Читаем без скачивания Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая

– А ну, вставай!

– Отставить, – приказал сендин. От удивления я поднял голову.

А дальше произошло что-то уж вовсе невообразимое. Сендин вышел со своими ребятами в коридор. Через некоторое время Треугольные притащили носилки. Меня кое-как на них взгромоздили, а потом сендин разомкнул и снял мои наручники... И пока я блаженствовал от великого облегчения, меня, как какого-нибудь глостийского властителя в паланкине, вынесли во двор и погрузили в закрытый фургон.

Надо же, какие чудеса случаются в жизни... а я думал, что знаю о Лервене все.

Я наивно полагал, что точно знаю, чего мне ожидать в ближайшем будущем. Конечно же, смерти. И конечно же, не легкой, потому что какой же мелкий Треугольный начальник в Лервене упустит случай поиздеваться над бесспорным квиринским агентом?

Ошибся я в одном. Ведь я – агент настоящий. Не такой, как Таро. Не просто какой-то бедолага, которого захотели убрать. А настоящих квиринских агентов в Лервене, видимо, ценят и уважают.

Прошло всего три дня. Три дня, как я лежу в этой замечательной, чудесной, пусть небольшой, но светлой и уютной комнате с очень крепкими решетками на окнах, а за окном – еще одна сетка, по которой пропущен ток. Сегодня я уже тщательно исследовал все возможности побега. Но даже квиринскому ско это, боюсь не под силу.

И все же удивительно. В самом начале меня обследовал врач, и даже общий рентген сделали, на предмет, видимо, наличия переломов. И здесь – настоящая кровать, матрац без всяких клопов, и уж совсем верх благополучия – постельное белье. Стол и стул, привинченные к полу. К тому же меня кормят четыре раза в день, что совершенно невероятно. В Лервене и в мирное-то время было голодновато, а что говорить о военном. И ведь я все-таки в тюрьме. Но кормят, причем довольно сытно. Перловка, например, вчера вечером была с маслом... Н-да, конечно, это не «Синяя ворона». И все же...

Скучновато, конечно. Но эти два дня я был занят в основном внутренними ощущениями. Я отходил от пережитого. Даже голос постепенно восстановился. Вообще, после качалки отходят быстро, а били меня не так уж сильно. Несколько синяков осталось, только и всего.

Удивительно, насколько быстро я вернулся к прежнему лервенскому мироощущению. Я ведь действительно стал другим. Пати права – и не только внешне. Я стал квиринцем... я научился быть одиноким. У меня другие ценности в жизни, другие интересы, невозможно представить, чтобы я с восторгом подумал о Цхарне. Наконец, я отказался от сенсара – совсем. Больше никаких наркотиков – ни физических, ни духовных...

И вот – стоило мне только попасть сюда... Я оцепенел перед старвосом. Я не смог защитить себя, не смог убежать. И вот теперь я наслаждаюсь постельным бельем и кашей с маслом, и что будет завтра, послезавтра – уже мало волнует меня. Наверное, убьют... Все равно. Мне нечего защищать. Мне не за что держаться. Возможности убежать у меня нет. Смешно – когда-то мы, трое доходяг, смогли совершить такой побег, ничего не умея, ни врезать врагу по сопатке, ни бегать, ни плавать, ни лазать по стене... Но ведь теперь меня охраняют гораздо строже. Отсюда мне действительно не уйти. Я даже не знаю, где нахожусь. Возможно, в Баллареге... Увидеть бы Леско еще раз. Нет, наверное, не получится.

Моя жизнь больше не принадлежит мне. Я не знаю, что со мной будет. Единственное желание – чтобы больше не мучили. Смерть моя, по-видимому, неизбежна. Но ведь когда-то надо умирать... я давно уже привык к этой мысли, ведь я летаю уже четвертый год. В любой момент может что-то случиться. Только бы смерть была быстрой...

Может, это и лучше, что я не успел вызвать Валтэна и ребят. Хотя вообще-то среди эстаргов это совершенно нормально – ты вляпываешься в неприятности, кто-то тебя выручает, в следующий раз будет наоборот. Но сейчас я вляпался не по работе, а по собственной глупости. Да и нечего им здесь делать... это наши лервенские дела.

Жаль, что Валтэну придется долго ждать.

За дверью послышались шаги. Я приподнялся, сел на кровати. Вроде, до ужина еще далеко... странно.

Дверь распахнулась, вошел Треугольный. Ну все, похоже, спокойная жизнь кончилась. На допрос, наверное, поведут.

– Встать, руки.

Он надел мне наручники. В коридоре еще какие-то люди стояли. Я приготовился уже идти, но Треугольный взял вторую пару наручников и, зацепив за цепочку первой, приковал меня к железной кроватной спинке. Да, дело серьезное. Только после этого в помещение вошел давешний сендин, а с ним – еще какой-то тип, тоже военный, но с авиационной нашлепкой на берете – самолетиком в треугольнике. Тоже сендин, между прочим. И за ними – четверо охранников. Опасаются меня, однако.

