Читаем без скачивания Безрассудный (ЛП) - Стивенс С. К.

— Мы с Денни давно… Ничем не занимались. Он обижается.

Горечь и облегчение одновременно накрыли меня. Денни было больно…но они не спали каждую ночь. Я опустил глаза в пол, чтобы Кира не видела, как их воздержание радует меня. У меня не было права радоваться… Денни в этой истории был несчастен.

— Тебе и не нужно этого делать. Я никогда не просил тебя не быть с ним. Я знаю, вы двое спите… Я же сказал, я понимаю.

Я ненавидел этот разговор. Мне очень хотелось сказать ей, как я рад, что между ними нет близости. Я мечтал, чтобы она не прикасалась к Денни. Но она не была моей, и я не имел права ставить ей какие-либо условия.

Какую бы малую часть своего сердца она ни готова была мне отдать, я готов был принять всё.

После ответа, я внимательно посмотрел на нее, и было понятно, что спала она не больше моего.

— Я знаю, Келлан, но я была так поглощена тобой… — она тяжело вздохнула. — Я по собственному желанию игнорирую его.

Волна надежды накрыла меня и пульсировала в области сердца. Схватив ее за руки, притянул к себе. Я искал в ее глазах хоть проблеск той любви, которую испытывал к ней сам.

— Ты поглощена мной? Что это значит, Кира? Ты хочешь быть со мной? Больше, чем просто друзьями? Я знаю, что часть тебя хочет этого. Я же знаю, что между нами что-то есть. Ты умоляла меня остаться однажды не просто так.

Отстранившись от меня, она закрыла глаза.

— Пожалуйста, Келлан, ты рвешь меня на части. Я не могу…Не могу так больше.

Кира оттолкнула меня, и это причиняло ей боль; она действительно не хотела. Она хотела меня, но еще хотела покончить с этой ситуацией не меньше моего.

— Кира… Посмотри на меня, пожалуйста.

Если бы она только открыла глаза и увидела всю искренность в моих, то не смогла бы покончить с нами. Я люблю тебя. Не оставляй меня.

Но ее глаза сжались так плотно что, кажется, переплелись ресницы…

— Нет, не могу, понятно? Это неправильно, это всё ужасно неправильно. Какого тебе самому в этой ситуации? Не касайся меня больше, пожалуйста.

Она лгала. Я и так знал. Ничто на свете не было более правильным, чем мы в объятиях друг друга. Нам суждено быть вместе.

— Кира, я знаю, что на самом деле ты так не думаешь, — прижав ее к себе снова и ощутив гармонию наших тел, я прошептал ей на ухо: — Я знаю, что ты чувствуешь что-то здесь…

Это должна быть любовь…ты плакала из-за меня столько раз.

Она открыла глаза, но не смотрела на меня. Пристальный взгляд сосредоточился на моей груди. Тогда она твердо оттолкнула меня от себя.

— Нет, ты ошибаешься. Ты мне не нужен. Я хочу быть с ним. Я люблю его.

Каждым словом она словно вырывала кусок моего сердца. Я не хотел этого слышать, не мог. Не хотел верить… Но я знал, что это правда. Я всегда знал, что ее выбор Денни. Я не мог конкурировать с ним. У меня не было ни единого шанса. Никогда.

Кира наконец взглянула на меня. И, увидев весь ужас в моих глазах, продолжила рвать мое сердце в клочья.

— Ты мне нравишься… Но я не чувствую ничего к тебе, Келлан.

Я ничего не чувствую к тебе? Ничего? Значит она не любила меня. Мне нечего было сказать, поэтому я отпустил ее и ушел с кухни.

Я не мог находиться с ней в доме. Слышать ее, видеть, чувствовать… Это было слишком.

Все внутри меня словно онемело.

Я не мог поверить, что всё закончилось вот так. Часть меня не хотела отпускать ее. Я хотел продолжать дразнить ее, заигрывать, напоминая о том, что было между нами. Но если она ничего не чувствовала, то какой смысл? Я не просто хотел хорошо провести время или типа того, я хотел, чтобы это было взаимно. Я думал, что ей также приятно от нашего общения, как и мне. Я был так уверен, но ошибался.

Забравшись в машину, я снова задумался об отъезде. Я мог бы уехать отсюда и постараться забыть, хотя знал, что это невозможно. Кира всегда будет в моей голове, с того самого первого дня и до конца жизни. Я буду любить ее всегда.

