Читаем без скачивания Каллистяне - Георгий Мартынов

– Мне кажется, что дальнейшая задержка только повредит вам, – сказал Гесьянь. – Разрешите сообщить на Каллисто, что вы согласны лететь на Землю. Звездолет и его экипаж давно готовы.

– Подождем еще немного, – ответил Широков.

Его приводила в отчаяние мысль о разлуке с Дьеньи, разлуки навсегда.

Что касается Синяева, то он согласился бы не только ждать, но и вернуться на Каллисто, несмотря на явную опасность.

– Может быть, – поддержал он своего товарища, – произойдет перелом. Наш организм справится, и все будет в порядке. Мы не хотим упускать ни одного шанса.

– Ни одного шанса у вас нет, – ответил Гесьянь. – Но делайте, как хотите. Только я должен предупредить вас, что вы рискуете совсем не вернуться на Землю и навсегда остаться здесь.

– Здесь или на Каллисто?

– Именно здесь. На Каллисто вас ждет быстрая смерть.

Эти слова заставили Синяева призадуматься.

Широков сознавал, что на него ложится огромная ответственность. Его друг в этом вопросе полагался на него. Он должен был сказать решающее слово. Оно было неизбежно, но со дня на день Широков откладывал, надеясь неизвестно на что.

Но опасные колебания прекратились самым непредвиденным образом.

Казалось, ничто уже не могло удивить Широкова и Синяева после всего, что они видели и испытали. Но то, что произошло, поразило их не меньше, чем всех каллистян на обеих планетах. Это случилось на третий день после отлета с Сетито корабля Линьга. Он улетел, чтобы доставить запасы продовольствия, которые подходили к концу. Никто не предполагал, что пребывание на Сетито так затянется.

К большому удивлению Синяева и горю Широкова, Дьеньи улетела с Линьгом. Она не сказала, что побудило ее к этому, и не только Широков, но и Синяев не решились спросить.

Она попрощалась с ними так, как прощалась обычно на Каллисто.

– Она вернется, – сказал Синяев. Но Широков не верил ему.

Прошло три дня.

И вдруг бьеньетостанция оранжевого острова передала неожиданную и радостную весть: на Каллисто получен ответ с Земли!

«Передайте нашим дорогим друзьям, – гласило сообщение, – что с Земли получена первая тесиграмма на русском языке. Первый опыт прямой связи увенчался полным успехом. Все знаки приняты и записаны. Бьяининь занят расшифровкой. Как только он закончит работу, полный текст будет немедленно передан на Сетито. Горячо поздравляем Широкова и Синяева с поразительным успехом техники и науки их родины. Теси-установка построена на Земле в немыслимо короткий срок».

Гесьянь, с сияющим от радости лицом, буквально ворвался к Широкову и Синяеву с этим сообщением. Он порывисто обнял их, видимо всем существом радуясь вместе с ними.

Вслед за Гесьянем в комнате собрались все каллистяне, бывшие на Сетито. Они так искренне радовались огромному успеху науки Земли, точно это был успех Каллисто.

И в этой так ясно выраженной атмосфере чистой дружбы и всеобщей радости Синяев не выдержал. Он пустился вприсядку, продемонстрировав каллистянам бурную стремительность русской пляски.

– Скоро Бьяининь сумеет закончить расшифровку? – спросил Широков у Леньиньга. – Как вы думаете?

– Следующая связь назначена через четыре часа, – ответил инженер.

И можно сказать без преувеличений, что эти четыре часа показались всем длиннее трех месяцев, проведенных на Сетито.

Со дня старта каллистянского звездолета на Земле прошло почти двенадцать лет. Многое могло случиться за этот срок. Многие из тех, кого любили Широков и Синяев, могли уйти из жизни, – это волновало их больше всего.

На всю жизнь запомнили они мучительно-тревожные двести шестьдесят четыре земные минуты.

Точно в назначенное время по экрану побежали долгожданные линии бьеньетограммы.

Леньиньг записывал текст. Широков и Синяев, стоя за его спиной, читали из-под его руки.

Они были твердо уверены, что в этой первой тесиграмме, адресованной им, с Земли сообщат то, что им хотелось узнать в первую очередь, и не ошиблись.

Начало тесиграммы – «Героям Земли Широкову и Синяеву» – прошло как-то мимо их сознания. Они не обратили на эти слова никакого внимания, ожидая дальнейшего.

«Сообщаю вам, что все лица, присутствовавшие при вашем отлете на Каллисто, живы».

Широков слышал, как судорожно вздохнул Синяев, но не обернулся.

«Семья Георгия Николаевича также жива и здорова. Ожидает сына и брата…»

Пальцы Синяева до боли сжали плечо Широкова, но и это не могло заставить его отвести глаза от руки Леньиньга.

«На Земле жизнь идет так же, как шла при вас. Спокойно работайте и знайте, что все, кого вы любите, встретят вас на Земле. Передайте благодарность науке Каллисто, спасшей жизнь матери Синяева. Подробности в следующих сообщениях. Эта телеграмма будет повторена в ближайшие два дня. С любовью обнимаем вас. Директор Института Каллисто – Козловский».

Леньиньг записал последнее слово и передал листок Широкову. Потом он встал и вышел вместе со всеми каллистянами, присутствовавшими при приеме.

Люди Земли остались одни.

– Ну вот! – растерянно сказал Широков.

– Да, – ответил Синяев.

И это было все, что они сумели сказать друг другу, потрясенные безмерной силой счастья.

– Почему он пишет, что наука Каллисто спасла мою мать? – спросил Синяев после продолжительного молчания.

– Я думаю, что это надо понимать так, что Зинаида Александровна была тяжело больна и они воспользовались сведениями, полученными из каллистянских медицинских книг.

– Все живы! – прошептал Синяев.

– Больше того, – ответил Широков. – Николай Николаевич сообщает, что все останутся живы до нашего возвращения. Он не такой человек, чтобы бросать слова на ветер.

– Как же он может это знать?

– Не знаю, но уверен, что у него есть основание так говорить.

Почему же Козловский не сообщил о смерти отца Синяева? Правильно ли он поступил? Не лучше ли было сказать правду? Не будет ли для Синяева еще тяжелее узнать правду после того, как его заверили, что на Земле его встретят все? Трудно ответить на такой вопрос. Может быть, Козловский считал, что радость встречи ослабит горе? Возможно!

Друзья десятки раз перечитывали дорогие строчки. Но только из следующих сообщений они поняли, что «Герои Земли» не было случайными словами, что это высокое звание действительно присвоено им. О том, что они испытали при этом, легко догадаться.

Каждый день бьеньетостанция оранжевого острова передавала на Сетито очередной разговор Каллисто с Землей. Первую тесиграмму, конечно, не пришлось повторять. Каллистяне сразу ответили Земле и сообщили, что текст принят полностью.

Все, что произошло на Земле за время отсутствия Широкова и Синяева, стало им известно. Как будто и не было долгой разлуки.