Читаем без скачивания МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX - Скотт Иэн

Мы приехали туда, и это был совершенно другой Мит Лоуф, непохожий на того Мита, каким я его когда-либо видел — раздающий улыбки и вовсю отрывающийся. Он был очень увлечен концертом. Еще никогда я его не видел таким, так что для меня это было весело. Очевидно, Перл уже была с ним, когда он находился в таком состоянии. Для меня это было: «Ничего себе, это же новый Мит Лоуф!»

Metal Shop позвали его на сцену, и они сыграли «Livin' On A Prayer» Бон Джови. Мит почти не знал слов, он просто делал, что ему нравилось вместе с их вокалистом Ральфом Саензом. Но даже притом, что он не знал слов, Мит чертовски зажигал. Потом он исполнил с ними песню Whitesnake, которую не знал вообще. И в ней он тоже был на высоте! У него была такая харизма, что было уже неважно, что он пел и как он это делал. Зрители просто съехали с катушек. Потом подошел Мит и сел рядом с нами.

Под конец вечера все начали уходить, и я сказал Миту: «Эй, чувак, дай мне свои ключи. Я отвезу тебя домой».

«Ты не повезешь! О чем ты говоришь? Ты не повезешь меня домой» — сказал он заплетающимся языком, а потом засмеялся.

И я сказал: «Чувак, ну серьезно. Ты должен отдать мне свои ключи. Мне насрать, что ты думаешь. Ты либо отдаешь мне ключи, либо берешь такси. Я не позволю тебе сесть за руль».

И он отдал мне ключи. Мы оставили свою тачку у Viper Room, и мы с Перл сели в его огромный черный Мерседес. Я был за рулем, Мит сел спереди, а Перл сзади. Я отвез Мита в дом, куда он переехал после разрыва с Лесли. Меня немного беспокоило, что он может быть зол на меня за то, что я настаивал на том, что вызвался водителем, но мне было плевать. Я не хотел, чтобы по CNN потом эту историю показали в вечерних новостях. Как оказалось, беспокоился я напрасно. Всю поездку до дома он благодарил меня. Потом он сказал: «Я знаю, что между нами все было странно, но я чертовски люблю тебя! Ты просто улетный чувак, обожаю тебя, мужик!»

Он положил на меня свою руку, а потом наклонился ко мне. Затем он поцеловал меня в щеку и шею.

«Я люблю тебя, мужик. Люблю! И ты так хорошо относишься к моей дочери!»

Это было просто потрясающее мгновение между нами двумя — поистине миг единения. И с этого момента мы стали настоящими корешами. И на протяжении всех этих лет Мит делал все возможное и невозможное для меня, Перл и Ревела.

Я познакомил Перл со своим кругом друзей, и мы все отправились в «у Дэдди». Перл не отставала от меня — стакан за стаканом. Вообще-то ее напитком на тот момент была чистая двойная водка с ванилью, поэтому если уж на то пошло, то она пила намного больше, чем я! Мы продолжали отрываться вовсю по меньшей мере в первый год наших отношений, но по другой причине. Ни один из нас не пил, чтобы перестать себя плохо чувствовать. Наоборот, мы пили, потому что нам было хорошо. Это была вечеринка счастья и любви. Пойти напиться, вернуться домой, заниматься сексом всю ночь напролет. Лучше не придумаешь.

Это было настоящее чудо. Я действительно думал, что никогда не встречу нужного человека и никогда не буду счастлив. Я решил, что мне всегда придется идти на компромиссы. А потом прошло каких-то несколько месяцев, и я был счастлив, чем когда-либо, а может понял, что могу быть счастливым. Это заставило меня подумать, что на самом деле для каждого человека на свете есть пара. Когда я встретил Перл, я был на пути саморазрушения, а она на параллельном пути. Она миллион раз мне говорила, что я ее спаситель. Она говорила: «Если бы мы не встретились, я не знаю, где бы закончилась моя жизнь, наверняка в центре реабилитации. А может я бы умерла». Как только мы начали зависать вместе, все изменилось.

Чем ближе я становился к Перл, тем более странной становилась Дебби. Мы с Перл лежали в кровати, а Дебби заходила ко мне в комнату в абсолютно прозрачной ночнушке на голое тело, а в другой комнате сидел ее бойфренд. Затем он просила у меня наличные: «Я могу взять 20 баксов, чтобы купить журнал?» Это было пиздец как безумно, и я шел у нее на поводу, потому что боялся, что если я скажу, что хочу развода, он найдет адвоката и набросится на меня как акула, и на всю оставшуюся жизнь я останусь банкротом.

Я даже не замечал, как позволяю ей манипулировать собой, пока Перл не «бросила перчатку». «Ты все еще лебезишь перед ней, как будто женат. Ты по-прежнему в ее сетях». Я попытался убедить ее, что это не так. Но когда Перл открыла мои глаза на то, что происходит, я был просто потрясен. Я просто онемел. Я оплачивал аренду, расходы и еду. Я продал дом, нашел способ сводить месяц к месяцу, и все это время, что я рвал жопу, она не работала. Потом, после нашего разрыва она начала встречаться с другими людьми, и я начал спонсировать и их тоже.

