Читаем без скачивания Литературная Газета 6436 ( № 43 2013) - Литературка Литературная Газета

– Помню себя 17–18-летним, тогда я зачитывался вашими статьями, публиковавшимися в «Нашем современнике». Но сейчас у молодёжи иные ориентиры, появилось много талантливых публицистов, их статьи и колонки довольно популярны, живо обсуждаются в интернете. Вы не испытываете некоторой досады? Всё же вас можно отнести к ветеранам «русского движения», но я бы не сказал, что ваше имя сейчас так уж громко звучит…

– Хотите узнать, не выпал ли я в отстой? Юбилярам такие вопросы не задают, но раз спросили – отвечу. Современно то, что связано с современностью. Я пишу о происходящем на улицах, в коридорах власти, на мировых биржах. И, между прочим, предсказываю, что произойдёт завтра. Впервые на точность моих прогнозов обратил внимание Вадим Кожинов ещё в 90-е. Его особенно впечатлили сбывшиеся предсказания развития событий в 91-м и 93-м годах. А недавно – после «арабской весны» и выступлений «рассерженных горожан» в России – рецензенты моей книги «Возвращение масс» обратили внимание, что я писал о возможности таких потрясений лет за пять до этого. Не без гордости отмечу: о глобальном феномене возвращения на политическую сцену бунтующих масс я написал одним из первых. В России эту тему одновременно со мной затронул Б. Кагарлицкий, на Западе – кумиры левых интеллектуалов А. Негри и М. Хардт. В работе «Поезд убирается в тупик», которая сейчас публикуется в «Нашем современнике», я обратил внимание на ещё одну новацию: резко радикализируется средний класс. Ещё недавно он считался опорой системы, но мировой кризис выталкивает его на улицу, выдвигает в авангард протестов. Этим объясняются и выступления «возмущённых» в Мадриде, и успех Беппе Грилло в Италии, и движение «Оккупируй Уолл-стрит», и Болотная в Москве, и волнения на площади Таксим в Стамбуле, и множество других акций, неизвестных российской аудитории. Конечно, когда обнаруживаешь, что это панорамное видение (а только оно позволяет выявить суть происходящего), что это знание, полученное в обгон других, – о новой роли среднего класса основательно высказался разве что Славой Жижек, – что всё это никому не нужно, охватывает даже не досада – ярость! Не потому что славы не хватило – потому что работа впустую.

– Кто самый яркий публицист современности? И кого вы могли бы выделить из «прорусских»?

– Не стану расставлять коллег по ранжиру. Есть несколько публицистов, к кому испытываю уважение. Из старшего поколения – И. Шафаревич, Ст. Куняев, С. Кара-Мурза, К. Мяло. Из среднего – Ю. Болдырев, М. Делягин, А. Неклесса, А. Севастьянов, С. Сергеев, Д. Володихин. Из молодых – И. Дронов, А. Рудалёв. Прибавлю прозаика Андрея Антипина – мне хочется, чтобы прозвучало имя этого талантливейшего молодого писателя из таёжного района Иркутской области.

– А кого-то из них можно отнести к вашим ученикам? Вообще есть у вас ученики, которыми гордитесь?

– Школы обычно рождаются в институтских аудиториях. И это, как правило, придаёт им научный уклон. Наверное, наиболее яркий пример – школа замечательного историка А. Кузьмина. Он воспитал несколько видных публицистов-историософов. К сожалению, я никогда не преподавал: все силы, время, способности взял журнал. А в редакционной текучке не до воспитания молодёжи. Впрочем, на моём юбилейном вечере, который недавно прошёл в ЦДЛ, многие выступающие говорили, что я по­влиял на них. Надеюсь, что это не дежурный комплимент.

– Вы столько написали о «русском вопросе», а собрать наиболее значительные работы и издать какой-нибудь двух- или трёхтомник по теме не хотелось? Или не нашлось издателя? Или это просто никому не нужно?

– И вы о том же! Только что вернулся с Кожиновской конференции в Армавире, где устроитель – Юрий Павлов, литературовед, писавший обо мне, – говорил о необходимости издания трёхтомника. В первый том он хотел бы включить мои стихи (дань эпохе «Московского времени»), во второй – критику, в третий – публицистику. Но такое издание требует немалых средств. Давайте считать нашу беседу коллективным обращением к меценатам.

– Современный литпроцесс в России чем-то напоминает нашу жизнь. Кланы, группы, дутые авторитеты, кумовство, распилы, откаты… Почему так?

– Не состоял, не участвовал, не привлекался. Не то что к клану – ни к одной группе не принадлежал. И в «Московском времени», и позднее был наособицу. Может, поэтому не добился громкого успеха. Сейчас в литературу входят ватагами – как ушкуйники. Я – одиночка.

– И что нужно сделать, чтобы изменить ситуацию? Что должно измениться в сознании писателей? Других-то у нас нет… Или всё-таки есть?