Ну что ж, в какой-то степени – правильно. Я ведь сразу же, как только они вошли, подсознательно начал оценивать – нельзя ли дать в рыло и выскочить... В окно мне никак не выйти, дверь – единственный путь. И если она открывается, мозг сразу начинает перебирать варианты... с этим мне уже ничего не сделать, от этого никакая общинная психология не избавит.

Я сел на кровать – стоять мне было неудобно, приходилось чуть наклоняться, цепочка тянула книзу. Если что – прикажут встать... но мне не приказали. Сендин-треугольный опустился на стул, привинченный к полу, авиатор подал знак, и один из охранников выскочил в коридор и притащил для него второй стул из коридора.

– Ну как ты себя чувствуешь, Ландзо? – обратился ко мне сендин. Я вздрогнул от неожиданности. Такое впечатление, будто я на Квирине очутился.

– Нормально, – сказал я, справившись с шоком.

Сендин кивнул.

– Болей уже нет? Двигаешься нормально?

– Да.

– Мы подняли твое дело, – сказал Треугольный, – по поводу вашего побега... тебя можно понять. Твоя невиновность в похищении тех документов уже доказана. Так что ты чист перед Родиной.

Удивительно, но при этих словах внутри у меня возникла некая горделивая радость.

Хотя, казалось бы, ну какая мне сейчас разница?

– В принципе, ты можешь вернуться в Общину, – продолжил сендин, – тебя никто не станет обвинять. Впрочем, и задерживать квиринского гражданина мы не станем. Мы хотели только поговорить с тобой.

Я кивнул. Как же без этого? Поговорить – это уж обязательно.

– Ты знаешь, что сейчас идет война? – спросил вдруг авиатор-сендин. Я ответил утвердительно.

– Положение у нас не блестящее. Фундаменталисты перешли в контрнаступление на юге... Мы посмотрели твой аппарат, Ландзо. Ты, вероятно, можешь и поле абсолютной прозрачности генерировать?

– Экран? Да, могу. Только там энергии мало осталось, надо зарядить.

– От поля планеты? – авиатор, похоже, схватывал на лету.

– Да. На это нужно несколько часов, и желательно твердая прочная поверхность. Рета... ну, хотя бы бетонная.

– Лазерная пушка...

– Да.

– Так вот, Ландзо, я хотел бы попросить тебя, – твердо сказал авиатор, – помочь нам. Ведь ты лервенец, верно? Ты еще не забыл об этом?

Я пожал плечами. Трудно сказать... обида еще клокотала в груди. За что мне пришлось снова пережить этот кошмар, ведь весь позвоночник, наверное, черный теперь. И сейчас – приковали, связали... разве это нормальный разговор, на равных? И все же где-то мне было приятно, что я – лервенец. Что меня ценит Родина...

– Одна разведка, не больше, – сказал авиатор, – ну и, возможно, нанесение удара по нескольким объектам в Беши. А потом... мы поговорим. Если ты сможешь нам помочь, Родина в долгу не останется. Ну как?

Я задумался. Да, мой ландер, в принципе, стоит всей лервенской авиации. Подойти под экраном к берегам Беши, привезти подробную карту всех их военных объектов, а некоторые из них преспокойно запалить лазером... При этом мне никакой эскорт из истребителей не нужен, я сам отличный истребитель. Универсал. Да, их можно понять...

О чем я думаю? Если я окажусь в ландере, да еще под экраном – я же неуязвим. Вертикальный взлет, подъем по дуге – и привет! Хотя нет, наверняка они что-нибудь придумают, чтобы я так просто не сбежал.

Что же делать? Отказываться глупо. Даже более, чем глупо (спина снова заныла). Выполнять их задание...

А собственно, почему бы и нет? Я вполне чувствовал в себе силы воевать за Лервену. Да, по-настоящему, я уже квиринец. Меня не волнует эта война. Но... с другой стороны, с Бешиорой меня связывает еще меньше. И смутные воспоминания детства – все-таки эти бешиорцы гады, они еще хуже наших... Почему бы и не поучаствовать в войне? Не стать между делом, раз уж подвернулась возможность, Спасителем Отечества?

– Согласен в принципе? – спросил сендин.

– Да, – ответил я хрипло.

– Хорошо, тогда обсудим технические детали.

Мне снимали наручники и ножные кандалы только на время – когда я занимался зарядкой гравитора. Ландер поставили во дворе тюрьмы на специальную пластину. Во время зарядки он становится тяжелее раз в пятнадцать, так что рядом никого не должно быть... И потом, когда все было уже готово, тщательно выработан маршрут, на ландер подвесили дополнительно несколько ракет (я убедился, что один из типов лервенских ракет «воздух-воздух» вполне можно на нем использовать. Толку от них не так уж много, но все равно приятнее.), когда все было обговорено на несколько раз, меня вывели под конвоем во двор и только здесь, уже перед самой машиной, развязали и позволили надеть бикр.