Читаем без скачивания Мерси, камарад! - Гюнтер Хофе

За те немногие секунды, пока они стояли друг перед другом, они мысленно задали массу вопросов: «Мартина, почему ты больше не хочешь меня видеть? Почему ты танцевала и пила вино с этим проходимцем Альтдерфером? Почему ты позволила ему войти в твою комнату?» И тут же: «Почему ты мне не веришь, Ганс? Почему ты не догадался, что он заставил меня молчать опять же из-за тебя, ради тебя? Почему ты не можешь понять, что я готова на все ради брата, но не сделаю ничего такого, что хоть в какой-то степени может повредить тебе?»

Не говоря ни слова, Мартина открыла дверь. Ганс молча вошел за ней в комнату.

Почему они не решились задать эти вопросы вслух? Может, из страха потерять друг друга? Оба чувствовали, что принадлежат друг другу. И так должно быть всегда. Оба чувствовали, что все плохое и грязное, что бросила на их пути война, чтобы разъединить их, осталось перед дверью в эту комнату, а через ее порог они пронесли лишь страстное желание хотя бы недолгого счастья.

Вспомнилась майская ночь, с грозой на море и проливным дождем над замком. Они готовы были броситься друг другу в объятия, но невысказанные вопросы стояли между ними, затянувшееся молчание грозило перерасти во взаимное недоверие.

Мартина встала и подошла к столику, в ящике которого у нее лежал пистолет. Когда маленький, матово поблескивавший браунинг оказался у нее на ладони, она поймала на себе удивленный взгляд Ганса.

Рорбек сразу же понял, зачем Мартина хранила у себя этот браунинг, и в один миг тяжелый груз упал с его сердца.

— Мартина, — прошептал он, вложив в это слово всю свою благодарность и нежность. Он гладил ее руки. — Мартина!..

Они лежали рядом, на небе все так же светил месяц, но у них не было нужды задавать друг другу какие-то вопросы. Они любили друг друга и знали об этом. В эти минуты они были по-настоящему счастливы, но боль предстоящего расставания была для них хуже острого ножа.

В 1940 году Гитлер приказал построить для ставки бункер в местечке Марживаль близ Суассона. Из ставки, условно названной «Волчье логово-2», он намеревался руководить операцией «Морской лев», суть которой заключалась во вторжении гитлеровцев на Английский материк. Поскольку операция не состоялась, бункер фюрера не был оборудован окончательно. 17 июня 1944 года здесь, однако, состоялась встреча Рундштедта и Роммеля с Гитлером. Оба командующих высказали фюреру свои пожелания: оттянуть линию фронта за пределы досягаемости корабельной артиллерии противника; занять передний край обороны пехотными частями; создать крупный танковый резерв, способный решать задачи оперативного и стратегического значения. И в первую очередь они настоятельно уговаривали фюрера не предпринимать пока никаких новых наступательных операций.

После этой беседы, где Гитлер, дав волю собственной фантазии, разглагольствовал о новом чудо-оружии, которое решит исход войны, он поспешил обратно в Берхтесгаден, откуда спустя трое суток пришел приказ командующему группой армий «Б» начать новое наступление.

8 приказе высказывалась мысль, что если с поставленной задачей не справятся войска вермахта, то победы добьются части СС.

Из района Тарнополя во Францию будут переброшены 9-я и 10-я танковые дивизии СС, которые из-за разрушений железнодорожных линий в Лотарингии идут своим ходом. Они сбросят томми в море. Так сообщил командующему 7-й армией обергруппенфюрер СС Хойсер, командир 2-го танкового корпуса СС. Кроме того, на подходе находятся и другие части СС.

7 июня американцы начали действовать, подвозя через Ла-Манш части искусственного порта «Малбери», чтобы смонтировать его у Сен-Лорана, в то время как части волнолома английского порта были подведены к берегу и поставлены на якорь у Арроманша.

На рассвете 19 июня неожиданно разразился сильный шторм. Огромные волны выбрасывали суда на берег. Потери оказались огромными: потоплено триста судов; восемьсот судов, в основном перевозивших танки, были выброшены на берег. Американский искусственный порт оказался полностью разрушенным, английский искусственный порт у Арроманша пострадал значительно меньше, так как его частично защищали скалы Кальвадоса и временные волноломы, созданные из затопленных судов.

За трое суток шторма на море англичане и американцы понесли в обоих искусственных портах и на всем канале такие потери в судах, которые в пять раз превышали потери, понесенные ими в ходе ведения боевых действий.

Выгрузка живой силы и техники была прервана на целую неделю. Запасы боеприпасов упали до критической точки. Англичане и американцы были вынуждены временно прекратить наступательные действия. Над их десантными войсками на захваченных ранее плацдармах нависла серьезная угроза.

Однако гитлеровский генералитет ничего этого не знал, а немецкие солдаты просто получили небольшую передышку.

Между тем погруженная в эшелоны дивизия генерала Круземарка катила по железной дороге через Тулузу и Бордо в направлении города Анже-на-Луаре, до которого еще можно было доехать. Дальше железнодорожное полотно было сильно разрушено.

На крыше каждого вагона или платформы были установлены зенитные пулеметы и пушки, готовые открыть огонь в случае появления самолетов противника. По ночам над эшелонами вспыхивали разноцветные осветительные ракеты, запускаемые неизвестно кем, когда они проезжали по районам, контролируемым французскими патриотами. Других событий не было.

В то время как в Нарбонне происходила погрузка очередного эшелона, в Анже уже разгружались подразделения первого эшелона, которым предстояло пройти форсированным маршем двестипятидесятикилометровый участок пути, отделявший их от передовой. От Анже сильно разрушены были не только железные, но и шоссейные дороги, которые к тому же днем и ночью находились под обстрелом артиллерии противника, так что недостатка в донесениях о потерях не было.

В голове колонны двигался 1-й артиллерийский дивизион капитана Остерхагена. Идти приходилось только ночью, а днем укрываться в тени деревьев и кустарников. Следовавший за первым артдивизионом 2-й дивизион все чаще и чаще наталкивался на разбитые тягачи, воронки от бомб, могилы, на которых встречались знакомые имена. Моросил мелкий дождь. Эйзельт вместе с Рорбеком ехали, оторвавшись далеко от колонны. Машину вел Зеехазе, который, низко склонившись над баранкой, думал о том, что скоро настанет и его час.

— Сегодня по крайней мере самолеты противника оставили нас в покое, — заметил начштаба, посмотрев на затянутое черными тучами небо.

— Пожалуй, — неохотно ответил Рорбек. Он вспоминал Мартину, и его сильно угнетало, что он все дальше и дальше удаляется от нее.