Читаем без скачивания Сделка с дьяволом - Жюльетта Бенцони

– Мы пришли искушать тебя, Франц! – весело проговорила эрцгерцогиня, входя в комнату. – И надеемся, что мы тебя не побеспокоим.

Герцог с улыбкой подошел и взял руку своей тетки, чтобы с заметной нежностью поцеловать ее.

– Ты никогда не мешаешь мне! И к тому же я ничем не занят, я просто любуюсь парком. Он особенно красив в это утро. А кто эти дамы?

– Знаменитая мадам Пальмира, из Парижа, и одна из ее продавщиц. Они покажут тебе сейчас чудесные вещи…

Пальмира и Гортензия, согнувшись в реверансе, еще не подняв на него глаза, были поражены болезненной хриплостью его голоса. Когда они выпрямились, Гортензия заметила, что Франц улыбался ей.

– Чудесные вещи? Правда? Пожалуй, давно мне не предлагали ничего чудесного! – Потом, понизив голос, он произнес: – Как поживаете, мадам де Лозарг?

– Прекрасно, монсеньор, поскольку Ваша Светлость изволили вспомнить меня и потому что я снова вижу моего принца, – прошептала Гортензия.

Но София тихо запротестовала:

– Ты неосторожен, Франц! Никаких имен! – И более громко добавила: – Покажите же монсеньору эти прекрасные галстуки из Кашмира, которые вы мне только что демонстрировали. Мне кажется, они ему понравятся.

Пальмира уже открыла коробку и достала оттуда целый ворох тканей, громко нахваливая качество изделий.

– Это все из Кашмира. А вот китайский шелк, плотный шелк из Чан-Тунга, басоны из золотых нитей…

Она говорила, говорила, а в это время Гортензия и принц смогли шепотом перекинуться несколькими словами:

– Значит, вы не отказались от своих планов, как мне показалось?

– Нет, монсеньор. Мне поручили сказать Вашему Высочеству, что все будет готово, когда вы пожелаете. И чем скорее, тем лучше. Летом движение на дорогах очень большое. Мы проедем незамеченными.

– Каков ваш план?

– Все тот же: вы проедете до границы в моем обличье. Важно как можно скорее добраться до Парижа…

– А вы? Я уже говорил вам, что не могу вас здесь оставить.

– Не беспокойтесь. Я через несколько часов последую вслед за вами вместе с Пальмирой, которая уедет, сославшись на болезнь матери. Ей бы очень хотелось служить вам в Париже. Что касается графини Камерата…

– Так она вернулась?

– Ну конечно! После смерти полковника Дюшана она стала нашей лучшей связной с бонапартистскими комитетами и, конечно, с императорской фамилией. Она поможет нам в ночь побега, потом отправится в Париж своим путем…

Принц сильно закашлялся, так что розовые пятна появились на его щеках.

– Как вы представляете мой отъезд?

– Очень просто, если Ваше Высочество соизволит остаться здесь на несколько дней и станет по вечерам совершать прогулки с эрцгерцогиней. В назначенный вечер вы должны прогуливаться вблизи высокого обелиска, ближайшего к стенам парка. По другую сторону стены вас будет ждать карета. Когда вы перелезете через стену, карета отвезет вас во дворец Пальм, откуда вы отправитесь тотчас в дорогу. Вам помогут перелезть через стену, а эрцгерцогиня упадет в обморок… и позовет на помощь лишь спустя некоторое время. Как видите, Ваше Высочество, это потребует лишь немного мужества и удачи. Остается лишь выбрать день…

Принц задумался на мгновение и улыбнулся Пальмире, которая уже изнемогала. Тогда, возвысив голос, он сказал:

– Все это мне очень нравится. Но мне хотелось бы, чтобы вы кое-что изменили. Не могли бы вы закончить это через неделю? Сегодня четверг. Может быть, в следующий четверг?

Пальмира с облегчением вздохнула и широко улыбнулась, затем склонилась в глубоком реверансе.

– К вашим услугам, монсеньор. Можете быть спокойны, мы сделаем все, чтобы вы были довольны. Значит, в четверг.

Через полчаса Пальмира и ее псевдопродавщица уже садились в карету, все так же сопровождаемые подмигиванием часовых.

– Боже, как я боялась! – проговорила Пальмира, усаживаясь в глубь кареты и развязывая ленты своего капора. – Я совсем не уверена, что способна на конспирацию. Сердце готово выскочить из груди, как будто я пробежала не одну милю. И все-таки все прошло хорошо, не так ли?

– Несомненно, хотя должна сказать, что меня очень беспокоит здоровье принца. Этот хриплый голос, этот кашель… Нет, мне это совсем не нравится.

– Конечно, он очень устал. И, может быть, простудился. Воздух родины быстро восстановит его силы. Вы заметили, как он обрадовался?

– Да… но эрцгерцогиня мне показалась чем-то очень озабоченной…

– Ну, это естественно, – проговорила Пальмира, которой все хотелось видеть в розовом свете. – Он должен уехать, а она любит его. По-человечески ее можно понять…

Следующие дни прошли в приготовлениях. Княгиня Орсини и графиня де Лозарг говорили всем, что собираются вернуться во Францию. Большинство их знакомых уехали из Вены в свои загородные дворцы и поместья, поэтому все шло хорошо. Мария Липона была наверху блаженства, видя, как осуществляется то, за что она боролась уже несколько лет. Она очень хотела присоединиться к своим подругам вместе с Леоной Камерата, принять участие в их французской авантюре. Только Мармон был очень опечален и не скрывал этого.

– Боюсь, что пройдет много времени, прежде чем мы снова увидимся… – сказал он. – Даже если император позовет меня, боюсь, что французский народ не встретит радостно герцога де Рагуза…

– У народа Франции столь же переменчивое сердце, как у хорошенькой женщины, – возразила Фелисия. – Они влюбятся в своего Орленка, и если их новый кумир скажет, что вас любит, то этот народ быстро забудет, что вы защищали Карла Десятого. Вы же знаете, что это ваш единственный шанс когда-нибудь вернуться на родину. И будьте покойны, мы не позволим Наполеону Второму забыть о том, чем он вам обязан…

– Я в этом уверен. Но столько дней, не видя вас…

– Думайте о том дне, когда мы увидимся! Это позволит вам набраться терпения.

Фелисия продала некоему еврею с улицы Жозефштадт одно из своих украшений с бриллиантами и изумрудами, чтобы покрыть дорожные расходы принца и расходы на его устройство в Париже. Это было уже второе украшение, которое она продала, и Гортензия боялась, что ее подруга останется ни с чем.

– Вы же знаете, что я заранее их предназначила на выполнение нашей задачи. Наш император вернет мне все…

– А если нас постигнет неудача?

Фелисия рассмеялась.

– У меня хватит средств, чтобы вернуться в Рим. Слава богу, Орсини еще не впали в бедность, и там найдутся те, кто меня приютит. В конце концов игра есть игра. Но, во имя неба, Гортензия, выкиньте из головы черные мысли…

– Вы забыли еще кое-что: у вас всегда есть Комбер и… моя дружба. Жизнь в имении не очень светская, не очень веселая, но…

– Не слишком веселая? После того, что с вами там случилось? Вы капризны! – И добавила, внезапно посерьезнев: – Вы правы. Остался Комбер, и я не забыла о нем. Но мне хотелось услышать это от вас…