Читаем без скачивания Миры Пола Андерсона. Т. 6. Мир без звёзд... - Пол Андерсон

Айчуны заговорили с ними через своего карлика. За прошедшие несколько земных дней Рорн настолько овладел языком внешников, что пользовался им теперь свободно, — вот что дает разуму освобождение от внутренних конфликтов, и можно даже подумать, что цена того стоит.

— Ты понимаешь, что они говорят, Хьюг? — спросил он. — Не очень? Они говорят…

Он прервал себя:

— Ты знаешь, кто они?

— Шкипер мне рассказывал, — ответил Валланд.

— Он предубежден. Они… Они хорошие, они мудрые — да нет, словами не передашь. Они ушли настолько дальше нас, насколько мы ушли дальше обезьян.

— Я не уверен, что это так уж далеко, — пожал плечами Валланд. — Ладно, чего они хотят?

— Вы нанесли им серьезные потери. Последний эпизод окончательно доказывает, что они не могут мириться с нами на свободе, как мы не можем мириться с патогенными бактериями. Но они не собираются нас уничтожать, как сделали бы люди. Они могут предложить нам больше, чем мы могли бы когда-нибудь найти, или узнать, или почувствовать сами.

— Это как тебе? — спросил Валланд. — Извини, но я к этому отношусь саркастически. Поэтому я отвечаю — нет. Мы можем отпустить их и тебя в обмен на наших друзей. И если после этого вы оставите нас в покое, мы вас тоже не тронем.

Рорн перевел. Айчуны не торопились с ответом. Они вообще никогда не торопились. Потом:

— Ответ отрицательный, — сказал Рорн. — Они не боятся смерти. Они возрождаются — они бессмертны в таком смысле, в котором мы никогда не будем.

— Ты клюнул на эту наживку?

— Это безразлично. Я тоже не боюсь, не боюсь больше ничего. Но подумай. Верна их вера или нет, неважно. Важно то, что они ее придерживаются. Отобрав у тебя этих людей, путем пленения или смерти, они тебя победят. Ради этого они готовы пойти на сокращение срока пары воплощений.

— Да уж парой они не отделаются, — скупо улыбнулся Валланд.

— Ты понимаешь, что это значит? — сказал Рорн с придыханием. — Ты выступаешь не против двух личностей, а против целого мира! На своих условиях ты здесь не выиграешь. Но брось свою гордость. Ты не более чем обезьянка, кричащая о своей важности с верхушки дерева. Брось, рассуди разумно, прими их руководство — это и будет истинной победой.

— Избавь меня от проповедей, Йо. Меня девушка ждет на Земле. У остальных тоже есть любимые, где бы ни были, и их любовь не слабее твоей. И мы скорее умрем, чем изменим своей любви. Я черт знает сколько уже прожил, и я видел, что ненависть не порождает конфликтов, которые нельзя было бы уладить. Люди, ненавидящие друг друга, могут пойти на компромисс. Но любовь против любви — это другое.

Валланд постоял, сминая рукой бороду и погрузившись в раздумье. Битва снаружи закончилась. Хижину заполнила тишина, в которой слышались только звуки людского дыхания, странный плеск айчунов в ванне, постукивание древка копья по полу. Жара и вонь плыли в воздухе.

Наконец Валланд вздохнул, поднял голову и сказал негромко, но внятно:

— На меня ты согласен?

— Что? — Рорн вылупился на него.

— Это нападение организовал я, как тебе известно. Я человек скромный, но сомневаюсь, чтобы без меня мой отряд представлял для вас военную угрозу. Если тебе нужен заложник, то почему бы тебе не взять меня вместо этих людей.

— Хьюг, не надо! — выкрикнул Гальмер.

— Мы не можем позволить себе героизма, — сказал ему Валланд. — Меня вы можете заменить. А мне, быть может, удастся уговорить их заключить мир. Ты сам берешься?

Брен рванулся в своих путах, и в упавшем на его лицо свете стали видны глубокие морщины.

— Ты не знаешь, что они такое!

Валланд не обратил внимания.

— Итак? — сказал он Рорну.

— Я… я не знаю. — Последовало совещание. — Они должны это обдумать.

— Отлично, — сказал Валланд. — Я оставлю вас одних обсудить мое предложение.

Он пошел к двери.

— Стой! — крикнул Рорн. Солдат бросился следом.

Валланд остановился, повернулся и спокойно сказал:

— Я в любом случае должен предупредить тех, кто снаружи, и доказать им, что это мое предложение. Иначе на вас набросятся, как только вы выйдете за порог. Я вернусь через два-три часа и узнаю, что вы решили. Согласен?

Они молча выпустили его из комнаты.

