Читаем без скачивания Мезозой (СИ) - Дмитрий Медведев

Кирилл кивнул. Поняв, что настоящей помощи здесь не получить, он решил возвращаться в жилой корпус — пора и на боковую.

— Кирилл, — промолвила девушка, увидев, что пациент засобирался. Ей было неспокойно, ведь помочь не удалось. — Сейчас точно ничего не болит?

— Точно. Разве что нос, если дотронуться, — усмехнулся он.

— Неблагодарный, — сощурилась девушка. — Пойдем, провожу тебя, а то снова нападешь на дверь.

Кирилл, смутившись, пробурчал что-то невнятное. Да уж, надо же было так опростоволоситься. Впредь будет знать, что нельзя поддаваться эмоциям, раз уж даже надпись «на себя» становится невидимой.

Когда они вышли на улицу, Кирилл попытался объясниться, чтобы как-то сгладить неприятное послевкусие.

— Просто я сегодня немного перенервничал — завтра ведь выходить на новую работу, а у меня тут такие чудеса с головой. Но, раз ты говоришь, что сканер ничего не нашел…

— Но ведь что-то же болело, — задумчиво вымолвила девушка, глядя куда-то перед собой, в сторону спящего космодрома. Как будто придя к какому-то умозаключению, она повернулась к Кириллу и спросила. — Не хочешь, чтобы я сделала тебе выходной на завтра? Вернешься к нам, проведем тебе нормальную диагностику.

— Нет, спасибо, — Кирилл поднял ладони. — Я и так слишком много отдыхаю. Меня такими темпами отсюда того и гляди попросят. Если невмоготу станет, то обращусь.

— Ну, хозяин-барин, — медсестра развела руками. Кириллу вдруг захотелось обнять ее, прижать к себе, но какой-то внутренний датчик тревожно и предостерегающе запиликал.

— Слушай, извини, но у тебя и сегодня нет «бейджика» на халате…

— Меня зовут Юля.

— О… Так ты русская?

— Да, но выросла я не в России, — в подтверждение девушка произнесла эти слова на великом и могучем, но с легким американским акцентом. Ясно. Дитя эмигрантов.

— Что ж, Юля, огромное спасибо за помощь. Пойду немного прошвырнусь по городку, нагуляю сон. Увидимся.

— Увидимся. Не болей!

Ночь выдалась прохладной, и медсестра Юля поспешила вернуться в уютное здание медицинского корпуса. Кирилл же, решив ее не обманывать, и впрямь отправился на прогулку. Сна не было ни в одном глазу, укладываться в постель прямо сейчас не имело смысла.

Он выбрал более длинный маршрут и побрел в обход космодрома, вдоль ограждения. В металлические балки примерно на высоте полутора метров были встроены мягкие матовые лампы, призванные облегчить работу постовым на башнях, обеспечивая хорошую видимость возле внутренней части ограждения. Они аккуратно подсвечивали небольшой участок у самой стены.

Между крупными балками находилась прочная стальная сетка с мелкими ячейками, сквозь какие не проползет никакой динозавр. Конечно, находчивые животные вполне могут и подкоп вырыть, с них станется… Да и в памяти были еще свежи воспоминания о ядовитых фиолетовых ящерицах, будь они неладны.

Солдаты на башне вглядывались куда-то вдаль, и на Кирилла даже не смотрели. Вполне может быть, что они вовсе его не видели. Постояв с минуту на месте, он понял, что привлекло внимание бойцов.

До ушей донесся приближающийся, но пока еще далекий шум моторов. Кирилл уже дошел до северных ворот, самых крупных, судя по карте городка. Он здесь раньше не бывал и, увидав, как лучи прожекторов высветили огромный участок возле ворот по обеим сторонам ограждения, Кирилл призадумался — а можно ли ему здесь вообще находиться?

На всякий противопожарный он тихонько отступил назад, в тень высокого раскидистого дерева, а потом и вовсе скрылся за стволом, для верности.

Машины — два черных микроавтобуса и один белый, с красным крестом — остановились перед открывающимися воротами. Из автобусов выскочило четверо солдат. Они рассредоточились вокруг, направив подствольные фонарики во тьму и положив пальцы на спусковые крючки автоматов.

Наконец, ворота раздвинулись достаточно, и один за другим автобусы юркнули на территорию городка. За ними, отходя спиной вперед, в Гросвилль вошли охранники. Они так и стояли, устремив оружие в сторону редколесья, пока ворота не захлопнулись до конца, залязгав автоматически запирающимися засовами. Лишь после этого они попрыгали назад в автобусы, и те повезли их куда-то дальше. Одна лишь машина с красным крестом, взвизгнув колесами, рванула в сторону медцентра. Водитель явно спешил — значит, в кузове кто-то есть, и ему срочно нужна помощь.

Кирилла так и подмывало побежать следом, но он счел, что такое поведение вызовет слишком много подозрений. Лучше потом выведать у Юли все, что нужно. Она расскажет. Расскажет, если с пострадавшим не случилось чего-то совсем из ряда вон выходящего.

Несколько сбитый с толку ночными событиями, Кирилл побрел домой. Одно радовало — хоть служба в охране и сложна и, как он только что сам убедился, опасна, именно в ней и только в ней содержатся все ответы на появившиеся сегодня вопросы.

65

Отец умер, когда Кириллу было девять. В тот мрачный день он проснулся, умылся и пошел завтракать — мама напекла оладьи. Усевшись за стол, Кирилл стал ждать отца. Не то, чтобы у них было принято есть всем вместе, это правило носило скорее негласный характер.

Мама позвала отца. Тот не ответил. Тогда, еще не подозревая неладного, она пошла в их комнату. Кирилл остался сидеть один и, когда мать не возвратилась спустя пару минут, окликнул ее. Ответом вновь была тишина. Чувствуя, как сгущается в квартире воздух, каким кислым и едким он становится, мальчик пошел по следу матери. В животе начала разверзаться ледяная воронка, ноги немели на ходу, а пальцы рук стали липкими и холодными.

Он нашел ее в спальне, возле постели. Папа лежал, закрыв глаза и раскинув руки, будто спал. Во всяком случае, выглядело очень похоже. Мама, уткнувшись лицом в еще теплую грудь, в которой уже не билось сердце, тихо плакала. А ведь отец проснулся в этот день раньше всех, умылся, сделал зарядку, потом зачем-то вернулся в комнату и, видимо, там-то ему и поплохело. Надеясь, что боль отступит, он сел или прилег на кровать, и все закончилось.

Странно, но, прокручивая эту картину перед мысленным взором, Кирилл уже не испытывал боли. Совершенно никакой. Вместо нее была только какая-то тягучая, высасывающая силы горечь, но она находилась далеко и глубоко и практически не давала о себе знать.

Прошло восемнадцать лет, и Кирилл, как ни странно, неплохо помнил отца. Это был молчаливый и очень добрый человек с непростой судьбой. Они познакомились с мамой в июне тридцать третьего. Свежеиспеченная выпускница ветеринарного колледжа по имени Лена приехала трудиться в зоопарк тогда еще Калининграда, где и познакомилась с Георгием, которого все почему-то звали Егором. Но Кирилл помнил его именно как Георгия.