Читаем без скачивания Дилетант - Наталия Левитина

- ...Ну, это совсем нечестно, - заметил Вова. В его тоне звучала смесь обиды и раздражения.

- Что-то случилось? - деликатно заметил Миша.

Они были охранниками, качками, но уверенно ломали стереотип, сложившийся в отношении представителей данной профессии. Миша когда-то закончил институт, то есть имел высшее образование, Вова свободно владел французским. Это предполагало некоторый уровень культуры. Что, надо сказать, не помогало, а, наоборот, мешало их службе. Ситуация, характерная для конца девяностых: продавщицей в киоске работает бывшая "первая скрипка" областной филармонии, дипломированный микробиолог грузит мебель в дорогом магазине, физик-ядерщик торгует на барахолке турецким тряпьем.

- Вовчик, какие проблемы? - повторил Миша.

- Моя шоколадка!

- Посмотрите на него! - засмеялся Миша. - Это говорит не стокилограммовый слон, а пятилетняя девочка. Его шоколадка! Что с твоей шоколадкой?

- Исчезла.

- Да брось ты.

- Я точно помню. Оставалась половина!

- И, конечно, ее съел я!

- Нет, Пушкин.

- Вовик, не смеши. Ты сам смолотил целую плитку, прежде чем отправляться к Матильде. Сказал, шоколад повышает потенцию. И, должен заметить, по тому, как яростно ты обрабатывал нашу малышку, тебе и вправду помогло.

- Помогло! Скажешь тоже! Словно без допинга я ни на что не способен! Вова заметно приуныл. Наверное, ему не столько было жалко шоколада, сколько расстроила мысль о неотвратимости склероза.

Михаил ободряюще похлопал по плечу грустного друга, и они отправились на вечернюю инспекцию территории.

- Отстань от меня, - грубо оттолкнула Маша своего американского союзника.

Лео удивленно посмотрел на девушку.

- Что есть нехорошего в твоей жизни? - элегантно осведомился он.

- Ой, ну как можно так говорить! - заорала вдруг Маша и, размахнувшись, дала парню подушкой по голове. - Отстань же, дай мне поспать!

Маша изумляла непривычным поведением и реакциями с того момента, как появилась в квартире поздно вечером. Она раздраженно роняла расчески и дезодоранты в ванной, гремела утварью на кухне и не торопилась поделиться с Лео новостями прошедшего дня.

- С тобой что-то случилось, - уверенно констатировал на английском языке Лео. - Я понимаю. Человеку надо побыть одному. Ты имеешь на это право. Но почему не сказала сразу? И зачем так вот грубо по лицу подушкой?

- Отстань, отстань, отвяжись!!! - заорала нервная Маша. - Как ты мне надоел!!!

Она упала на кровать и зарыдала. Лео смотрел на вздрагивающие плечи и спину, и его сердце разрывалось от нежности, сочувствия и ревности.

Глава 51

Самый дешевый билет до Шлимовска стоил сто шестьдесят семь рублей, и ровно столько было в руках у Олеси, когда она приблизилась к окошку кассы. Она заработала эти деньги буквально за несколько дней ценой неимоверных усилий. Особенно тяжело далась последняя десятка - вокзал и привокзальная площадь, а также рынок неподалеку от вокзала были взяты под пристальный Олесин контроль, но все резервы выдавливания чаевых практически исчерпали себя. За эти дни Олеся из шлимовской утонченной аристократки превратилась в обычного вокзального волчонка с жадными глазами и быстрым цепким взглядом. Ее пальцы лохматились заусенцами, ладони потрескались, на лбу появилась незнакомая сосредоточенная морщинка. Она с утра до ночи рыскала по окрестностям, предлагая свои услуги за мизерную плату. Один раз Олеся даже схватилась с ватагой мальчишек, драивших пыльные автомобили, - она пристроилась на обочине с ведром, взятым напрокат у Варвариной мамы Елизаветы Федоровны, и обнаружила, что абсолютное большинство автовладельцев мечтают доверить свои драндулеты именно ей, Олесе. Великовозрастная мойщица пользовалась несомненным успехом. Конечно, ведь синяя футболка у нее на груди приятно и округло топорщилась, а в растянутый ворот было видно все насквозь до Берингова пролива. Пацаны, естественно, не могли порадовать водителей подобным зрелищем. Будь Олеся менее скромной, она вообще избавилась бы от футболки и мыла бы машины голой (лето, товарищ милиционер, жарко очень!). И быстро заработала бы не только на билет, но и на посещение ресторана. Но за одним компромиссом следовал бы другой: в принципе Олесе уже не раз предлагали и двести, и триста, и даже пятьсот рублей за услугу определенного рода, но она всякий раз бросалась прочь - в страхе и отвращении.

