Читаем без скачивания Опасный пиар - Фридрих Незнанский

Анисимов включил видеомагнитофон.

— Вот что прислали мне из ГУВД Красноземска на Померанцева и Шестакова. Любуйся!

— Девок, что ли, водили? — полюбопытствовал Турецкий, пока перематывалась пленка.

— Хуже.

— Мальчиков?

— Теплее. Смотри… Вот этого ты еще не видел.

— Что это? — Турецкий кивнул на экран.

— Это гостиничный коридор, а это номер, где остановились твои Померанцев и Шестаков. Время видишь?

— Вижу, и что?

— Смотри дальше… Увидишь и мальчика.

На экране возник высокий статный мужчина, который, оглянувшись, постучал в дверь номера. Дверь открыли, мужчину пропустили вовнутрь.

— Это кто?

— Это разыскиваемый правоохранительными органами еще с девяносто седьмого года особо опасный преступник, наемный убийца Анатолий Богданов… Теперь смотри, когда он от них вышел.

— Примерно через полчаса… И что?

— А то, что вышел спокойно и Явно всем довольный.

— Может, они его вызвали повесткой? — хмыкнул Турецкий.

— Смеешься? Но теперь убедился? Вот тебе прямое доказательство, что твои «важняки» пошли на сделку с наемным убийцей, которого разыскивают правоохранительные органы, и больше того, пошли у него на поводу.

— Сергей Афанасьевич, я все это знаю. Как и то, что через мою голову и в мое отсутствие ты уже пытался отстранить Померанцева от дальнейшего расследования убийства в Полбине и предложил передать это дело другим следователям, у которых и так дел по горло…

— Но ты же продолжаешь их защищать!

— Да. И буду защищать. Свою задачу в Краснозем-ске и Полбино они выполнили уа все сто… Кстати, по поводу этой кассеты у меня тоже возник серьезный вопрос. Судя по записи, за следователями по особо важным делам Генпрокуратуры следили местные правоохранительные органы? На каком основании?

— С чего ты взял? — растерялся Анисимов.

— Ну а как иначе? Камера была направлена на номер, где они проживали. Кто прислал эту кассету?

— Начальник местного ГУВД полковник Тихонов.

— Понятно. А кто ему дал санкцию на слежку, ты?

— Нет, конечно… Они следили за Богдановым.

— Тогда еще более странно, — покачал головой Турецкий. — Значит, оперативники ходили с камерой по следу особо опасного преступника, вместо того чтобы его арестовать? И еще. Почему наши ребята должны были знать его в лицо? Откуда им было известно, кто. он? Он же не явился к ним с чистосердечным признанием, а они не занимались расследованием его дела.

— Я понимаю, к чему ты клонишь… — отмахнулся Анисимов. — Сейчас ты начнешь рассказывать историю про благородного киллера, этого Робин Гуда наших дней… Я этих историй наслушался и насмотрелся — вот так! — Анисимов провел ребром ладони по горлу. — Оправдывая таких, как Богданов, ты понимаешь, до чего мы можем докатиться? Завтра он убьет человека, и на кого, я спрашиваю, ляжет вина?

— На Богданова. Пойми, я никого не оправдываю, — серьезно сказал Турецкий. — Если против Богданова будет возбуждено дело, мы станем его искать, чтобы заключить под стражу. Но здесь действительно есть проблема. Многие из тех, кто прошли Чечню, вернулись озлобленными, не могут адаптироваться и остро чувствуют общее социальное недовольство, а также слабость и продажность наших правоохранительных органов… Поэтому они заполняют собой наш правовой вакуум, становясь, как сказал мне Померанцев… да, прокурорами, адвокатами и палачами в одном лице. Это очень плохо. Но только ли они в этом виноваты?

— Не уводи разговор в сторону. Мы с тобой не в Думе. Ты можешь мне точно сказать, что твои Померанцев и Шестаков не знали, кто к ним пришел в номер?

— За них? Нет, не могу. Зато могу их понять. Даже если они и знали… Но, согласись, арестовывать того, кто сам пришел к тебе и принес ценнейшую информацию, то есть доверился твоей порядочности и твоему слову, как-то не по-мужски. Понимаю, что в юриспруденции нет такой правовой категории…

— То есть на их месте ты тоже дал бы ему спокойно уйти?

— Чтобы это знать, надо быть на их месте, — пожал плечами Турецкий. — И в их обстоятельствах. И тут я им полностью доверяю. И Костя Меркулов доверился бы, если б сейчас оказался тут, а не в командировке.

— Еще раз. То есть вы оба дали бы уйти убийце, а узнав, что в результате твоего милосердия он еще кого-то убил, не почувствовали бы себя виновными?

— Не будь демагогом! — поморщился Турецкий, встав с места. — Это вечный спор, вечная коллизия буквы и духа закона. В конечном счете выборы отменены, а бандиту не дали занять пост губернатора.

— Он попал в автокатастрофу…

— Но что этому предшествовало, ты в курсе?

Анисимов промолчал.

— Если бы Сабуров, заказавший убийство Треневой, пришел к власти, начался бы коренной передел собственности в этом богатейшем крае, и погибло бы немало людей. Лучше скажи, чего ты добиваешься? Чтобы Померанцев и Шестаков подали заявления по собственному желанию? Тогда я тоже подам. И скажу это прямо сейчас генеральному.

— Я так вопрос не ставлю, — пробормотал Анисимов. — Но требуется тщательное служебное разбирательство. И потому они временнр будут отстранены от дальнейшего расследования.

— А что там теперь расследовать?.. — махнул рукой Турецкий, стоя уже в дверях. — И что там разбирать?.. Ребята уже все расследовали. И во всем разобрались. Зато впору заводить другое дело. Против «настоящего полковника» Тихонова, который, как ты только что сам убедился, установил несанкционированную слежку за следователями Генпрокуратуры. Так ты идешь или не идешь? Генеральный ждет. И я повторю ему все то, что сейчас говорил тебе. Поэтому не строй иллюзий.