Читаем без скачивания Душа Бога. Том 1 - Ник Перумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кость брызнула во все стороны, оживлённое неведомой магией чудище распалось, а труп погибшего гоблина, дёрнувшись пару раз, уже поднимался, словно и не замечая жуткой раны там, где должно было быть сердце.
Справа – мёртвый. Слева – живой. И он, гном, в середине.
Или все они уже мертвы, умерли, сами того не замечая?
Гоблин с пробитой грудью сражался, как ни в чём не бывало, с прежним ожесточением, только беззвучно; уста его замкнулись.
Эта битва будет вечной, вдруг понял Арбаз. Да, душам некуда деваться, и они остаются прикованы к истерзанной плоти; вон даже разорванные на куски останки тел пытаются подняться, вновь собраться воедино и биться!..
Орёл и Дракон призвали на эту тризну поистине лучших из лучших.
Да, они так и будут, отрешённо подумал Арбаз. Так и будут – умирать и восставать, восставать и вновь погибать – до самого скончания времён, а может, и того дольше.
И что делать ему? Несмотря ни на что, умирать как-то не хотелось.
Он продержится столько, сколько продержится.
…И всё-таки они двигались вперёд. Шаг за шагом, шаг за шагом к неведомой цели, и сизый туман окрашивался алым. Арбаз не знал, куда они пытаются пробиться, однако настал миг, когда проклятые занавесы мглы вдруг разорвались, и он увидел сошедшиеся лицом к лицу воинства – живые, в отличие от его собственного отряда.
Гном обернулся – да, так и есть. Рядом с ним бились уже павшие зеленокожие. Живым он оставался один.
Строй латников в серебристых доспехах; рассыпавшиеся цепи эльфов-стрелков в их всегдашнем зелёном.
За отрядом Арбаза тянулось живое бесконечное покрывало анимированных чарами костей; костяной океан без границ и без края.
Это сюда я должен был их привести?!.
И с кем мне предстоит сражаться? С Императором Мельина, если, конечно, это не колдовской морок, чего вполне можно тут ожидать?
Арбаз обернулся, глядя на свой не по одному разу погибший и воскрешённый отряд. Дурная бесконечность, не жизнь и не смерть, вечность, плен души, из которого не убежать, даже скончавшись; гнома пробрало холодом.
Третья Сила может быть куда более жестока, чем все Чёрные Властелины и Пожиратели Сущего, вместе взятые. Никакие гекатомбы жертв, никакие кровавые ритуалы – даже кошмары Войны Ангелов или Восстания Безумных Богов не шли ни в какое сравнение с этой холодной, тщательно обдуманной безжалостностью.
У Орла с Драконом честь и совесть голос подают лишь тогда, когда требуется.
Вот и эти погибшие гоблины – Арбаз не запомнил их имён, он повёл их в бой – на погибель, как оказалось; и сейчас они, неживые, всё равно прикрывают ему спину, словно важен один он, только один, и никто больше.
Серая мгла. Серые тучи. Сотворённая магией твердь под ногами, рождённый волшебством воздух, которым он дышит, – или ему это только кажется? Твоя тюрьма, Арбаз сын Раннара, – и никакой подсказки, что он должен сделать, в кого разрядить огнеброс.
В Императора Мельина, которого успел узнать за мгновения до боя? В его неведомых врагов-эльфов?
С тёмными Æлвами из того же Араллора, мира, где изначально полыхнул мятеж Безумных Богов, переведываться доводилось, конечно же; счёты кровью между Перворождёнными и Подгорным племенем имелись в достатке, особенно если вспомнить историю Алмазного и Деревянного Мечей.
Выбирай, гноме. Здесь, похоже, всё зависит только от тебя, а кого убивать, в принципе, не так и важно.
Арбаз тяжело вздохнул и поднял огнеброс.
Глава 6
Сильвия Нагваль
Сильвия Нагваль знала – что-то шло не так. Очень сильно не так.
Мир серебряных шаров достался ей, считай, без боя. Волю Динтры – или Старого Волка, как она предпочитала именовать про себя загадочного целителя, – они исполнили. Всё, что можно было замкнуть, замкнуто. И всё, что нельзя, – замкнуто такоже.
В самой Долине, куда в свой черёд вернулся её отряд, царило радостное оживление. В конце концов, первое дело, в мире Джерто, прошло как по писаному, без сучка и задоринки; даже первая дань уже прибыла, с мифрильной жилы, которую бросили даже скаредные гномы, ибо – права Сильвия – с разбойниками-королями в соседях разрабатывать её было совсем невозможно.
Предельщики – Гильдия Запретного Знания – пожелали немедленной экспедиции к «миру читающих чары шаров». Это было разумно и правильно, Сильвия не препятствовала, требуя лишь «тщательнейшей подготовки». Это, во всяком случае, заняло магов чуть более, чем полностью.
Динтра не давал о себе знать.
А ещё она ждала обещанного загадочным Кором Двейном визита.
Но – не только.
Бумаги и записи мессира Архимага. Сильвия сидела над ними ночи напролёт, забывая даже о еде. Бумаги, на которых его высокопревосходительство (или «його високоповажность», как говаривали гоблины) разрабатывал теоретические и практические аспекты западни для непредставимо могущественных – «вплоть до бесконечности» – существ. Богов, «Истинных Магов», как он писал, «и вообще любых, пребывающих за пределом Ялвэна, сознаний».
Предел Ялвэна – Сильвии пришлось повозиться, прежде чем она докопалась, что это не географическое понятие, а «уровень уверенно располагаемой силы».
Мессир добился чего хотел, насколько могла понять последняя из Красного Арка. «Практические испытания… увенчались полным успехом…» – летели по тонкому пергаменту лёгкие строчки.
Вникать в детали Сильвия уже не стала. У неё и так ум заходил за разум от головоломных построений мессира Архимага, от всей этой высшей математической магии, причём большую часть функций и операторов придумал сам достойный мессир.
Выводы! Где выводы?! И практические рецепты?! Их Сильвия искала с неослабевающей яростью и упорством.
Выводы нашлись. Аккуратно записанные вполне понятным почерком, словно господин Игнациус Коппер собирался выставить работу на творческий конкурс среди преподавателей Академии – рисунки сделаны разноцветной тушью, каждая формула тщательно пронумерована, компоненты перечислены в должном порядке и очень подробно: где какой брать, и не в запредельно далёких мирах, но тут, в самом доме мессира, в собственном его хранилище или же – что было особенно удобно – в запасниках различных Гильдий.
На этом месте Сильвия приостановилась.
Слишком нарочито. Слишком аккуратно. Так для себя не пишут.
Но… с другой стороны, может, как раз у мессира-то и были все причины так писать? С его-то возрастом и количеством направлений, коими он занимался? Может, он потому и добился всего, чего добился, потому что был аккуратен, педантичен, скрупулёзно записывая всё, а потом, оформляя для себя такие вот «конечные выводы», чтобы потом не рыться, не искать, а, если надо, сразу же сделать,