Глава 14

Вкус победы во рту я-Келы обернулся тухлятиной. По Стаям пробежало слово: когда Бог сошел с неба, здесь появились настоящие глубинные дьяволы. Сам я-Валланд не мог им противостоять, он покинул взятый с боем дом без тех, кого хотел спасти. И как бы ни был чужд нам его род, видно, и даже по запаху чуется, какой ужас охватил его и его товарищей. Над нами горит день. Лучше бы скрыться в чащу лесов.

И многие уже так и сделали. И все больше и больше шли за ними, подхватив снаряжение и исчезая в тумане. Мало говорилось слов, но то, что было сказано, звучало как первый вздох ветра перед ураганом.

Он и сам был бы рад уйти. Но я-Валланд попросил, и он использовал остатки своего авторитета, чтобы удержать на месте свою Стаю. Их оставалась сотня или меньше, и они расселись в кружок вокруг захваченных пленников. Никто пока не осмеливался убрать трупы, и они просвечивали сквозь редкую траву, покачивались в камышах, а в вышине нетерпеливо кружились стервятники.

Я-Валланд, я-Аргенс и я-Урдуга что-то обсуждали на своем языке, и он больше не казался языком Бога. Я-Кела ждал, покачиваясь на хвосте и на пятках, чувствуя, как наваливаются на него старость и усталость. Ему дали понять, что я-Валланд должен уйти с глубинными дьяволами как выкуп за свободу двух своих друзей. Но что значили все остальные без него? Похоже, что и они чувствовали то же самое, поскольку разговор становился резче, пока я-Валланд не оборвал его и не перестал слушать.

И тогда он обратился к Единому, захватив свой музыкодел. Послышались азкатские слова:

— Не теряй мужества, друг мой. Мы не преуспели, как хотели, но еще далеко до конца охоты.

— Мы выдохлись в долгой погоне, — ответил я-Кела, — и бычьи рога склонились пронзить нас. Кто может противостоять глубинным дьяволам, кроме Бога, Который защищает мир?

— Я не собираюсь долго оставаться у врага, — сказал я-Валланд.

— Они все чаще и чаще хватают пленников. И никто еще не вернулся. И старые истории говорят, что иногда в боях захватывали тех, кто когда-то был в Стае. Они так менялись, что оставалось только их убить без мучений.

— Меня не постигнет такая судьба, если ты меня не оставишь.

— За мною был тебе долг крови, — сказал я-Кела, — но он уплачен кровью тех, кто был мне дорог.

— Ты еще не уплатил долг своему народу, — резко сказал я-Валланд.

Я-Кела бросил на него взгляд и выпрямился, чтобы его глаза оказались ближе к глазам я-Валланда.

— Что значит эта новая загадка?

— Нечто такое, что ты — даивсеазкаты — должны наконец понять. Иначе вы обречены. Если поймете — у вас есть надежда, и более чем надежда, потому что если свободный народ знает цену свободы и готов эту цену платить, победить его нельзя.

По шкуре я-Келы прошел холодок.

— Ты дашь нам новое волшебство?

— Лучше, чем волшебство. Идею. — Я-Валланд подыскивал слова. — Послушай историю.

Далеко в небе, откуда я родом, были две страны. Одну называли Европа, и там жили такие люди, как я. Другую — Америка, и там жили люди другого племени, их звали индейцами. Люди из Европы переплыли воду и стали захватывать землю Америки. Индейцы были охотниками. И что бы они ни делали, они не могли выстоять против европейцев, которые были не только фермерами, как ниао, но и владели новым оружием. И постепенно европейцы забрали у индейцев всю Америку.

Я-Кела шагнул назад и поднял топор:

— Так твой народ вроде Стада?

Товарищи я-Валланда схватились за свое огненное оружие, отбитое обратно у врага. Он махнул им рукой, протянул пустые ладони и сказал:

— В некотором отношении — да. В других — нет. Например, индейцы почитали существ, в чем-то похожих на глубинных дьяволов, а европейцы поклонялись Богу. Я хочу дать тебе урок. У тебя хватит мужества его выслушать?

Я-Кела с трудом сказал «да». Опустить топор было труднее, чем рвануться под огонь и стрелы.

— Дело в том, — продолжал я-Валланд, — что индейцы не должны были потерпеть поражение. В ранние дни они превосходили европейцев числом. Они были хозяевами дикой природы. Они быстро добыли такое же оружие, как у захватчиков. Правду говоря, они много раз оказывались лучше в бою и нанесли много поражений врагу.

— Отчего же они проиграли?

— Причин было несколько. Но самая главная — одна. Им бывало достаточно выиграть одну битву. Они считали, что один кусок земли с дичью и рыбными реками ничем не лучше другого. Они сражались лишь ради чести и славы. И когда какую-нибудь территорию захватывали враги и покрывали ее поселками и фермами, индейцы в лучшем случае совершали набеги на окраины. И редко бывало, чтобы они насмерть отстаивали свою землю, потому что там были могилы отцов, как это делали европейцы.