Читаем без скачивания Ужас приходит в полнолуние - Сергей Белошников

— Вчера в лесу нашел, — пояснил Николай Сергеич. — Возле того места, где Станислава бродила.

— Как ваша внучка? Она здесь? — поинтересовался я из чистой вежливости. Последний раз я видел Стасю совсем еще маленькой, веселой девчушкой, которая тогда заканчивала начальную школу. В прошлый свой приезд, ровно пять лет назад, я ее не застал — она была в Москве. Сейчас, если мне не изменяет память, ей уже лет двадцать. Невеста.

— Здесь, здесь. Где же ей быть?

— Интересно было бы на нее посмотреть.

— Смотри, — кивнул старик на большой цветной фотопортрет, висящий в простенке.

С него улыбалась хорошенькая девушка. Да какое девушка — на меня смотрела очаровательная молодая женщина. И еще: в ней был и шарм, и хитринка, и бутурлинская порода.

— Не отвлекайся, — совершенно нелогично проворчал старик, возвращая меня на землю.

— Действительно, это не медведь, — вынужден был признать я, снова поворачиваясь к столу. — Ни на что не похоже. Разве что сук случайно обломился, упал да и оставил вмятину?

— Сук? В болотной грязи, в десяти метрах от ближайшего дерева?.. Пошли.

Мы вышли в сад. Николай Сергеевич подвел меня к свежевскопанной грядке, наклонился и сдернул с ботвы редиски кусок полиэтилена.

— А это что? Тоже сук?.. Утром обнаружил. Сегодня.

Я присел на корточки.

На влажной мягкой земле четко виднелся свежий глубокий отпечаток лапы. Точно такой же, как и на отливке из гипса. Я осторожно потрогал пальцем края подсохшего следа. Старик молчал. Снизу вверх я посмотрел на него:

— Надеюсь, вы меня не разыгрываете?

— А что, я сейчас очень похож на массовика-затейника? — саркастически спросил Николай Сергеевич.

Мы пошли обратно в беседку. Только когда мы уселись за стол, старик устало сказал:

— Я, как ты понимаешь, тоже мало верю в сказки про оборотней и вервольфов. Переодетый маньяк-убийца — это ближе к правде жизни. Так же, как и два покойника за последние четверо суток. Но в любом случае: если бы не дурацкие грабли, вполне возможно, нам бы не довелось вести этот разговор. И одним покойником стало бы больше. Да, грабли… Как в старом анекдоте: он, видимо, их случайно задел, когда крался сегодня ночью вдоль стены сарая. Стук был едва слышен. Я сидел в кабинете, окна были открыты, а ночью звук разносится далеко — поэтому я и услышал. И вроде бы даже потом что-то увидел. Тень какую-то. Пришлось с ружьем всю ночь просидеть.

Я внимательно посмотрел на него: старик вовсе не шутил.

— Но дело не в этом, — продолжил он. — Пусть эта история выглядит странно. Но кем бы он ни был, ты должен его выследить. И опознать.

— Опознать? Но я не сыщик, Николай Сергеич, — улыбнулся я. — И в поселке никого, кроме вас, не знаю. Я всего-навсего обычный егерь.

— Во-первых — очень хороший егерь. А во-вторых, ты — охотник.

— Вы тоже.

— Ты — профессиональный охотник на волков. Такой же опытный, как твой покойный учитель и друг Пахомов. Я уже стар для такого занятия… И, должен тебе сказать, Кирилл, что, кроме тебя, этого никто здесь не сделает.

— Почему?

— Об этом — позже. Если ты согласишься. А пока скажи: ты согласен сделать то, о чем я тебя прошу, или нет?

— А если все уже закончилось и он отсюда ушел? — ответил я вопросом на вопрос.

Николай Сергеевич явно хотел было мне возразить, но не успел. Взвизгнули тормоза, и возле калитки остановились «Жигули». Из них вылез высокий молодой мужик в милицейской форме. Старлей. Он вытащил с заднего сиденья большую корзину. Толкнул калитку и уверенно — видать, не в первый раз здесь — прошел к беседке.

— Здравствуйте, Николай Сергеич, — сказал мужик, мельком окидывая меня взглядом.

Мельком-то мельком, но взгляд у него было ой-ой-ой какой цепкий. Милиционер, одно слово.

— Вот, принес вам долг за вчерашнее, — продолжил мужик.

— Какой долг? — явно не понял старик.

— Сами посмотрите, — милиционер поставил корзину на скамейку.

Николай Сергеевич приподнял лопухи, прикрывавшие корзину сверху, и я увидел, что она под завязку полна отборных белых — небольших, крепких, один к одному. То, что надо. Сразу видно: знатный грибник собирал.

— Ну что ж… Признателен, признателен, — довольно улыбнулся старик. — Да, позволь тебе представить, Антон: это Кирилл, мой дальний родственник. Из Сибири. Геолог.

