Читаем без скачивания Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

Время близилось к полудню, а Граис все никак не мог стряхнуть с себя полусонное оцепенение.

В конце концов, чтобы хоть немного развеяться и прийти в себя, Граис решил выйти прогуляться.

Дверь, ведущая в сад, была незаперта, но за порогом, как всегда в любое время суток, дежурил один из преданных Сирху эребийцев.

— Я просто хочу прогуляться по саду, — пояснил Граис на его вопрошающий взгляд.

Эребиец молча кивнул.

Граис медленно шел по посыпанной крупным речным песком тропинке, вяло передвигая ноги, а следом за ним, на расстоянии пяти шагов, неслышно ступал широкоплечий гигант.

Интересно, подумал Граис, каким образом эребиец дал своему напарнику знать, что тот должен сменить его на посту у двери? Однако спрашивать слугу об этом он не стал, — не было ни сил, ни желания начинать пустой разговор. Скорее всего, слуга попросту сделает вид, что не понял, о чем его спросили.

Граис часто останавливался, полной грудью вдыхая благоухающий аромат экзотических растений, собранных в саду у Сирха. Листва деревьев укрывала ксеноса от палящих лучей солнца. Птицы щебетали о чем-то своем, словно и не замечая идущего человека.

Граис наслаждался покоем. Впервые за кажущиеся бесконечными дни томительного ожидания ему наконец-то удалось на время забыть о своем долге и связанной с ним ответственностью. Жизнь просто покойно текла своим чередом. Время обволакивало ксеноса, подобно тихим, прохладным водам бескрайней реки, и плавно увлекало вслед за собой. Сама собой у Граиса вдруг появилась мысль, что если бы у каждого человека был свой, пусть даже совсем крошечный, садик, то многие беды, которые люди сами на себя же и обрушивают, навсегда ушли бы в прошлое. Какой смысл брать в руки оружие и отправляться на поиски лучшей жизни в чужую страну, если дома у тебя есть сад, в котором ты все можешь устроить именно так, как нравится тебе самому? Обустроить сад — все равно что создать новую Вселенную…

Услышав позади себя скрип песка под ногами очень торопливо идущего человека, Граис настороженно обернулся. Расслабленности и неги как не бывало, — ксенос был собран и готов к действиям.

Эребиец посторонился, пропуская нагнавшего его слугу-йерита.

Остановившись перед Граисом, йерит перевел дыхание и быстро вытер рукавом выступивший на лбу пот.

— Господин… — он на мгновение замялся, не зная, правильно ли обратился к гостю. — Преподобный Сирх желает видеть тебя в своих покоях. Немедленно.

— Что случилось? — Брови Граиса сдвинулись к переносице.

Слуга-йерит отвел взгляд в сторону.

— Я провожу тебя, — сказал он.

Следуя за слугой, Граис быстро добрался до той самой комнаты, где обычно встречался с Сирхом.

Сирх сидел в кресле, спиной к двери. Граису были видны только руки преподобного, — свешиваясь через подлокотники, они почти касались пола.

— Я пришел, — сказал Граис, когда дверь за его спиной закрылась.

— Слышу, — глухо ответил Сирх.

Кисть левой руки его едва заметно качнулась.

— Мой посыльный пока еще не вернулся… — начал было Граис.

— Зато мой вернулся, — перебил его Сирх.

Голос преподобного звучал все так же странно. Граису даже показалось, что он улавливает в нем признаки с трудом сдерживаемых рыданий.

— И что за вести он тебе принес? — спросил Граис, еще не догадываясь, о каком именно посыльном говорит Сирх.

— Разные…

Правая рука Сирха приподнялась и чуть сдвинулась назад, в сторону Граиса. Между указательным и средним пальцами был зажат сложенный вдвое лист серой бумаги.

— Возьми, — велел Граису Сирх.

Граис сделал шаг вперед и, взяв из руки Сирха бумагу, развернул ее.

Это был ответ Килоса на письмо преподобного. Очень кратко юноша сообщал отцу, что с ним все в порядке. В самом конце письма три раза было написано слово «да» и дважды — «нет».

— Откуда это письмо? — удивленно спросил Граис.

Ксенос был недоволен и одновременно не мог взять в толк, с чего это вдруг Бурдюк доставил послание прямо к Сирху, не показав прежде ему.

— Его принес мой верный буссарец, — все так же медленно и глухо произнес Сирх.

— А что означает «да»-«да»-«да»-«нет»-«нет»?

— Чтобы быть уверенным, что Килоса не заставили написать письмо заранее, я задал ему пять вопросов, ответить правильно на которые не мог бы никто, кроме него, и попросил ответить на них в том же порядке. Теперь я уверен, что Килос написал письмо после того, как прочел мое.

— Значит, у тебя больше не осталось сомнений?

— Ни малейших!

