Читаем без скачивания Прекрасная колдунья - Патриция Райс

Как могла, она закрывала собой сидящую рядом мать от глаз святого отца и де Лейси. Лицо Элизабет исказилось от ужаса. Но все же Эйлин надеялась, что мать догадается о том, что задумала ее дочь, и подыграет ей.

Питер де Лейси понимающе ухмыльнулся.

– Как вам повезло, что мы проезжали этой дорогой именно сейчас. Опоздай мы хоть немного, и нашей встрече не суждено было бы состояться.

Он заметил притаившуюся за Эйлин фигуру, и его голос стал менее слащавым:

– Сестра Элизабет! Какой приятный сюрприз! Я не ожидал увидеть вас обеих. Святой отец, я благодарю вас за то, что так хорошо заботились о моей семье. Но теперь, найдя их, я освобождаю вас от этого бремени.

Священник удивленно посмотрел сначала на Элизабет, а потом на Эйлин.

– На то, чтобы убрать дерево с дороги, может уйти большая часть дня, святой отец, – с улыбкой проговорила Эйлин. – Вы можете вернуться в монастырь, а мы поедем дальше с дядюшкой Питером. Там, в деревне, мы расскажем людям про это дерево, и, возможно, они придут сюда и уберут его.

Де Лейси весь напрягся, пытаясь понять, какой другой смысл кроется в словах его племянницы. Может, таким образом она подает какой-то условный знак? Однако убивать священника только потому, что он оказался невольным свидетелем, тоже не хотелось.

– Возможно, ты права, дорогая. Но я очень не хочу вот так вдруг оставлять тебя. – Святой отец в нерешительности замер и повернулся к стоящему у дверей ирландцу. Но тот ничего не сказал.

– Когда доберетесь, обязательно напишите мне. Езжайте, дети мои, и да пребудет с вами Господь.

Попрощавшись со святым отцом, обе женщины не спеша взяли свои пожитки, подхватили юбки и вышли из экипажа. Люди де Лейси взяли у них вещи, и бедняжки, обойдя попаленное дерево, послушно направились к карете графа. Де Лейси шел рядом с ними, заботливо держа Эйлин под локоть. Его люди тем временем собирали инструменты и впрягали в карету лошадей.

Экипаж отца Чардина развернулся и начал медленно удалиться в сторону монастыря. Эйлин облегченно вздохнула. Возможно, до сих пор она вела вольную и бесполезную жизнь, но в одном девушка была твердо уверена: только что она спасла жизнь двум людям. Как ей хотелось, чтобы и им с матерью удалось выжить!

Де Лейси проследил за тем, чтобы обе женщины сели в карету, и, оглядев располневшую фигуру Эйлин, язвительно отметил:

– Я смотрю, что с нашей последней встречи изменилось многое. Ты обрела не только речь, но и еще кое-что.

Эйлин пропустила его реплику мимо ушей. Злобно сверкнув глазами, граф повернулся к Элизабет:

– Ах, Элизабет! Ты решила, что провела без мужской ласки слишком много времени? Помнится, раньше ты не была такой ханжой, – цинично улыбаясь, проговорил он.

Эйлин посмотрела на мать. Лицо Элизабет стало бледнеть, а когда де Лейси фамильярно взял ее за руку, в ее глазах Эйлин увидела панический страх. Эйлин гневно стиснула кулаки.

– Оставьте мою мать в покое, иначе я буду так визжать, что меня услышат даже монахини в монастыре. Они будут знать, что мы были с вами, и на этот раз вам не удастся избежать наказания.

Ни минуты не сомневаясь, что эта вздорная девчонка нее так и сделает, граф поспешно отпустил Элизабет и с изумлением посмотрел на Эйлин.

– Ты очень умная, раз сообразила назвать святому отцу мое имя. И теперь, когда известно, что вы уехали со мной, ты полагаешь, что я не смогу обрушить на вас свой гнев?

Эйлин посторонилась, пропуская мать в карету.

– Я не дурочка, – продолжила она, пристально глядя де Лейси в глаза. – Отстаньте от моей матери, и я буду вести себя тише воды, ниже травы. Но троньте ее хоть раз, и я оставлю на вашей гадкой физиономии еще сотню таких же отвратительных шрамов, как этот. – И она указала пальцем на его подбородок.

Де Лейси непроизвольно потянулся рукой к отметине, которую оставили на его лице маленькие пальчики пятилетней девочки, и подумал, что теперь, когда она выросла, ей под силу и не такое. И даже беременность не станет этой ведьме помехой. Ей хватит глупости на все.

Шутовски поклонившись, он согласно кивнул.

– Если ты сыграешь свою роль так же хорошо, как и в ночь нашей последней встречи, эта поездка пройдет без сучка без задоринки.

Через минуту один из людей графа закрыл дверь, и карета двинулась с места. Сидящие внутри ее женщины побледнели и в страхе уставились друг на друга. Чтобы убедиться в том, что их положение крайне опасно, достаточно было просто выглянуть в окно. По обе стороны от кареты ехало около полудюжины вооруженных мужчин с солдатской выправкой. Их лица были жестокими, а жесты – грубыми и резкими. Каждый из них, несомненно, был способен на убийство. И для этих головорезов не имело значения, кто будет жертвой: мужчина или женщина, монахиня или ребенок.

– Как ты можешь говорить с ним так спокойно? – чуть слышно спросила Элизабет. – Я хочу вырвать его внутренности через горло. Если бы у этого негодяя было сердце, я съела бы его.

– Он собирается убить нас. Чем дольше мы сумеем протянуть время, тем больше у нас шансов на побег. И здесь наша смекалка может сослужить нам неплохую службу.

Эйлин принялась смело воплощать свои слова в жизнь. Де Лейси очень опрометчиво решил, что, если женщина молчит, значит, она никому не может ничего сообщить. Но и Эйлин, и ее мать годами учились общаться с помощью жестов. Возможно, владельцы постоялых дворов и гостиниц и их жены не совсем понимали, о каком своем горе хотели им поведать две женщины, говорящие лишь руками и глазами, но они, несомненно, начинали что-то подозревать и шептались за спиной де Лейси. Никто, правда, не осмеливался открыто бросать вызов графу и его головорезам, но все хорошо вспоминали этих странных путешественников.

Они ехали достаточно быстро, но весть об их приближении доходила до следующей деревни или города еще быстрее. Высокий англичанин вызывал у людей все меньше и меньше уважения, в то время как две женщины, напротив, навоевали всеобщую любовь и сочувствие. Эйлин не знала, какие слухи ходят вокруг них, но заметила, что все кругом относятся к ней очень по-доброму и с почтением. Люди стремились предупредить каждое ее желание, за исключением одного, самого заветного. Увы, но они не могли дать ей свободу.

В одной маленькой деревушке де Лейси досталась до того маленькая и неуютная комнатенка, что он не на шутку разъярился. Распахнув дверь просторной комнаты, в которой уже начали устраиваться Эйлин и Элизабет, он с грозным видом застыл на пороге и внимательно осмотрел кровати, устланные чистыми хлопковыми простынями, набитые пухом подушки, большую бадью для купания и фарфоровую лохань с водой, чтобы умываться.