— Очень приятно. Антон Михайлишин.

Мы протянули друг другу руки; пожатие у него было сильное, ровное, но без излишнего понта, типа: посмотри, какой я сильный. Нормальный мужик.

— Присоединяйся к нам, Антон, — сказал Николай Сергеевич.

Тот повернулся к старику:

— Извините, Николай Сергеич, но мне пора. Служба.

— Что в поселке? — быстро спросил старик.

— Паника, — ответил Михайлишин. — Впрочем, выйдете — сами увидите.

Он помолчал и добавил, глядя в сторону:

— Семенчука убили.

— Кого? — явно не понимая, о ком идет речь, переспросил Николай Сергеевич.

— Семенчука, браконьера. Помните, мы еще его вчера с вами на перекрестке встретили? Маленький такой, в кепке и брезентовой куртке.

— Как убили? — растерянно спросил Николай Сергеевич.

— На Марьином озере, — сказал Михайлишин. — Ребята наши, патрульные, сегодня поутру заметили на озере лодку. Пустую. Всю в кровище. Потом на берегу нашли тело. Без головы. Голова в кустах лежала, неподалеку. — Он тяжело вздохнул. — Ладно, я поеду. Майор ждет.

Михайлишин быстро распрощался и пошел к калитке.

— Вот видишь, Кирилл, — тихо сказал Николай Сергеевич, поворачиваясь ко мне. — Ничего не закончилось. Боюсь, все только по-настоящему начинается.

Я проводил взглядом отъезжавшую машину Михайлишина:

— А почему вы ему не сказали про меня правду?

— Он местный участковый, лицо официальное. А наши дела — это наши дела. Мы же не можем взять у них официальное разрешение на поиск, вроде лицензии на отстрел, — усмехнулся старик. — И так после всего, что здесь произошло, они следят за каждым человеком в поселке. Тем более за новым.

— Значит, и за мной тоже будут следить?.. Глупость какая-то. А вы, по-моему, просто перестраховываетесь.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. — Николай Сергеевич нахмурился.

Я взял из вазы яблоко, надкусил. Поморщился — на мой вкус оно было кисловато. И сказал:

— Я уже здесь. Это и есть ответ на ваш вопрос. Узнать, кто убил Пахомыча, и мое дело. А выбор… Выбор я сделал еще до того, как сел в самолет.

— Хорошо. Тогда пойдем, я тебе еще кое-что покажу.

Он поднялся и не оглядываясь пошел в дом.

Чего уж скрывать — я был потрясен.

Я ожидал услышать от старика все что угодно. Но только не это. Мой брат? Спятивший убийца, переодевающийся в волка? Мстящий за смерть волчонка? Вернувшийся спустя столько лет? Почему он, и вообще — возможно ли все это?..

Эти и еще многие-многие вопросы вертелись у меня на языке, пока Николай Сергеевич заканчивал свой достаточно длинный, но толковый рассказ. И выходило из него, что я должен буду выследить убийцу. Каковым, по его убеждению, является мой пропавший более пятнадцати лет назад брательник. Потому что я единственный человек, который может и должен его узнать.

М-да-а-аа… Веселые дела.

Старик поведал мне и про майора Терехина с его нелепыми подозрениями, и про запрет на походы в лес, и про то, как кто-то неизвестный преследовал Стасю по дороге от озера.

Все он мне рассказал, ничего не скрыл.

Я тупо смотрел на старые фотографии, разложенные на письменном столе. И думал о том, что своим рассказом старик меня почти убедил в правдоподобности происходящего.

— Но почему вы думаете, что это он? — наконец спросил я.

— Предчувствие. Интуиция. К тому же после того, как Пахомыч убил волчонка, у Филиппа наверняка произошел сильный психический надлом. Такие потрясения, поверь, не проходят для ребенка бесследно. И могут дать о себе знать спустя даже многие годы.

— Вот именно, годы, — фыркнул я. — Думаете, я его узнаю? Да он же вырос, изменился, стал, в конце концов, совсем другой!

— Узнаешь, — убежденно сказал старик. — Вы — братья. Близнецы.

Ничего себе логика! Братья. Близнецы. Вообще-то мы были двойняшками, а не близнецами. Но дело не в этом… А если мне придется в него стрелять?..

— Ты не передумал мне помочь? — вывел меня из раздумий голос старика.

— Вы думаете, будут еще убийства?

— Будут, — убежденно сказал Николай Сергеевич.

И тут меня осенило: если этот псих, которого он принимает за моего брата, сегодня ночью приходил к его дому, значит… Значит, мой бывший учитель — наиболее вероятный следующий кандидат на алпатовское кладбище?! Я посмотрел на Николая Сергеевича. Умный старик тут же догадался, о чем я подумал: он невесело усмехнулся и сказал: