Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По словам Декстера, они так и не договорились, каким образом вернуть Кларка. Сама я думаю, что Кларк пропал нарочно: он хочет опоздать к старту «Трезубца» и остаться в Венусбурге, где, во-первых, Герди, а во-вторых, множество легких денег. Возможно, правда, что я перепутала «во-первых» и «во-вторых».
Я пытаюсь уверить себя в этом, но мистер Куна настаивает на том, что это похищение. Он говорит, что есть только один способ вернуть похищенного живым и невредимым.
Акционер Венерианской Корпорации не боится ничего, кроме киднэппинга. А похитители так боятся акционеров, что возвели свой промысел в ранг ритуала. Если бандит играет по правилам и не наносит жертве физического ущерба, его не тронут и даже оставят ему любой выкуп, какой он смог выманить.
Но, если он нарушает правила, и его в конце концов ловят, с ним обходятся сурово. Декстер только намекал, что самое мягкое наказание — «смерть в четыре часа». Я поняла только, что ему вводят какой-то наркотик, который не снимает, а наоборот, усиливает болевые ощущения.
Декстер сказал, что Кларк будет в полной безопасности, если «старый дурень» не будет мешать естественному развитию событий. Через полминуты я поняла, кого он называет старым дурнем, и влепила ему пощечину.
В ответ он глубоко вздохнул и пожелал мне счастливого девичества в Марсополисе, где я, хотя бы, понимала, что к чему. Выходит, что здесь я не понимаю ни черта.
Дядя Том строго внушил мне, что без него я не должна делать ни шагу. Он даже запретил мне выходить из номера.
Правда, благодаря этому обстоятельству, я сподобилась побывать в коттедже семейства Куны. Все было бы очень здорово, если бы я могла думать о чем-нибудь, кроме брата. Коттедж мистера Председателя — «маленький скромный домик» чуть поменьше «Тангейзера». Шикарный Розовый Дом Президента Марсианской Республики мог бы целиком поместиться в большом зале коттеджа. Тут-то я и поссорилась с Декстером, пока дядя Том и мистер Куна продолжали свою великосветскую ссору.
Когда мы с дядей возвращались в «Тангейзер», я заметила, как он постарел за последние дни: он выглядел лет на пятьдесят или, если считать по-венериански, на полтораста. Мы пообедали у себя в номере, причем оба едва прикоснулись к еде. Потом я села к телеокну, которое показывало Великий Каньон в Эльдорадо или Колорадо, или как оно там еще называется, но не высидела ничего, кроме приступа агорафобии и слез в два ручья. А каньон и вправду Великий.
А дядя Том просто сидел и был похож на Прометея перед очередным визитом орла.
Я сунула руку ему в ладонь и попросила:
— Отшлепай меня, дядя Том.
— Что?! — он тряхнул головой и вернулся к реальности. — Зачем?
— Потому что это я во всем виновата.
— О чем ты, дорогая?
— Это ведь я отвеча… отвечаю за Кларка. И всегда отвечала. Он же глупенький. Маленьким он так и норовил свалиться в Канал. Я его раз сто спасала.
Дядя Том отрицательно помотал головой.
— Нет, Подди, за все отвечаю я один. Я ведь loco parentis[210] вам обоим. А ваши родители были совсем уж loco[211], когда доверились мне.
— Но я чувствую себя ответственной за него.
— Нет, — дядя Том снова покачал головой. — Если честно, ни один человек не может в полной мере отвечать за другого. Каждый из нас сам ведет свою игру со Вселенной, а она всегда остается сама собой и ни для кого не меняет своих правил. Рано или поздно она выигрывает и получает свое. Но нас это не останавливает. Мы пытаемся отвечать за другого, а потом оглядываемся и видим, что могли бы сделать это гораздо лучше. — Он помолчал, потом вздохнул и добавил: — Я совершенно напрасно упрекал мистера Председателя, хотя он сам вызвался организовать охрану. Я знал это с самого начала. Дело в том, что я от большого ума заподозрил, будто он воспользовался Кларком, чтобы надавить на меня. Я был, конечно же, неправ: мистер Куна — честный, по-своему, человек, и не в его правилах использовать детей в политических целях.
— В политических?
Дядя Том удивленно посмотрел на меня, словно говорил с самим собой и только сейчас обнаружил, что не один в комнате.
— Пожалуй, я должен рассказать тебе все, Подди. Я все время забываю, что ты уже выросла, и думаю о тебе, как о маленькой девочке, которая всегда готова забраться ко мне на колени и клянчить, чтобы я рассказал «Сказку о Подди». — Он снова глубоко вздохнул. — Правда, всего я тебе рассказать не смогу: кое-что в этой истории составляет государственную тайну. Но перед мистером Куной я обязан извиниться. Ведь это я использовал Кларка в политической игре. И тебя тоже, Подди…
— Как?!
— Я прикрылся вами, дорогая моя, чтобы все думали, будто старый маразматик не нашел себе дела лучше, чем сопровождать внучатых племянников в развлекательном круизе. Извини, Подди, но это лишь маска. На самом деле я чрезвычайный посол и полномочный представитель Марсианской Республики на Конференции Трех Планет. Мы решили, что лучше держать это в секрете, пока я не вручу свои верительные грамоты.
Я была так ошарашена, что ничего не сказала в ответ. Конечно, я всегда знала, что дядя Том — фигура видная и в свое время много сделал для Республики, но для меня он всегда был любимым дядюшкой, у которого всегда найдется время скормить мне длинную вереницу всяких небылиц или обсудить, какое имя больше подходит новой кукле.
— Вот для этого-то я и воспользовался тобой и Кларком, — продолжал он. — Потому что… Подди, ты хочешь узнать о политической паутине, которая сплетена вокруг нашего путешествия?
Я очень хотела, но постаралась ответить, как подобает взрослой женщине:
— Расскажи мне то, что считаешь нужным, дядя Том.
— Хорошо. Вокруг этого накопилось много всякой мерзости, а местами все так запутано, что пришлось бы слишком долго объяснять. Кое-что я обязан держать в секрете даже от тебя: это касается Бозо… то есть, прости, нашего Президента и интересов Республики. Ты знаешь, кто наш посол в Луна-Сити?
Я попыталась вспомнить.
— Кажется, мистер Суслов…
— Нет, Подди, он был послом при прошлом президенте. Сейчас в Луна-Сити сидит Арти Финнеган. Он неплохой парень, но почему-то считает, что президентом должен быть он, потому что лучше разбирается в межпланетной политике и лучше знает, что нужно Марсу. Он, сама понимаешь, желает нам всем
