Читаем без скачивания Красный Император. «Когда нас в бой пошлет товарищ Царь…» - Михаил Ланцов

Глава 6

Вильгельм Штибер ехал в своей карете по тихим ночным улочкам Берлина. Он был намного угрюмей обычного. Настолько, что даже хорошо знавший его характер кучер, и тот терялся в догадках, что же такого случилось. Наоборот ведь, радоваться нужно. Утром в газетах объявили о провозглашении Германской Империи во главе с сыном короля Пруссии – Фридрихом, которую на эту должность выбрал «совет князей» по древнему германскому обычаю.

Под утро карета Вильгельма мягко въехала в ворота какого-то загородного поместья. Было прохладно из-за ночных заморозков, поэтому Вильгельм слегка поежился, выходя к крыльцу особняка. Старый боевой товарищ ждал его. По крайней мере, как-то иначе трактовать любопытную физиономию Отто фон Бисмарка в окне было нельзя.

– Вильям! Как вы добрались? Вид у вас неважный. Что-то случилось?

– Вы же знаете, что мое настроение отвратительно.

– Вас, как и меня, смутила коронация Фридриха?

– Да, и не только… коронация – это только кончики ушей того ужаса, что до поры до времени стыдливо прячется.

– Война?

– Именно. – Штибер задумчиво почесал подбородок, поерзал в кресле и прикрыл глаза. – Вам ведь хорошо известен характер этого мальчишки. Амбициозный, храбрый и достаточно умный парень с крайне либеральными взглядами, привитыми ему в Лондоне. Как вы думаете, зачем Гладстон настоял на его коронации?

– Вы считаете, что не только для получения хорошо управляемой и предсказуемой Германии?

– Лондон чрезвычайно напуган Москвой. За последние пару десятилетий ее стало слишком много во всех смыслах этого слова. Редкая война или международный инцидент происходит без их участия. Александр вмешивается в дела англичан по всему миру, и зачастую ему это сходит с рук. Особенно в тех ситуациях, когда он формально выглядит союзником Лондона. Начиная с Гражданской войны в Северной Америке и заканчивая недавно минувшей военной кампанией во Франции. Если бы тут, под Парижем, он не жадничал и положил хотя бы тысяч двадцать своих солдат на подступах к французским баррикадам, то никто бы не стал его осуждать. Но нет, он решил распушить хвост и продемонстрировать возможности своей армии.

– Так чего переживает Лондон? В конце концов, если Александр обидится, то это Берлину с Парижем станет дурно, а никак не этим островным сидельцам? Это наша головная боль.

– Последнее время меня терзает мысль о том, что русский Император стремится к мировому господству, выстраивая свое государство поистине во всепланетном масштабе. Уже сейчас в мире существуют две державы, над которыми не заходит солнце. Думаю, конкурентов они не потерпят. Именно по этой причине Лондон будет пытаться уничтожить чужими руками Москву, всячески провоцируя новую полномасштабную войну.

– Но у русских нет английского флота.

– У них будет русский флот. Битва при Бургасе это очень явно продемонстрировала. Тем более что Император уже, – Вильгельм сделал на этом слове сильный акцент, – создал могущественный Тихоокеанский флот, под флагом которого ходят многие десятки кораблей, практически полностью контролирующие всю северную часть Тихого океана. Впрочем, они не стесняются заходить и южнее. По просьбе правителя Сиама русские корабли полгода назад устроили зачистку побережья от расплодившегося пиратства. Ни французы до падения Империи, ни англичане там такого «вымпела» не имели. Да, эти корабли не броненосцы, ну и черт с ними. На тех просторах современным броненосцам попросту не хватит дальности хода. А вот паровые фрегаты, корветы, шлюпы и шхуны очень даже актуальны. И ведь вы знаете, в чем главная сатира ситуации?

– В чем же? – заинтересованно переспросил Бисмарк.

– Большая часть русских кораблей, которые сейчас плавают под их флагом, была построена и капитально отремонтирована в Великобритании. – Штибер просто светился, как солнце, своей улыбкой. – Вы понимаете? Только недавно правительство Гладстона встрепенулось и попыталось прикрыть эту пагубную практику. Но даже сейчас время от времени новейшие корабли британской постройки всплывают то в том, то в ином порту Российской Империи.

– Но как так получилось?

– Александр действовал через подставные фирмы, а ума тщательно все проверять англичанам не хватило.

– Похвально. Он постоянно подтверждает свою славу наглого и хитроумного правителя. Получается, что руками своих врагов Александр построил себе приличный парусно-винтовой флот, который уже сейчас активно эксплуатируется, подготавливая опытных моряков.

