Читаем без скачивания Цена успеха - Джастин Валенти

Филипп покачал головой. Ему было неловко.

— Так ты вышла замуж за богатенького мальчика, которого присмотрел твой папаша?

Гейл вздохнула и наклонилась к Филиппу. Она была в блузке с глубоким декольте, без бюстгальтера, и Филиппу было видно, как колышутся ее груди.

— Нет. Папа был очень болен, и мне пришлось пообещать, что я выйду за того, кого он выбрал, и я искренне намеревалась сдержать обещание, но… Словом, я все откладывала и откладывала свадьбу…

«Так же как Алекса все откладывает беременность, — с грустью подумал Филипп. — Когда людям на самом деле не хочется что-то делать, они тянут время».

— …а потом папа умер, нужно было соблюдать траур. Потом я задумалась и поняла, что не могу выйти замуж за человека, который мне безразличен, только из-за глупого обещания, данного отцу, который всегда панически боялся охотников за приданым. Мама тоже не хотела губить мою жизнь. — Гейл посмотрела на Филиппа все еще влажными глазами. — Знаешь, я пыталась звонить тебе в Вашингтон, но не передавала, кто звонил. К тому времени ты был уже в Мадриде, а мама и слышать не хотела, чтобы я уехала за границу. После смерти отца ей было так одиноко… А еще через некоторое время я познакомилась с Клиффом…

Гейл без всякого стеснения рассказала о своем браке, призналась, что была не очень-то счастлива.

— После года жизни дома, рядом с умирающим отцом, мне, как я теперь понимаю, отчаянно хотелось какой-то радости в жизни, веселья. И Клифф открыл для меня яркий, увлекательный мир гонок. Переезжать с одного ралли на другое, следить за его выступлениями, болеть за него — это было здорово.

Первый год или около того моя жизнь была похожа на сплошное приключение, но постепенно… Он совершенно не интересовался искусством, а я стала слишком нервничать на гонках, особенно когда забеременела. В какой-то момент я осознала, что, мчась на своем автомобиле, Клифф каждый раз висит буквально на волосок от смерти. Ирония судьбы в том, что муж погиб не на треке, а в авиакатастрофе. Он не раз повторял, что не чувствует себя спокойно, когда за рулем кто-то другой.

— Мне очень жаль, — сказал Филипп и сам почувствовал, что слова прозвучали неуместно.

— Может, я сейчас скажу ужасную вещь, но я не очень-то по нему тоскую. Совсем не так, как тосковала по тебе.

Филипп на мгновение почувствовал удовлетворение от признания Гейл, но тут же устыдился своих чувств. Нехорошо гордиться превосходством над мертвым, тем более что сам не питал к Гейл тех чувств, какие испытывал когда-то.

— Так получилось, — продолжала Гейл, — что, когда родилась Венди, я стала больше времени проводить дома, а Клифф уезжал на соревнования один.

— Наверное, он в Венди души не чаял, — предположил Филипп.

Гейл устало улыбнулась:

— Если совсем честно, Клифф относился к разряду мужчин, которые хотя и любят своих детей, но не уделяют им большого внимания. Он мог ее поцеловать, погладить по головке, посадить к себе на колени ненадолго, но ему никогда не хватало терпения почитать ей книжку или поиграть в игру, которая занимает больше пяти минут. Мне хотелось иметь еще ребенка, и Венди просила подарить ей братика или сестренку, но Клифф категорически отказался.

Гейл печально улыбнулась и замолчала, дожидаясь, пока горничная уберет со стола.

— Бедная Венди! Видимо, ей суждено остаться единственным ребенком, если только… — Не договорив, она многозначительно посмотрела на Филиппа.

Филипп поспешил отвести взгляд, чувствуя себя неуютно.

— Почему же? Ты можешь встретить другого человека.

Он понимал, что такие слова не говорят женщине, с которой прошлой ночью занимался любовью, но страшно боялся того, на что намекала Гейл. И не напрасно.

— Не думаю, что я когда-нибудь полюблю снова, — тихо проговорила Гейл и неожиданно положила его ладонь себе на грудь. — Чувствуешь, как бьется сердце? — Затем она просунула его руку за вырез блузки и прижала к своей обнаженной коже.

Филипп хотел встать, но мышцы, казалось, вышли из повиновения, он почувствовал, что вопреки воле его плоть набухает и становится все тверже; понимал, что должен остановиться, но его пальцы сами принялись ласкать ее грудь. К сожалению, его тело жило собственной жизнью. Гейл распахнула блузку и прижалась к нему. Затем опустилась на колени, расстегнула ему брюки и принялась ласкать его плоть. Доведя Филиппа до крайней степени возбуждения, она встала и подняла юбку выше бедер; под юбкой ничего не было. Одним быстрым движением Гейл села к нему на колени. Филипп был настолько возбужден, что пути назад уже не было. Когда Гейл встала и легла грудью на стол, соблазнительно демонстрируя округлые розовые ягодицы, он подошел и овладел ею сзади.

Позже, когда они сидели на диване в гостиной, Гейл многозначительно произнесла:

— Боюсь, я из тех, кто любит только раз в жизни.

Он вздохнул, но промолчал. Если она отдается ему в расчете получить взамен любовь, ее ждет разочарование.

Сидя с чашкой растворимого кофе и глядя, как небо на востоке постепенно светлеет, он вдруг отчетливо понял, кто ему нужен. Только Алекса. Филиппу хотелось услышать от жены, что и она не может без него жить, что она справилась со своими страхами и согласна подарить ему ребенка.

«Но дождусь ли я когда-нибудь такого признания?» — Филипп тяжело вздохнул. Ему нужна Алекса, но нужен и ребенок, и он не знал, как получить и то и другое.

После звонка Филиппа Алекса выпила стакан вина и легла на кровать не раздеваясь. На ней был халат поверх белья, чтобы не тратить время на одевание, если ночью понадобится срочно куда-то ехать.

От вина появилась сонливость, но нервное возбуждение мешало уснуть. К тревоге за племянника добавилось потрясение от разговора с Филиппом.

Он был таким заботливым, сердечным, совсем как раньше… Предложил приехать и побыть с ней, пока Брайан не найдется. Ей страшно хотелось сказать: «Да, приходи, приходи сейчас же!» — удержали только мысли о Гейл.

Нет, не только, было и еще кое-что. Филипп позвонил, чтобы договориться о встрече. Может, хочет попросить у нее развода? Спокойно и хладнокровно уладить дела? Решить вопрос о разделе имущества? Вполне возможно, что так и есть. Филипп ведь по-прежнему пребывает в уверенности, что она отказывается иметь ребенка. Кроме того, он уже три месяца встречается с Гейл. Да и еще упомянул, что собирается в Женеву. Интересно, надолго ли? И поедет ли с ним Гейл?

Может, Алекса и стала бы умолять Филиппа вернуться домой, если бы в роли разлучницы выступала какая-то другая женщина, а не его давняя любовь. Возможно, она рассказала бы ему о своей беременности. Наверное, даже смирилась бы с тем, что она нужна Филиппу только как необходимое приложение к ребенку, лишь бы избавиться от этой невыносимой боли — тоски по нему.