Читаем без скачивания Луна на дне пруда - Антон Валерьевич Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добровольно отказаться от жизни, чтобы… чтобы стать бессмертной?
Дискутировать на эту тему с Лисом не хотелось, и Васса вышла из внутреннего дворика базилики.
Да, обратно в отель, хотя бы она лучше поехала прямиком в аэропорт, чтобы вернуться к Элио.
Ее и только ее.
– А у меня для тебя сюрприз! – заявил вдруг лукаво Лис. – Уверен, что это тотчас повысит твое настроение, Васёк! Ты ведь не откажешься выпить кофе?
Кофе ей не хотелось, однако пришлось делать вид, что страстно жаждет сесть в одно из близлежащих кафе. Лис же болтал без умолку, словно что-то задумал.
Васса заметила молодого бородатого (тип: государь-император Александр III) курьера, подъехавшего к кафе на мотоцикле, а потом с коробкой в руке озиравшегося по сторонам.
Наконец, заметив Вассу, он нерешительно подошел к ней и, сверяясь со своим мобильным, произнес:
– Синьора Васса, ведь так?
Они что, знакомы – конечно ж, нет! И откуда он мог знать, что он сейчас в римском кафе неподалеку от Сан-Паоло-фуори-ле-Мура, об этом ведь ни один человек не знал. Васса в недоумении уставилась на молодого бородача, а тот произнес:
– Для вас экспресс-заказ! Прошу вас!
И поставил перед ней на мраморный столик небольшую изящную коробку.
Когда курьер удалился, Лис со смехом заметил:
– Хороший же у меня сюрприз для тебя получился, Васёк. Ну скажи же, что хороший!
Ну да, только один человек мог знать, где она сейчас: Лис.
Все дело в том, что Лис, как ни старался, человеком не был.
Вернее, как она ни старалась.
– Это для меня? – произнесла она с деланым интересом, хотя и была заинтригована, но далеко не до такой степени, как этого явно хотелось Лису.
– Только для тебя, Васёк! Я уверен, что тебе понравится! Тебе не может не понравиться!
Она распаковала коробку и уставилась на изящный ящичек с макаронами, лакомыми цветными сдобными штучками.
– Ну что, ты ведь рада, Васёк? Ну, конечно, ты рада! Все, как тогда!
Нет, ничего не было, как тогда. Тогда, во время их первых римских каникул, они купили эти вкусности в какой-то подозрительной лавке.
И Лис поцеловал ее во внутреннем дворике базилики.
Теперь же он заказал их, судя по идеальному виду и чарующему аромату, в дорогой кондитерской.
И поцеловать она его никак не могла. И, что важнее всего, не хотела.
– Ну, попробуй же, Васёк, я хочу видеть, как ты их ешь! Все бы отдал, чтобы съесть эти лакомства с тобой на пару, но ничего, мы это еще наверстаем, я тебе даю свое слово.
Васса взяла одно из круглых лакомств, однако Лис с экрана мобильного командовал:
– Ну нет, не зеленый! И не желтый тоже. И не розовый.
Васса заметила один-единственный оранжевый макарон.
Тогда эти пирожные тоже были оранжевые – да, тогда…
В прошлом, далеком, безвозвратном, никем не возвращаемом прошлом. В прошлом, где ей было так хорошо с Лисом.
Но теперь-то ей так хорошо – с Элио!
Васса взяла в руки оранжевый макарон и покрутила его.
– Помнишь же, как мы их ели, смеясь, Васёк, а потом… потом мы с тобой поцеловались! Ты бы хотела, чтобы так было снова?
Нет, не хотела, однако Лису был явно нужен не такой ответ.
– Ты выглядишь такой бледной и напряженной, Васёк, да что же с тобой?
– Я же сказала, что у меня болит голова, Лис…
– Скушай макарон, это будет лучшее лекарство. Думаешь, организовать эту доставку было так легко? И сделать, чтобы один из макаронов был оранжевый? У них, в лучшей французской кондитерской в Риме, такие, видите ли, не производят, пришлось приложить максимум усилий и заплатить по особому тарифу…
Интересно, чем Лис заплатил, ведь у него элементарно не было денег?
Он продолжал болтать, и Васса вздохнула. Похоже, Лис не оставит ее, пока она не слопает этот оранжевый макарон.
Ну да, как тогда – нет, все как сейчас!
Васса апатично откусила кусочек от оранжевого лакомства – что ни говори, а вкус был божественный.
Она поперхнулась и долго кашляла, а Лис все встревоженно спрашивал:
– С тобой все в порядке, Васёк? Точно в порядке? Мне надо быть с тобой, я бы тогда постучал тебя по спине…
Васса ощутила непреодолимое желание отключить мобильный, однако она не могла сказать об этому Лису.
Или все же могла?
К ним подошел официант, заявивший на малопонятном английском:
– У нас в кафе запрещено есть принесенную с собой еду!
И ткнул в коробку с макаронами.
Васса, извинившись, быстро поставила ее на стул.
– Что ты делаешь? – спросил требовательно Лис, и Васса, не притрагиваясь к лежавшему на блюдечке недоеденному оранжевому макарону, ответила:
– Ты же слышал, Лис.
– Да, слышал, но мне на это наплевать! Потому что это наше с тобой путешествие, Васёк, и никто, слышишь, никто его нам не испортит! Давай ешь макарон!
Она не собиралась делать этого и подняла руку, чтобы заплатить.
– Васёк, ты что, уже уходишь? Давай же еще посидим!
– Лис, мне срочно надо прилечь.
– Но ведь я так старался, Васёк, а ты даже не ценишь мой сюрприз!
Взяв мобильный в руки и поднеся его к лицу, девушка заверила его:
– Конечно, ценю, Лис, просто у меня болит голова. Ты ведь не обидишься, если мы вернемся в отель?
Если она вернется к Элио…
– Ну хорошо, – смягчился Лис, – только не забудь прихватить с собой мой сюрприз! И доешь оранжевый, прошу тебя, Васёк!
Васса механически дожевала оранжевый макарон и допила кофе. Подошел официант, которому она дала крайне щедрые чаевые и который напоследок снова сказал:
– И больше так никогда не делайте! Это дурной тон – есть в кафе то, что принесли с собой. Желаю вам хорошего дня в Риме!
Лис буквально закричал с экрана мобильного:
– Еще один мерзкий зануда! Да как он смеет, что он о себе возомнил?
Уходя из кафе, Васса заметила:
– Он прав, Лис, и ты это знаешь…
– Ничего он не прав! Потому что это был мой сюрприз, причем только для тебя, Васёк! Тебе ведь он понравился?
Васса обнаружила, что забыла коробочку с макаронами, – пришлось вернуться. Официант уже убирал грязную посуду со столика и, заметив Вассу, указал тряпкой, которой протирал мраморную столешницу, на коробку.
– Вы забыли. А то я собирался уже выкинуть…
Лис отчетливо произнес с экрана мобильного по-итальянски:
– Идиот!
Официант, уставившись на Вассу, спросил:
– Это вы сказали?
Девушка, быстро отключив звук мобильного, принесла свои извинения и дала еще чаевые.
Когда
