Читаем без скачивания Мастер Баллантрэ - Роберт Стивенсон

Я рассказал ей весь наш разговор с лордом, и когда она выслушала меня до конца, она задумалась, и лицо ее сделалось несравненно спокойнее.

— Да, вы имели доброе намерение, — сказала она наконец. — У меня была та же самая мысль, как и у вас, или, вернее сказать, я хотела поговорить с мужем насчет сына, и поэтому вполне понимаю вас и не сержусь на вас больше. Но, Боже мой, что же делать, когда он не в силах вынести какое бы то ни было волнение? Он не в силах его вынести! — закричала она. — Струны его сердца уже слишком натянуты. Зачем нам, следовательно, заботиться о том, что будет впоследствии! Пусть он наслаждается тем, быть может, непродолжительным счастьем, которое ему дано в удел.

— Аминь! — сказал я. — Я больше ни во что не стану вмешиваться и прошу вас только поверить, что если я действовал не так, как бы следовало, так только из любви к нему.

— Да, я вполне этому верю, — сказала миледи, — но вы, по всей вероятности, были очень взволнованы, когда говорили, иначе вы никогда не решились бы сказать такую резкую фразу, какую вы сказали. — Она с минуту молчала, а затем улыбнулась и прибавила: — Знаете, Маккеллар, что вы такое? Вы не мужчина, а вы какая-то старая дева!

После вышеописанного случая ничего особенного в семействе лорда Генри не произошло до того дня, в который снова приехал злой гений этого семейства — мастер Баллантрэ. Но раньше чем рассказать об этом, я опять-таки приведу отрывки из записок полковника Бурке, весьма интересные сами по себе, а кроме того, имеющие значение и играющие некоторую роль в этом рассказе. Из них мы узнаем то, что случилось с мастером Баллантрэ во время его путешествия по Индии, и получим некоторое понятие о Секундре Дассе. Но прежде чем привести эти выписки, я считаю своим долгом сказать, что если бы мы узнали раньше то, что мы узнали только впоследствии, а именно, что Секундра Дасс говорит по-английски, то мы избегли бы множества тревог и не испытали бы столько горя, сколько нам пришлось испытать.

ГЛАВА VII

Похождения кавалера Бурке в Индии

Выписки из мемуаров

Вот я и очутился на улице города, название которого я не могу припомнить, и в совершенно незнакомой мне местности. Мне эта местность была настолько мало известна, что я не знал даже, в какую сторону мне идти, чтобы выбраться оттуда, идти ли мне на юг или на север? Я убежал, не успев даже обуться, в суматохе я потерял свою шляпу, весь мой багаж остался в руках англичан, у меня не было спутника, за исключением индийского сипая, никакого оружия, кроме моего меча, и я остался почти совсем без денег. Одним словом, я находился в очень неприятном положении, и если бы мистер Galland, любящий описывать подобного рода приключения, какое произошло со мной, знал о том, что со мной случилось, он, наверное, написал бы об этом рассказ.

Теперь я подробно опишу, какое это было приключение.

Сипай был очень честный человек; он уже много лет служил под французским знаменем и готов был, кажется, дать разрезать себя на куски ради моего соотечественника, мистера Лалли. Это тот же самый парень, о котором я рассказывал уже в начале этих мемуаров, который отличился своим удивительным благородством, когда нашел меня и мистера Фессака на валу совершенно пьяными, и который закрыл нас соломой, чтобы проходивший мимо нас командир порта не увидел, в каком состоянии мы находимся.

Очутившись в критическом состоянии, я поэтому обратился к этому благородному парню за советом, куда нам идти и что нам предпринять? Решить этот вопрос было весьма нелегко, но при зрелом обсуждении его мы пришли к тому убеждению, что нам следует забраться в один из садов, находившихся перед нами, окруженных стеной, чтобы выспаться под каким-нибудь деревом, и затем отправиться на поиски пары туфель и тюрбана на голову.

Теперь нам осталось только одно: решить, в который из садов нам забраться, так как их было очень много. Помешать нам никто не мог, так как была ночная пора и в переулках между садами ни одного человека не было видно. Я хлопнул своего парня по плечу, и мы вместе с ним быстро перелезли через одну из стен сада, на которую я ему указал. Земля в саду была совершенно сырая от сильной росы, поэтому ложиться на нее не следовало, так как эта сырость необыкновенно вредно действует на здоровье людей, преимущественно же европейцев; но мне так сильно хотелось спать, что я не в силах был держаться на ногах и лег. Я только стал немного забываться, когда мой спутник разбудил меня. Он увидел в конце сада яркий свет, падавший на землю, и свет этот, появившись, уже не потухал, а продолжал виднеться между листьями. Это неожиданное появление света в такой поздний час нас крайне удивило, и мы решили, что нам надо быть чрезвычайно осторожными, чтобы не попасть в руки людей, могущих причинить нам вред. Я послал своего провожатого сделать рекогносцировку, и он, быстро вернувшись ко мне обратно, сообщил, что дом, из которого виднеется свет, по-видимому, принадлежит европейцу, и, вероятно англичанину.

— Ну, хорошо, — сказал я, — пойдем посмотрим, что это за европейцы. Быть может, это и хорошие люди.

Сипай повел меня на такое место, откуда я мог хорошо видеть дом. Он был окружен широкой верандой; на полу веранды стояла лампа, а по обе стороны от нее, также на полу, сложив ноги крест-накрест, наподобие того, как сидят азиаты, сидело двое мужчин. Оба они, словно туземцы, были в костюмах из кисеи, а один из них был не только европеец, а мой старый знакомый, мастер Баллантрэ, умом и гениальностью которого я так часто восторгался. До меня дошло известие, что он в Индии, но встретиться мне с ним до сих пор ни разу не пришлось, и чем он занимался, что он делал в Индии, я также не знал.

Как только я узнал мастера Баллантрэ, я, разумеется, как его друг, решил без всякой церемонии войти к нему в дом. Луна освещала нам дорогу, и я быстро прошел со своим спутником вперед и через несколько минут стоял уже перед Баллантрэ и рассказал ему, в каком критическом положении я очутился. Он взглянул на меня и выслушал меня совершенно безучастно, а затем обратился к сидевшему напротив него человеку и начал говорить с ним на языке туземцев.

Человек этот был очень худощавый, ноги у него были тонкие словно палки, а пальцы — словно спички [10]. Он встал и обратился к нам со следующими словами:

— Саиб не понимает английского языка, а насколько я могу понять, вы ошиблись и приняли саиба за кого-нибудь другого. Это часто бывает. Но только саиб желал бы знать одно: каким образом вы попали к нему в сад?

— Баллантрэ, — закричал я, — черт тебя возьми, неужели ты станешь отрицать, что ты меня знаешь? Неужели ты осмелишься сказать мне это в лицо?