Читаем без скачивания Лидия. Головная боль академии. Книга 2 (СИ) - Натали Лавру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот, знаете, мне уже не нравятся тёмные эльфы. Я его спасала-спасала, чуть сама кони не двинула, и всё это кобыле под хвост?
Внешне я не выдала беспокойства, лишь красноречиво посмотрела на дядюшку.
— Для начала беседа, — император был спокоен, собран и величественен в своей силе, как подобает монарху процветающего государства.
Рассадили нас на четвёртом, пятом и шестом местах по левую руку от Его Величества. Ближе всех сел папуля, потом Ламир, и замыкала троицу я.
На противоположной стене, как раз перед моим взглядом, висела огромная карта мира.
Латаран — государство, в котором живут и правят дроу, не имеет общих границ с моей родной Оросской империей (только морские, на севере). Оно соседствует с Тёмными землями, Эльфийской империей, Даратом, гномьими горными поселениями и парочкой мелких государств. А ещё Латаран славится тем, что северных границ он не имеет, просто потому что за горным хребтом, у подножия которого построены их крупнейшие города, никто не живёт. Никому не нужны вечные льды и убийственные морозы. Разве только… мертвецам. Хотя сомневаюсь, что они способны чего-то хотеть.
Тут моя чуйка отчаянно засигналила. Это она про мертвецов что ли? Ого…
Так, если верить интуиции, то нападение на дроу как-то связано с мертвецами. А что происходит с телами, когда они оказываются в вечной мерзлоте? Правильно! Они замерзают… И не разлагаются! А значит, их можно хранить так сколько угодно, не тратя магических сил на стазис.
Интересненько.
Но кому могла понадобиться армия мёрзлых тел? С Тёмных земель уже давно не исходит угрозы. Лет двадцать как минимум.
Чуйка вычленила два слова: «армия» и «мертвецов».
Итак, кто-то очень сильный собрался использовать земли дроу как склад для тел, чтобы однажды поднять мертвецов и направить эту армию против… кого?
Тем временем беседа продолжилась:
— Наш клан Амари самый северный из девяти. Не уцелел никто. Остальные восемь ещё можно спасти, если вы придёте на помощь, — голос дроу не дрогнул, когда он говорил про гибель всех, кто ему дорог, но теперь всё сильнее пробивался его акцент.
— Почему вы обратились ко мне, а не к граничащему с Латараном Дарату?
— Заключение договора с демонами — хуже смерти, — категорично высказался тёмный эльф.
Как по мне, зря он так. Вопрос-то серьёзный и касается всех нас.
— Во времена, когда я только принял правление, мою страну спас договор с Даратом, а именно с Сантаной де Грет, — припомнил мой дядюшка.
— Чего вам это стоило?
— Условия меня устроили, устраивают и сейчас.
Ну, ещё бы! Мама, тётя Эвелин и тётя Санта раз в месяц устраивают так называемые винные посиделки, после которых папа забирает маму вдрызг пьяную и весёлую. В общем, на условия никто не жалуется.
— Хм, — не поверил снежноволосый.
— Оросская империя окажет помощь только при содействии с Даратом. Это моё решение, — объявил дядя Ард. — Иначе я рискую потерять часть армии. Война с Тёмными землями была слишком кровопролитной.
Дроу закрыл глаза и сидел так минуту, затем как-то убито выдал:
— Согласен.
Ул Ламиравиан аль Гонтри-Амари, дроу
* * *
Эдриан Дарс
Лорена сжалилась над ним в этот раз, потому что вспышку активности Глаза Хаоса удалось потушить собственными силами.
— Как связано моё психическое состояние с этой чёртовой дырой Хаоса? — вслух произнёс лежащий на полу без сил Эдриан.
— Возможно, тьма в тебе подаёт сигнал? — ответил Барт, страховавший своего преемника.
— Это нелогично, — помотал головой тот. — До меня тоже были вспышки, ещё хлеще.
— Были, да. Но никогда они так не синхронизировались с конкретным человеком. Возможно, ты теперь кто-то вроде стража. Да кто его знает, этот колодец, — старик сплюнул куда-то в тёмный угол. — Умысел Хаоса мы вряд ли когда-то поймём.
— Я не хочу быть привязанным к Глазу до конца своих дней.
— Я тоже не хотел, Эдриан, тоже. Думал, уйду в отставку, женюсь на какой-нибудь вдове и тихо-мирно доживу свои дни.
— Что ж ты не женился на моей матушке?
— Слишком стар для неё.
— Она не маг. Её век короткий.
— Серена никогда не видела во мне мужчину. Твоего наставника — да, но только не будущего мужа.
— А ты попробуй поговорить с ней? Ей сейчас одиноко.
— Сводник из тебя ещё хуже, чем ректор, — фыркнул старик.
Прозвучало обидно.
— С удовольствием сложу с себя полномочия, как только найдётся достойный преемник.
— Э, нет. С этой академией ты повязан навеки.
— У тебя возникало ощущение, что ты живёшь не свою жизнь? — Эдриана потянуло на философские вопросы.
— Я никогда не хотел быть одиноким, но прожил один всю жизнь.
— Жалеешь?
— Жалеть — душу травить. Я и отравлен, — тяжкий вздох. — Радует одно: ты, оболтус, был мне как сын, точнее, как внук.
— Я хочу жениться, — признался Эдриан. — Ты первый, кому я это говорю.
— Поверь моему стариковскому чутью: девица прячет от тебя такой сюрприз, с которым ты вряд ли готов смириться. Всплывёт правда, и будешь рвать волосы на своей бедовой голове.
— У Лии ко мне любовь-судьба, и до меня у неё не было мужчин. Это правда. Не думаю, что есть что-то ещё, способное заставить меня отказаться от неё.
— Любовь-судьба… — пробубнил себе под нос старик и уже чётче бросил: — Чего разлёгся на полу? Иди отоспись у себя. На любовь тоже нужны силы.
* * *
Эдриан Дарс
Утром Лия не явилась на экзамен, и оказалось, что её вовсе нет в академии.
— Ушла. С самого утра. Порталом из комнаты, — доложил сэр Гамильтон, едва различаемый на фоне тёмного шкафа с книгами и папками.
— Спасибо, — кивнул ректор, а сам нервно дёргал ногой под столом.
Надо было повесить на неё маячок, чтобы отслеживать её перемещения. Увы, с Лией это не так-то просто.
Он приходил к ней в комнату дважды, и оба раза соседка сообщала, что Лии нет. На третий раз адептка аль Тикси обнаружилась в коридоре. Она стояла, прижавшись спиной к стене и мечтательно разглядывая скучнейшего вида потолок.
— Адептка? Почему вы не в комнате?
— А… — Катарина вздрогнула, и глаза её испуганно заморгали. — Обстановку меняю.
— Ваша соседка вернулась?
— Нет! — явно соврала девица, покосившись на дверь и невольно придвинувшись к оной.
— Значит, она там, — догадался Эдриан.
— Лия… переодевается! Она не любит, когда на неё смотрят в этот момент! — как-то чересчур громко