Я так сильно боялся, что Дебби подаст на меня в суд на алименты, что позволил ей лишить себя мужской силы. Но потом у меня снова отросли яйца. Однажды Дебби несла какую-то ересь и нагрубила Перл. Когда она увидела, что между мной и Перл все серьезно, что мы оба сильно любим друг друга и поступаем в соответствии со своими интересами, Дебби почуяла опасность. Я высказал ей все свое недовольство, потому что мне больше нечего было бояться.

«Тебе нужно закрыть варежку и заниматься своим делом» — сказал я. «Ты больше не часть моей жизни. Между нами все кончено. Когда-то твои чары ослепили мои глаза, но теперь я прозрел. Ты много лет использовала меня, но этому пришел конец! Больше никакой халявы. Я съезжаю и мы разводимся».

ГЛАВА 28

ПО ТУ СТОРОНУ МИКРОФОНА

Спасибо Богу, в моей жизни была Перл, потому что, не считая наших с ней отношений, все остальное походу сливалось в толчок. Я едва сводил концы с концами, так что Перл явно была со мной не из-за денег. Хоть какое-то утешение. У меня не было буквально ничего, я был тупо на мели. Группа не зарабатывала ни копейки. У меня оставались кое-какие сбережения на еду и оплату аренды, но фактически я жил из месяца в месяц. Все участники Anthrax рассчитывали на пластинку Beyond, которая могла бы помочь нам снова встать на ноги.

Еще до того, как наши разводы были официально оформлены, мы с Перл стали жить вместе. Для меня эти перемены носили радикальный характер, и это обстоятельство лишь укрепило мою теорию, что зачастую карьера — это прямое отражение личной жизни. Я свалил с квартиры, где мы жили с Дебби, перестал оплачивать ее счета, стал жить с Перл, и в мою жизнь вернулось счастье. Спустя несколько дней получаю звонок от VH1 с вопросом, не хочу ли я вести «The Rock Show». Они решили не продлять контракт с Кейном и хотели, чтобы я прилетел в Нью-Йорк и попробовал вести шоу.

Продюсеры сказали, что я буду знакомить зрителей с новинками рок и метал клипов, сообщать о новостях в мире метала и брать интервью у гостей. Мои кишки сделали сальто в воздухе, когда я услышал, что мне придется брать интервью. Все-таки я не ведущий, и мне явно было некомфортно играть роль парня, задающего вопросы. Они хотели, чтобы я интервьюировал своих ровесников, по сути своих друзей. Одна только мысль об этом вызвала у меня двойную порцию мурашек. Я спросил, можем ли мы снимать шоу без участия гостей. Они ответили «нет», поэтому я проглотил свой страх и приготовился к худшему.

Первые съемки прошли без особого напряга. Мне предложили воспользоваться телесуфлером, но я уже выучил наизусть весь свой текст. О ТВ я не знал ничего, но быстро учился. Все, что тебе нужно знать, это читать и делать вид, что не читаешь, и все пройдет как по маслу. У меня очень хорошо получалось не читать. Несколько недель мы снимали без гостей, потому что продюсеры хотели, чтобы я освоился и спокойно вел передачу. Потом мне сказали, что в студию придут Cult, и я занервничал. Говорить в камеру я мог без проблем. Мне разрешили импровизировать и шутить. Они хотели, чтобы я был самим собой, так что с этим никаких проблем. А теперь мне вдруг придется стать журналистом и задавать все эти отстойные вопросы, на которые я сам терпеть не мог отвечать: «Расскажите о вашей последней пластинке. Кто на вас повлиял больше всего? Расскажите самый нелепый случай на гастролях?» А следом остальные отупляющие перлы журналистской мудрости, вроде: «Как проходят гастроли?» и «Как вы уживаетесь на гастролях с коллегами по группе?»

Не тот я человек. Я распереживался до такой степени, что уже был готов скорее покинуть шоу, чем позволить себе выглядеть каким-то мудаком. Я не мог связать в себе тот факт, что играю в Anthrax и при этом снимаюсь в телешоу, где беру интервью у других групп. Нет уж, увольте. Я находился по другую сторону микрофона. Глядя на себя в этой ситуации, я стал настолько самокритичен, что едва не вышел из строя. Я был убежден, что если начну брать интервью у групп, то моей карьере в Anthrax придет конец. Кто после этого станет воспринимать меня всерьез как музыканта?

Поймите меня правильно, никакого пренебрежения к журналистам я не испытываю. Многие годы я имел удовольствие общаться со многими хорошими писателями и ди-джеями. Но есть большая разница между людьми, которые задают шаблонные вопросы, нацарапанные на клочке бумаги, и профессионалами, которые по сути проводят свое собственное исследование и втягивают тебя в беседу, получая от тебя то, о чем ты и сам не думал рассказать. Хорошее интервью может быть очень вдохновляющим. А плохое вызывает у тебя стойкое нежелание отвечать снова на очередной дебильный вопрос. Все это напоминает тебе о драгоценных минутах жизни, которые ты тратишь на какого-нибудь идиота, который посидел десять минут в Википедии и переписал замусоленные факты в форме вопросов. Эй, мы здесь не в «Свою Игру» играем! Даже не вспомню, сколько раз в телефонной беседе мне хотелось ударить по лицу человека за то, что впустую тратил мое время.