Я отправился на репетицию к Эвану, а после остался у него, когда все ушли к Питу. Я не хотел сейчас видеть Киру. Пока не мог. Пока нет. Я все обдумывал то, что она сказала. Ее слова никак ни связались с поступками. Душой и сердцем она молила, чтобы я не бросал ее. Она просила тогда на стоянке, чтобы я остался не просто потому, что ее влекло ко мне. Там в ее глазах было что-то большее. Она бы определенно не стала рисковать отношениями с Денни ради простого интереса.

Я уставился в потолок, погруженный в собственные мысли, когда услышал, щелчок входной двери.

— Келл, ты все еще здесь? Что случилось? Я думал, ты сказал, что выезжаешь следом за нами?

Эван вошел в квартиру, недоумевая, почему я всё еще здесь.

Симулируя зевок, я моргнул и сел.

— Который час? — спросил я. — Должно быть, я заснул.

Когда ребята отправились в бар, я сказал им, что хочу поработать над кое-каким текстом, который я только что придумал, и что присоединюсь к ним, когда закончу. Не желая мешать моему творческому процессу, они без вопросов дали мне пространство, в котором я нуждался.

Однако, я ничего не сочинял. Да и как, черт возьми, я должен был это сделать, если мысли в моей голове вращались на запредельной скорости. Невозможно было вычленить из общего их потока что-то пригодное для лирики. Я чувствовал себя паршиво, что приходилось врать парням, но сказать, что не хочу увидеться с Кирой, я тоже не мог. Эван подошел к дивану, пока я потягивался.

— Уже довольно поздно, приятель. Мы были у Пита до закрытия, — он криво улыбнулся. — Ты пропустил, как Гриффина обхаживала горячая блондинка. Это было… то еще шоу.

Он засмеялся, затем указал на листки бумаги рядом со мной.

Да, я не просто соврал, но и для правдоподобности, взяв блокнот.

— Ты закончил то, над чем работал?

— Да, почти, — выхватив блокнот, ответил я.

— Можно прочесть? — Эван, казалось, искренне интересовался новой песней, которой как бы и не существовало.

Нахмурившись, я вцепился в свой блокнот.

— Она еще далеко не готова. Еще немного и обещаю, ты будешь первым.

Эван кивнул. Он, несомненно, уважал мой творческий процесс, чтобы не надоедать. И я оценил это, но почувствовал себя еще более виноватым за свою ложь. Придется в скором времени поднапрячься и действительно написать новую песню, чтобы не выглядеть абсолютным лгуном.

Запустив руку в волосы, я снова зевнул.

— Думаю, лучше мне пойти домой и лечь спать. Чувствую себя вымотанным.

Хлопнув меня по плечу, Эван тоже зевнул.

— Да, я тоже. Смех отнимает много сил, — он покачал головой и снова начал смеяться.

— Ты должен был быть там, чувак. Ты такое пропустил.

Несмотря на то, что мне не хотелось, я заставил себя улыбнуться.

— Да, похоже на то.

Кажется, я пропустил многое.

— Спокойной ночи, Эван.

— Спокойной.

Я не торопился возвращаться домой. Я остановился на заправке и заглянул в круглосуточный магазин. Я даже подумал наведаться в ту кафешку в Олимпии, но не стал. В конце концов я поехал домой. Кира и Денни уже давно спали. Не желая их будить и видеть, я осторожно разделся и, минуя пару скрипучих половиц, поднялся наверх.

Я больше не понимал смысл своей жизни. Что казалось возвышенным оказалось неизменным, что казалось правильным оказалось неправильным. Почему мир такой записанный? Или так было всегда, и я только сейчас постигал упущенное?

Спать удавалось с трудом. В моей голове на повторе был голос Киры, говорящий: «Ты мне нравишься, но я ничего не чувствую…». Потом появлялся мой отец, который смеясь надо мной повторял: «Я же говорил, что ты слишком хорош для нее».

Проснувшись через несколько часов, я решил больше не ложиться. Пока Кира с моим отцом терроризировали меня во сне, мне едва ли удалось отдохнуть. Я чувствовал себя ужасно уставшим.

Когда Кира вошла на кухню, я уже сидел за столом и пил кофе. Было заметно, что она почувствовала облегчение, увидев меня и одновременно вину. Я задавался вопросом, что именно заставляло ее чувствовать себя виноватой: за то, что она решила оборвать наши отношения или за то, что сказала мне правду о своих чувствах.