Читаем без скачивания Цирк проклятых. Кафе лунатиков - Лорел Гамильтон

Крики Алехандро прекратились. Тоже убит? Или подбирается поближе? И сейчас почти рядом? Выставив перед собой пистолет, я пыталась хоть что-нибудь почувствовать в этой темноте.

По камню ползло что-то тяжелое. У меня живот свело судорогой. Черт возьми, это же ламия!

Все, другого выхода нет. Я протиснулась в отверстие плечом вперед и поползла, опираясь на колени и на одну руку. Бежать без крайней необходимости мне очень не хотелось — вышибу себе мозги о сталактит или упаду в какую-нибудь бездонную яму. Ну, не бездонную, но тридцати футов вполне хватит, чтобы считать ее таковой. Мертвая — все равно мертвая.

Сквозь джинсы и кроссовки просачивалась ледяная вода. Камень скользил под пальцами. Я ползла со всей возможной скоростью, нащупывая рукой западню, опасность, которой мне не могло быть видно.

Черноту наполнил тяжелый скользящий звук. Ламия. Она уже сменила облик. Что быстрее движется по камню — я или это чешуйчатое тело? Меня подмывало вскочить и бежать. Бежать со всех ног. Плечи напряглись от желания лететь сломя голову.

Громкий всплеск сообщил мне, что она вошла в воду. Она ползла быстрее меня; это мне теперь было ясно. Если я побегу… и разобью себе голову или упаду? Что ж, лучше попытаться, чем быть пойманной в щели, как мышь.

Я поднялась на ноги и побежала. Левую руку я выставила перед собой, чтобы защитить лицо, но все остальное пришлось оставить на волю случая. Ни хрена не было видно. Я бежала, слепая, как летучая мышь, и под ложечкой сосало от ожидания падения в какую-нибудь яму под ногами.

Шорох ползущей чешуи отдалился. Я ее обгоняла. Прекрасно.

Правым плечом я въехала в камень. От удара меня развернуло к другой стене. Рука онемела от плеча до пальцев, пистолет я выронила. Там оставались еще три пули — лучше, чем ничего. Я прислонилась к стене, прижимая правую руку левой, ожидая, чтобы вернулась чувствительность, гадая, смогу ли я найти в темноте пистолет и будет ли у меня на это время.

В туннеле закачался свет, приближаясь ко мне. Это шел Блондинчик, рискуя жизнью — если бы пистолет был при мне. Но его не было. Могло быть хуже, если бы я руку сломала. Но чувствительность возвращалась болезненным покалыванием и пульсацией в месте удара. Фонарик мне нужен! Что, если спрятаться и забрать фонарь у Блондинчика? У меня два ножа, а он, насколько я знаю, не вооружен. Есть шанс.

Свет приближался медленно, скользя из стороны в сторону. Может, у меня есть время. Поднявшись на ноги, я нащупала скалу, из-за которой едва не осталась без руки. Это был выступ, а за ним отверстие. Оттуда пахнуло прохладным воздухом. Мне оно было на уровне плеча, значит, для Блондинчика — на уровне лица. Отлично.

Я уперлась ладонями и отжалась вверх. Правая рука протестовала, но я заставила ее работать и заползла в туннель, вытянув руки вперед в поисках сталактитов или других скальных выступов. Но было только узкое пустое пространство. Будь я побольше, мне бы сюда вообще не залезть. Да здравствует миниатюрность!

Левой рукой я вытащила нож. Правая все еще дрожала. Я была правшой, но левую руку тоже тренировала — с тех самых пор, как правую руку мне сломал вампир и только левая меня тогда спасла. Близкая смерть — отличный мотив для тренировки.

Я затаилась на коленях в туннеле, сжимая нож и балансируя правой рукой. У меня будет только один шанс. На счет своих шансов против атлетически сложенного мужчины на сто фунтов тяжелее меня у меня иллюзий не было. Если первый бросок не удастся, он измолотит меня в порошок или отдаст ламии. Я предпочитала первое.

Итак, я затаилась в темноте и готовилась перерезать кому-то глотку. Не очень красиво, если выразить это такими словами, но ведь необходимо, правда?

Он уже почти приблизился. Тонкий луч фонарика после темноты был ослепительно ярок. Если он посветит на мое укрытие раньше, чем подойдет ближе, я в заднице. Если он пройдет по левой стороне туннеля не подо мной… хватит гадать.

Свет уже был почти подо мной. Я слышала, как он шлепает по воде, подходя ближе. Он держался за правую стенку, как мне и хотелось.

Его светлые волосы показались почти вровень с моими коленями. Я рванулась вперед, он повернулся. Его губы сложились в букву «о» от удивления, и тут лезвие вошло в его шею справа. Из-за зубов блеснули клыки, лезвие наскочило на позвоночник. Правой я схватила его за волосы, натягивая шею, и вырвала нож у него из глотки спереди. Внезапным дождем хлынула наружу кровь, и нож вместе с моей левой рукой стали скользкими.

Он с громким всплеском рухнул на пол туннеля. Я выбралась из укрытия и спрыгнула рядом с его телом. Фонарик свалился в воду, но все еще светил, и я его выловила. Браунинг лежал почти под рукой Блондинчика. Он был мокрый, но это ерунда. Из современных пистолетов можно стрелять под водой, и они отлично работают. Одна из причин, по которым так вольготно действовать террористам.

Поток воды потемнел от крови. Я посветила обратно в туннель. Луч выхватил из темноты ламию. Длинные черные волосы рассыпались по бледному торсу, выдавалась высокая грудь с яркими, почти красными сосками. Ниже талии она была желтовато-белой с зигзагами бледного золота. Длинные чешуйки брюха сверкали белизной с черными точками. Она приподнялась на длинном твердом хвосте и мелькнула в мою сторону раздвоенным языком.

За ней стоял Алехандро, покрытый кровью, но он шел, двигался. Я хотела заорать: «Чего же ты не сдох?», но это было бы бесполезно. Может, и все остальное тоже бесполезно.

Ламия поползла в туннель. Пистолет убил ее мужчин с клыками, Рональда с кошачьими глазами. А на ней я еще пуль не пробовала. Что мне было терять?

Я навела фонарь на ее грудь и подняла пистолет.

— Твои пульки мне ничего не сделают. Я бессмертна!

— Подползай ближе, и проверим эту теорию.

Она заскользила ко мне, и руки ее двигались будто бы в такт ногам, а все тело подавалось вперед мощными ударами хвоста. Забавно, как естественно все это выглядело.

Алехандро остался позади, прислонившись к стене. Он был ранен. Ур-ра!

Я подпустила ее на три фута — достаточно близко, чтобы попасть, достаточно далеко, чтобы драпать, если это не поможет.

Первая пуля попала ей над левой грудью. Она пошатнулась, но дыра тут же затянулась, как в воде, гладкая и нетронутая поверхность. Ламия улыбнулась.

Я подняла пистолет — чуть-чуть — и послала пулю точно над этой совершенной переносицей. Снова она пошатнулась, но из отверстия даже кровь не пошла. Оно просто затянулось. Примерно как тело вампира после обычной пули.

Я сунула пистолет в кобуру, повернулась и побежала.

От главного туннеля отходила широкая трещина. Мне пришлось бы снять куртку, чтобы туда протиснуться. Меньше всего мне хотелось застрять и слушать, как приближается ламия. Я осталась в главном туннеле.