Варя, с которой они основательно сблизились в эти дни, одолжила свой паспорт для покупки билета. Вчера она прибежала за Олесей радостная и возбужденная и попыталась снять подругу с подоконника - Олеся мыла огромное пыльное окно в магазине, накручивая столетнюю паутину на швабру и содрогаясь от вида дохлых пауков и личинок.

- Пойдем скорее, - закричала Варя, - бросай ты эту гадость!

- А что? - спросила Олеся, но с подоконника не слезла. Ей пообещали за труды пять рублей и банку газировки.

- Мамед едет сейчас на машине в Шлимовск за товаром. Он согласился взять тебя с собой!

- Ты что! Какой Мамед?!

- Из коммерческого киоска, у него одна девчонка знакомая работает продавщицей, Тоня.

- Да ни за что я никуда не поеду с каким-то Мамедом! - возмутилась Олеся и принялась отковыривать с рамы окаменевшего жучка.

- Он нормальный. Не козел какой-нибудь! - объяснила Варя. - Мне Тоня говорила. Он тебе ничего не сделает!

- Конечно! - огрызнулась Олеся.- Твоя Тоня, наверное, выглядит как жертва землетрясения, вот на нее никто и не покушается.

- Верно, - задумалась Варя. Простое объяснение такой невозможной сдержанности Мамеда ей почему-то не пришло в голову. Тоня действительно страдала прыщами, да к тому же была немного косоглаза. - Ах, Олеська, точно! Вот я лопухнулась! Извини. Возвращайся к своим трупам.

Один раз, со слезами и вздохами пожертвовав пятеркой, она попыталась дозвониться по межгороду на сотовый Игоря. Но, как и прежде, безрезультатно. "И не буду больше! - твердо решила Олеся. - Деньги тратить. Скоро уже соберу на билет и спокойно уеду домой..."

Поезд отправлялся через час.

И Варя убежала, оставив Олесю в приятном обществе мертвых насекомых.

- Один билет до Шлимовска, пожалуйста, - сказала Олеся, протягивая в окно кассы деньги и Варин паспорт. - Плацкартный.

Кассирша посмотрела на экран компьютера и ударила по клавишам с рихтеровской страстностью.

- Еще шестнадцать семьдесят, - бросила она. - Комиссионный сбор.

Олеся утратила способность говорить, а заодно и думать.

- А у меня нет, - вымолвила она с трудом. - А нет билета подешевле? В общем вагоне, например?

Кассирша отрицательно покачала головой и молча вернула деньги и документ.

Убитая горем Олеся медленно отошла от кассы, а потом со всех ног бросилась искать Варю или Елизавету Федоровну. Уж семнадцать-то рублей они бы ей одолжили! Безрезультатно пробегав час, Олеся с тоской посмотрела вслед уходящему в Шлимовск поезду. Она глотала слезы, и все вокруг думали, что девочка проводила в дальнюю дорогу любимого человека.

- Здрасьте, я снова к вам! - объявила с порога Маша.

Элла Михайловна расцвела широкой улыбкой:

- Доброе утро, Мария! К Игорю Палычу?

- Да.

- А его сейчас нет, - обстрогала ножичком Маши-но сердце секретарша. Но должен вот-вот появиться.

- Тогда я подожду!

Маша плюхнулась в кресло напротив секретарского стола.

Следующие тридцать минут Маша терпеливо слушала лекцию о месте строительной компании "Триумвират" в деловой жизни Шлимовска. Язвительная журналистка в другом случае не пожалела бы яду для разговорчивой собеседницы, но сейчас она была заинтересована в добром расположении шведовской секретарши.

- Вы даже не представляете, Элла Михайловна, как интересно с вами беседовать. В Шлимовск стоило приехать только для того, чтобы познакомиться с вами.

Секретарша зарделась. В дверях появился генеральный директор "Триумвирата". Нельзя сказать, что он завыл от радости, увидев в приемной Марию Майскую.

- Пройдемте в кабинет, Игорь Павлович, - быстро предложила Маша и первая устремилась туда.

Недовольный Игорь прикрыл за собой дверь.

- Я ведь четко объяснил. Что не хочу тебя больше видеть. Никогда! сдержанно рявкнул он. - Зачем пришла?

- Игорек, не хами! - ласково посмотрела на гневного мужчину Маша и попыталась прижаться к нему.

Шведов брезгливо сморщился.

- Прошу тебя, уйди, - попросил он, и вроде бы у него заболели все тридцать два зуба одновременно.

- Милый, ты не понимаешь, от чего отказываешься, - горячо прошептала отвергаемая чаровница и сунула ладонь под белоснежную рубашку строительного магната.

Тот схватил ее руку и так резко дернул, что едва не превратил девицу в инвалида первой группы.

- Проваливай! - почти закричал одичавший от навалившихся на него неприятностей Игорь. - И никогда больше не попадайся мне на глаза! Поняла? Никогда!

Маша подавила судорожный всхлип. Первый раз ш нее так кричал мужчина. Мужчина, с которым она имела удачный контакт. Или ему не понравилось?