Сирх резким движением поднялся из кресла. Граис с удивлением увидел, что на преподобном одет простой серый балахон, который носят странствующие проповедники, с капюшоном, накинутым на голову и закрывающим верхнюю половину лица.

Сирх повернулся к Граису. Губы его, плотно сжатые, были похожи на старый шрам, пересекающий лицо.

— И вот что мне еще передали вместе с письмом!

Сирх рывком сдернул со стола черный платок.

— Великий Поднебесный!.. — только и успел произнести Граис, прежде чем у него перехватило дыхание.

На столе лежала голова Килоса. Глаза плотно закрыты, рот чуть приоткрыт, волосы слиплись от крови.

— Глаза ему закрыл я, — сдавленным голосом едва слышно произнес Сирх. — Он смотрел на меня… — Голос Сирха сорвался. Быстро взмахнув рукой, Сирх рукавом вытер выступившие на глазах слезы. — Это было невыносимо… — с усилием выдавил он из себя и положил трясущуюся руку на голову сына.

Граис оттолкнул Сирха в сторону и, выхватив у него из руки платок, прикрыл им ужасающий предмет на столе.

Сирх почти без сил упал в кресло.

— Вот ответ на все наши вопросы, Граис, — взмахнув рукой, указал он на стол. — Я знаю Килоса, — никакие угрозы не смогли бы заставить написать его это письмо. А это значит, что он был уверен, что находится в безопасности. Его обманули, так же как и тебя, Граис.

— Да, теперь я это понимаю, — тихо произнес Граис.

Сирх попытался усмехнуться. Но вместо этого лицо его исказилось, сделавшись похожим на лик ночного кошмара. Запрокинув голову назад, Сирх колоссальным усилием воли заставил себя не заплакать.

— Мы совершили ужасную ошибку, попытавшись заключить договор с людьми, которые с самого начала не собирались выполнять взятые на себя обязательства, — проглотив слезы, произнес Сирх. — Если бы не смерть Килоса, я бы сказал, что нам еще повезло, — наши противники оказались глупы, и игра в миротворцев наскучила им прежде, чем принесла какие-то результаты.

— И что теперь? — Граис обошел кресло, в котором сидел Сирх, и, оказавшись напротив собеседника, присел на подоконник.

— Теперь мы возвращаемся к первоначальному плану, — ответил Сирх. — Я думаю, что наместник уже отдал войскам приказ к началу операции по уничтожению лагерей засевших в горах разбойников.

— Но ты же говорил, что тебе удалось убедить наместника отменить операцию! — воскликнул Граис.

— Не отменить, а отложить на время, — поправил его Сирх. — Получив это… послание, я дал знать наместнику, что разговоры о заключении мирного соглашения со стороны бунтовщиков оказались чистым блефом. Единственной их целью было выиграть время, чтобы подготовиться к отражению удара имперских войск. Извини, Граис, но, поскольку я ничего не говорил наместнику о Килосе, здесь мне снова пришлось сослаться на тебя…

Вскочив с подоконника, Граис шагнул к Сирху:

— Послушай, но ведь, наверное, еще не поздно отменить приказ…

— Я не стану ничего для этого делать, — не дослушав Граиса, покачал головой Сирх.

— Вольным известно о планах наместника, и, как ты сам прекрасно понимаешь, у них было время, чтобы подготовиться к обороне.

— Командирам кахимских отрядов тоже известно о том, что разбойники готовы встретить их. Это уравнивает шансы противников. А если учесть опыт и боевую выучку кахимцев, то я бы сказал, что у вольных нет ни малейших шансов на победу. Перед началом боевых действий кахимцы имеют привычку проводить серьезную разведку, так что, если бунтовщики рассчитывают заманить противника в ловушку, их ожидает жестокое разочарование.

— Но мы же говорили с тобой о том, чем все это закончится! — Граис в отчаянии ударил рукой по столу.

— Бандиты и разбойники, не имеющие ни малейшего представления о чести и совести, достойны только одного — смерти! — последнее слово Сирх едва ли не выкрикнул.

— Опомнись, Сирх! Сейчас в тебе говорит жажда мести!..

— Нет! — Сирх выставил руку вперед, словно прикрываясь от слов Граиса. — Сейчас я в большей степени, чем когда-либо, думаю не о себе, а о будущем Йера! Никогда прежде йерит не убивал йерита, не объявив публично о своем намерении и не объяснив сородичам причину своих действий! И в девяти случаях из десяти дело после этого оказывалось возможным уладить мирным путем! А если и нет, то будущая жертва получала возможность спастись бегством! Вольные не только не чтут слов Поднебесного, объявившего убийство соплеменника самым страшным грехом, они еще и забыли заветы предков! Разве не ты, Граис, говорил в свое время: «Народ, забывший своих предков, обречен на смерть»? (Граис молча кивнул.) Заразу нужно выжечь каленым железом прежде, чем она расползется по всему Йеру!