городе великого Сварога о войне, похоже, не слышали. Стража на стенах не стояла, привратники не обратили на незнакомого путника со странным оружием никакого внимания. Следуя за звоном молотков, великий Один быстро нашел кузню, вошел под навес, под которым горел раздуваемый большими мехами горн, на стенах было тесно от зубил, клещей, молотов и пробойников самой разной формы, а в центре сияла, словно начищенная песком, большущая железная наковальня, на которой плечистый полуобнаженный кузнец, с только-только намечающейся бородкой и усами и перетянутыми тонким ремешком волосами, быстро и ловко сворачивал в петлю ослепительно-красную железную полосу.

– Матвей? – с некоторым сомнением вопросил бог войны. – С ума сойти, тебя просто не узнать! Какие плечи, какие руки! Тебя тут что, дрожжами кормят?

– Обожди чуток, поковка остывает… – не поворачивая головы, отозвался кузнец и продолжил свою работу, придав железке форму буквы «П» с остро заточенными краями. Кинул в горн, опустил молот и повернулся к гостю: – Откуда ты, Вик?! Я уже забыл, когда ты заглядывал в нашу мастерскую!

– Ты даже не представляешь, сколько я повидал и чего насмотрелся! – рассмеялся бог войны. – Был немного занят. Но ты ведь тоже времени не терял, дружище?

Викентий, осматриваясь, сделал по кузнице еще круг.

– Мне тоже много чего удалось, – согласился Матвей.

– Я слышал, ты научился ковать харалужные мечи?

– Я научился выплавлять сталь, – поправил бог-технолог. – После охлаждения в льняном масле она действительно приобретает карий оттенок.

– Сделай мне меч! – жадно выдохнул бог войны.

– Нет, – покачал головой Матвей. – Это долгая и трудная работа. Проще выковать десяток топоров. Причем топоры ныне сварожичам намного нужнее.

– Я заплачу! – предложил Викентий. – Хочешь, золотом? Хочешь, самоцветами? Хочешь, тканями, сластями или вином? Хлебом, женщинами, слоновой костью?

– Ты кое о чем забываешь, Вик, – покачал головой Матвей. – Я такой же бог, как ты. Я кую ножи и топоры и раздаю их славянам. Не за плату, а просто потому, что они сварожичи, они часть моей семьи. Когда мне чего-то хочется, славяне мне это приносят. Не за плату, а просто потому, что я сварожич, я часть общей семьи. Если у меня чего-то нет, то лишь потому, что я этого не пожелал. Либо потому, что в нашем мире этого не существует. Так зачем мне твое золото, Вик? Что мне на него покупать, зачем копить? Я бог! Я и так имею все, чего захочу.