Читаем без скачивания Хранитель - Юлия Игнатова

Лаер слышал, как с дикими криками родовую магию Ноктура пытались остановить маги отрытые Ювелиром, и гадал: позволить не позволить? Позволить или нет?

Но унижение, которое мужественно стерпел Лаер, улепетывая от боя, больше не позволяло ему разлеживаться, ожидая удара. Но и увернутся, не сдав себя с головой, он тоже не мог.

— Прекратить.

Хвала Алдору! Хвала тебе, сукин сын! В первый и последний раз в жизни хвала!

Этот голос… Лаер узнал бы его и под водой.

Он все же приехал, чтобы самолично конвоировать особо опасного преступника, а тут натолкнулся на такую шикарную картину. Поле битвы замерло. Присутствие венценосной особы, приравненной едва ли не к самому Алдору, заставляло останавливаться сердца даже самых прожженных пацифистов.

Лаер драматично повернул голову. Ах, какая шикарная картина! Загляденье, право слово! Ноктур был белее снега, застыв в двадцати шагах от Лаера и неотрывно глядя на седовласого правителя Иксилоны Мирея Шае-Райное.

Который всматривался с холодным разочарованием в лицо Ноктура, искаженное от смятения, ненависти и… страха. Ноктур застыл в двух шагах от ловушки.

Вокруг плотное магическое поле.

Лаер мгновенно просчитал все варианты. Он послал тонкий, короткий импульс, незаметно зависший над головой правителя, который слабо полыхнув, исчез. На краткое мгновение, смазав лицо Мирея для тех, кто как и Ноктур смотрел на него сбоку. А нечеткость, или расплывчатость была характерна только для магических иллюзий или миражей.

И Ноктур купился, даже не обратив внимания на след магии, который по всем правилам не должен присутствовать при иллюзиях. И, разумеется, небрежной магической волной даже не глядя, рассеял ее. Вернее попытался. Мирея сверзило с гнедого коня. А Лаер с видом добропорядочного гражданина, у которого на глазах оскорбили правителя, перенесся за спину Ноктуру, вынул клинок и прежде чем тот успел сориентироваться, пронзил сердце. Пара секунд, только пара секунд.

Лаер швырнул Ноктура в ловушку и активировал ее. Везильвиец пришел в себя, и призвал родовую магию, Лаер повернул клинок, заставляя Ноктура снова на несколько мгновений потеряться.

Наконец ловушка вошла в полную силу, отрезав внешний мир серебряной совершенно непрозрачной искрящейся стеной. Лаер подбил ноги Ноктуру, вынуждая того упасть на колени перед собой. Подцепил пальцами подбородок, встречая взгляд затуманенных бардовых глаз и шепча формулу призыва и порабощения.

Ноктур почти разорвал контакт, но Лаер снова провернул в его плоти клинок. И проломил защиту.

Сила Хранителя…

Это бесконтрольный поток. Лаер облизнул пересохшие губы. Древняя сила… Возможно она старше, чем само время… Кто он такой чтобы прикасаться к ней? Кто он такой чтобы припасть к ней? Он всё.

Он уникален.

Он единственный кто может себе это позволить…

И Лаер стал опустошать ореол Ноктура. Втягивая изумительную силу и смотря как смазливый юнец на глазах стареет, как мгновения превращаются для него в отодвинутые десятилетия…

Родовая магия Ноктура — то единственное, что отказывалось покидать разбитый ореол. А значит, Ноктур будет жить. Пусть как растение, но Лаера это категорически не устраивало.

Ореол самого Лаера напитавшийся силой Ноктура, странно горячил и тяжелел. У Лаера начинало ломить виски и слезиться глаза. Но чувство всесилия и свободы перекрывало нарастающее болевое эхо в ушах.

Лаер сконцентрировал всю силу и вырвал родовую магию из иссушенного жадной старостью тела. Глаза Ноктура из темно-бардовых стали блекло оранжевыми с рваным серым зрачком. Родовая магия Лаера воспротивилась новой магии и закрыла для нее ореол Хранителя. Лаер не стал настаивать или калечить сам себя, он просто рассеял древнюю силу одного из самых почитаемых родов.

Ловушка прекратила свое действие, открыв изумленным взорам дряхлого старика на коленях перед склоненным над ним Лаером. Хранитель разжал пальцы, державшие Ноктура за подбородок, и мертвое тело начало медленно заваливаться в снежную пыль на каменной кладке.

Хранитель не поднимая головы, и пряча торжествующую усмешку, встал на одно колено перед правителем, которого окружила изумленная охрана.

Примеру Хранителя последовали все, кто был на площади.

— Встань. — Приказал Мирей.

Ослушаться приказа самого повелителя всей Иксилоны? Но ведь нужно будет посмотреть на него, а глаза сейчас у Лаера грязно коричневого цвета с крестообразным зрачком — отпечаток силы Ноктура… Он сам не смотрится в зеркало после испития Талантов пару-тройку дней… А тут Хранитель…

Лаер встал, не поднимая головы.

— Потрудись объяснить, что происходило.

— Он напал на меня, потом на вас, мой повелитель.

Мертвая тишина на площади. Коленопреклонными оставались все. Кроме сопровождения правителя. И Лаера.

— Почему он напал на тебя?

— Не счел нужным проинформировать по этому поводу.

— Не играй со мной. — Холодно отрезал правитель. — Тут вооруженный гарнизон, ты был предупрежден о приходе Ноктура. Соответственно догадывался и о претензиях.

— Простите, ваше высочество. Но я не имел ни малейшего понятия о цели Везильвийского Хранителя. Кроме той, что он попытается меня убить.

Слишком людно. Улицы тихо, но неизбежно заполнялись народом пришедшим хоть издалека посмотреть на правителя Иксилоны. Мирей это тоже заметил, отдал приказ пленить магов Ноктура, и направился в дом городского управления, подав Лаеру знак следовать за ним.

И он бы безропотно последовал, придумывая на ходу что и как сказать, если бы не заметил в медленно накатывающей на площадь толпе Смотрителя. С Уной.

Но это полбеды.

Самое ужасное было в том, что Смотритель неестественно изогнулся, откинув голову назад. А с метательного ножа, засевшего в груди ровно по рукоять медленно стекала кровь. Уна пока не замечала этого, она была белее снега и медленно направилась к застывшему Лаеру.

Их разделяло около полутора десятков скачков расстояния, Лаер рванул ей навстречу, заметив как от толпы отделяется силуэт. Фигура в темно-сером плаще с глубоким капюшоном, скрывавшим лицо.

Уна неуверенно оборачивается, недоумевая, почему Смотритель не идет вместе с ней, и натыкается взглядом на мертвое тело. Лаер бешено ищет сгустки внешней магии, но не находит их, и во всю мощь своих легких отчаянно зовет:

— Уна!..

Она стала поворачиваться, но фигура в плаще достигла ее, коснулась головы и девушка лишилась сознания. Лаер похолодел. Человек подхватил ее, закинул тело на плечо и повернувшись поспешно стал уходить с площади.