– Именно. Другой вопрос, что военные корабли русским придется строить самостоятельно. Французские верфи, до которых дотянулись англичане, приведены в полную негодность из-за грубого демонтажа оборудования.

– Как это?

– Его попросту взрывали.

– Хм.

– Да. Боятся они, что французы согласятся на русские контракты. Впрочем, они совершают другую ошибку. Куда более важную. – Вильгельм усмехнулся.

– Заставляют их строить корабли самостоятельно? – с улыбкой спросил Бисмарк.

– Именно. С тем подходом к делу, что явил нам Александр, корабли у него могут выходить весьма недурственные. Причем довольно быстро, потому как я убежден, что работы по их проектированию и прочие подготовительные операции проводятся уже не первый год. Вспомните, как в позапрошлом году нам докладывали разведчики о чрезвычайной строительной активности в районе Санкт-Петербургских верфей. Сейчас они представляют собой «режимное», как выражается Александр, предприятие со строжайшей системой безопасности. О чем это говорит?

– О том, что русский Император включил эти предприятия в свой промышленный гигант… – задумчиво произнес Бисмарк.

– Конгломерат, – поправил его Вильгельм. – Сам Александр называет то промышленное образование, что получилось у него объединить под своим началом, конгломератом. И лишь изредка корпорацией.

– Да это уже не важно. Что делать нам?

– Не знаю. Лондон будет настраивать Фридриха на войну с Россией. И он на нее пойдет, превратив новообразованную Германию в главную ударную силу, вокруг которой можно будет собирать остальные «цивилизованные нации».

– За минувшие три войны мы потеряли практически два миллиона молодых, здоровых парней ранеными и убитыми. – Бисмарк закрыл глаза, беря небольшую паузу. – Если мы столкнемся с Россией, то скорее всего проиграем. Ценой поражения станет то, что в Германии молодой, здоровой части населения мужского пола практически не останется. Прусские девушки пойдут за поляков, чехов, или, упаси Господи, за французов, потому как прусские мужчины будут лежать в могилах. Вы понимаете это?

– Отлично понимаю. Но Фридрих считает, что Россия – это враг. Он, безусловно, прав. Но ведь и Лондон нам не друг. Я очень рекомендовал ему оставаться в стороне. Разумный нейтралитет – это то, что нужно для нашей земли в этом столкновении. Но этот упрямый мальчишка хочет славы. Да и голова у него слишком забита идеалистическими лозунгами. И кому он противостоит? Эх… – Вильгельм обреченно махнул рукой.

– Да уж. Мальчишка как есть. Вильгельм, вы готовы бороться за свою Родину?

– Конечно, и вы знаете это не хуже меня.

– Тогда нам нельзя сидеть бездеятельно. Нас отправили в отставку. Это печально. Но не трагично. Боюсь, что и вам и мне придется поучиться опыту у Гарибальди.

– Вы хотите устроить революцию?

– Я хочу вовремя вывести Германию из войны, чтобы методичность Александра и упрямство Фридриха не превратили ее в выжженную пустыню. Ведь в Лондоне затеяли поистине нечто ужасное в духе Тридцатилетней войны, когда вся Священная Римская Империя оказалась совершенно опустошена той дикой бойней, что происходила на ее территории.

– Вы правы, но сейчас в Германии определенный национально-патриотический подъем. Провозглашение Империи давно ожидалось народом. Да, даже помощь Великобритании не помогла объединить все германские земли, но и то, что получилось собрать под знамена Берлина, вызывает у народа самые оптимистические настроения.

– Почему не все? Вестфалия, будучи марионеткой Великобритании, изъявила желание войти в состав Империи только при провозглашении Фридриха Императором. Причем полностью. Мекленбург же, как дружественное России государство, тоже вошло, уступив давлению из Москвы. Несмотря на то что им и так было неплохо.

– Да, вошли, – улыбнулся Вильгельм Штибер. – Только не просто так, а на правах полноценной автономии. Даже короля своего оставили, который лишь присягнул на верность Германской Империи в лице Фридриха I. Хорошо вошли, нечего сказать.

– И что это принципиально меняет? – вернул улыбку Бисмарк. – Позже их додавят и включат в состав Германии уже на унитарном принципе либо сразу, либо по частям. Вспомните, как поступил Александр с Польшей и Финляндией? Разве это не замечательный пример для подражания? Что мешает позже Императору Германии устроить небольшую провокацию и разгромить эту автономию на корню?