Читаем без скачивания Пока я спала - Амалия Март

Потому что позади уже ничего не ждало. Если, уезжая, я только раздумывала, стоит ли заканчивать наш страстный роман, то вернувшись, убедилась окончательно — то роман остросюжетный, но никак не любовный. Никос уже давно подогревал страсть хорошим выносом мозга, а не тем, что мне так нравилось в нем на первых порах. И сейчас я будто увидела его без прикрас: ревнивец, эгоист и истерик. Так долго нас держало вместе только то, что я частенько лежала на спине с закрытыми глазами. Но сейчас будто прозрела.

Мужчина быть таким не должен.

А каким он должен быть теперь для меня очевидно.

Я смотрю на мирно покачивающиеся за бортом темные воды и жмурюсь от бьющего в глаза солнца. Свешиваюсь через перила и глубоко вдыхаю соленый воздух. Все дни этого невыносимого путешествия стоит на редкость прекрасная погода. Никаких тебе циклонов, штормовых ветров и ураганов, которыми я сама себя напугала, когда готовилась к этому путешествию. Но мне все равно паршиво.

Сказывается усталость. Так я себе говорю. Три месяца бесконечных разъездов, ни одного мало-мальски приличного привала. Словно за мной кто-то гонится, а я убегаю, хотя совершенно очевидно, что никто и не собирался пускаться в погоню.

Разве что Никос, но то на одних лишь словах.

А совсем не тот, кто нужен.

Очередной тяжелый вздох раздражает даже меня саму. Идиотизм же какой-то.

Прекрасное путешествие. Новый маршрут, что я разработала — просто сказка.

Фотографии — выше всяких похвал, даже с учетом, что я всегда так говорю. Так какого черта я бесконечно возвращаюсь мыслями в те пронизанные ледяным ветром дни, в заснеженный лес, на отвратительную шкуру медведя?

Словно после короткой амнезии воспоминания решили намертво закрепиться на подкорке и сделать всю мою оставшуюся жизнь просто невыносимой!

— Простите, сфотографируете нас? — на ломаном английском просят очередные пассажиры.

Я оборачиваюсь и виновато улыбаюсь.

— Простите, поломка, — приподнимаю мертвого Кенни, демонстрируя, что лавочка закрылась.

Мной и так беззастенчиво пользовались десять дней в обмен на простое разрешение на съемку от организаторов круиза. Я в принципе не против, получилось много интересных кадров с интернациональными семьями, что очень любит тот же National Geographic. И еще больше их довольных детей на фоне бескрайнего океана, что люблю лично я. С недавних пор.

Я всегда думала, что детей очень сложно фотографировать, а личная неприязнь к маленьким несмышленым созданиям и вовсе рубила идею на корню. Но побыв немного в роли матери, мой панический страх куда-то ушел. Я по-прежнему не горю желанием заводить такого для себя, но работать с ними прикольно. И они очень благодатная для творчества почва — никаких наигранных скованных поз и непроизвольно надутых губ, только естественная непосредственность. А уж я знаю, как все это красиво обрамить.

— Скучаете, Марина? — уже на безупречном английском спрашивает сотрудник лайнера.

Тео беззастенчиво клеится ко мне всю дорогу до его родной Канады. Очень симпатичный мальчишка, голубоглазый и высокий, с красиво вылепленными скулами, что я, по своей ветренной привычке ляпнула в первый же день путешествия, беря его в кадр. Тогда я еще с оптимизмом смотрела на широкий выбор прекрасных мужчин в белоснежной форме и не видела проблемы прекратить, наконец, затянувшуюся засуху в своей пустыне.

Теперь вижу: меня закодировали.

Это сглаз от Никоса, летевший из его несдержанного рта мне в спину, пока я тащила чемодан по косой мостовой от его дома. Вокруг так и витает избыток тестостерона, некоторый излишек даже падает мне в руки сам по себе, а у меня ничего не шевелится.

И это ненормально. Нужно показаться доктору. И какому-нибудь шаману в Новом Орлеане, когда до него доберусь.

— Нет, Теодор. Тео же сокращение от Теодора? — опираюсь на перила позади и снова прищуриваюсь от солнца над головой.

— Да, — отчего-то краснеет мальчишка. Боже, совсем юный. Не уверена даже, что у него растет борода, у него всегда такое гладкое лицо.

— Красивое имя.

— Ваше имя тоже очень красивое, — снимает головной убор, в котором они обязаны лавировать между гостями. — Я прочел, что оно переводится, как «морская».

Вы просто созданы для моря.

Я издаю нервный смешок. Да уж. Для места, из которого не сбежать — самое оно, ага.

— Вы придете сегодня на концерт? — несмело интересуется Тео.

— Да, — киваю я.

Что еще здесь делать по вечерам? Особенно без фотоаппарата.

— А покажете потом мои снимки? — снова заливается краской морячок. Его пальцы нервно перебирают фуражку, а кадык дергается в ожидании моего ответа.

О, боги. Такой милый неумелый подкат. Как не согласиться, правда?

— Простите, Тео, я не свободна, — само по себе вырывается из меня. — А снимки я пришлю организаторам круиза, не беспокойтесь.

Отталкиваюсь от поручней и неспешно иду в сторону кают.

Ну какого черта, а?! Что за дурацкий язык, совершенно не слушающийся хозяйку?

Все еще ругая себя за идиотизм, который неминуемо приведет к какой-нибудь дикой выходке в итоге, спускаюсь в каюту и сразу берусь за ноут. Хорошо, что есть на что отвлечься. А еще, что у меня всегда при себе картридер и перенести информацию с накопителя в Кенни не составляет труда. Даже, когда он в предсмертной коме и уже не реагирует на зарядку.

Скидываю фотографии в папку и берусь их править. Видимо, остаток пути я проведу в маленькой качающейся коробке, а не наслаждаясь солнцем и морским воздухом. Хотя кому он сдался. За последние месяцы я надышалась на жизнь вперед.

Непонятная мне апатия снова берет за горло.

Вся проблема в том, что впервые в жизни меня тянет туда, откуда я всегда старалась вырваться. Домой.

Глава 30

— Миш, ты скоро? — раздается в трубке