– Не стану строго судить товарищей. Да и судить, убеждён, не за что. Вот вы говорите об откатах, распилах, а подавляющее большинство писателей настоящих денег давно в руках не держали. Насмешница-муза тронула их сердца любовью к прекрасному. Насколько глубоко – другой вопрос. Они потянулись к идеалу, а наткнулись на шоковую терапию, саморегулирующийся рынок, которому идеалы да и сами писатели на хрен не нужны! В столице они кое-как выживают в редакциях. В провинции их спаситель – местный чиновник, и хорошо, если не грубиян, не самодур. Вы спрашиваете: «Что нужно сделать?» Для меня ответ очевиден: помочь.

– Вы регулярно посещаете литературный форум молодых писателей в подмосковных Липках. Но там ведь традиционно солируют либеральные «толстые» журналы. Что вам дают эти выступления перед молодыми авторами? Ведь всё равно они будут больше прислушиваться к «Новому миру» или «Знамени», нежели к «Нашему современнику».

– Широкая публика сейчас не читает журналы. Судит о них с чужих слов: сказал шоумен в телевизоре, написал рецензент в газете. А поскольку медийная сфера в руках либералов, то и отношение к патриотическим изданиям соответствующее. Как его изменить? Замкнуться, наслаждаясь сознанием собственной правоты? Или идти к молодым, в обсуждениях, спорах демон­стрируя свою позицию. Согласитесь, второй путь плодотворнее. Поэтому я который год езжу в Липки. В наш семинар в Липках часто приходят любопытствующие. И, как правило, меняют мнение о журнале. Одна девушка воскликнула: «Как непохоже то, что я увидела, на то, что о вас говорят». Именно такой реакции я добиваюсь!

– Значит, борьба продолжается?

– Там же, в Липках, после моего выступления ко мне подошёл главред «Знамени» С. Чупринин и рассказал старый анекдот о партизане, который много лет пускает под откос поезда, не зная, что война закончилась. Видимо, рассчитывая меня смутить, спросил: «Вы понимаете, почему я вам это рассказываю?» На что мгновенно получил ответ: «Моя война не закончилась!»

Беседу вёл Игорь ПАНИН

Теги: Александр Казинцев

Общество поношения мёртвых поэтов

Паразитируя на поэтах, можно легко прославиться. Первым в голову приходит, конечно же, плагиат. Но это дело если и не уголовно наказуемое, то почти безусловно осуждаемое. Обкраденным авторам, правда, приходится доказывать права на собственные произведения, а это бывает довольно сложно, потому что плагиаторы не для того брали, чтобы отдавать. Живым сложно. А мёртвым? Правильно, невозможно. Если вы думаете, что у классиков не воруют, то заблуждаетесь. Это явление настолько распространено, что, когда вникаешь, волосы дыбом встают. Прут буквально в промышленных масштабах. Это ярко видно на примере самого крупного и известного русскоязычного поэтического портала stihi.ru, просторечно именуемого "стихирой".

Конечно, существуют правила сайта, запрещающие публикацию чужих произведений под своим именем, существует служба модерации, которая обязана реагировать на все случаи обнаружения плагиата и удалять незаконно помещённые произведения и даже страницы злостных плагиаторов. Но ни отдельной службы обнаружения плагиата, ни механизмов этого самого обнаружения на «стихире» не существует. Вся борьба с этим отвратительным явлением держится на нескольких энтузиастах-одиночках. Слава богу, не оскудевает земля наша донкихотами[?] Но если учесть, что на сегодняшний день сайт насчитывает уже более полумиллиона авторов, то понятно, что это капля в море.

И всё же гораздо безопаснее получать дивиденды с мёртвых поэтов в виде известности. Особенно про­сто и легко, как изве­стно, зарабатывается геростратова слава. Разоблачил, например, давно покойного литературного классика, «раскрыл» какие-то неприглядные факты из его биографии (чаще всего эти факты давно известны, но всегда можно сделать вид, что ты - первооткрыватель), тиснул статейку или стишок на эту тему накропал – и вот ты уже широко известен в узких кругах. Ну как тут удержаться и не разоблачить парочку гениев!

К тому же классиков обличать легко, особенно тех, кто не очень сильно удалён от нас по шкале истории. Взять, например, поэтов Серебряного века. Вот уж где раздолье современным «критикам» и моралистам. Кого ни копни, компромата – море! Как правило, критикуется не творчество, а личности умерших поэтов. Очень много у современных гробокопателей к ним претензий. Классики почему-то жили совсем не так, как хочется некоторым «интересным авторам» (так они друг друга называют). Да ладно бы друг друга! Они так, например, и Марину Ивановну Цветаеву величают. Классики не так и не тех любили, вообще любить не умели, плохо относились к своим близким, даже умирали не так, как принято в приличном обществе. Но такие, с позволения сказать, «стихи» и «эссе» – ещё не самое страшное. Гораздо страшнее разъярённая общественность, которая собирается под подобными «произведениями» в лентах обсуждения (что-то вроде форума). Тут уж не стесняются в выражениях и громят бедных гениев по всем правилам воюющих вороньих слободок. Особенно достаётся, конечно, Цветаевой. Ведь, кроме обычного джентльменского набора (многочисленные романы, плохой характер, самоубийство и т.п.), у неё есть ещё одно уязвимое ме­сто, особая трагедия – смерть от голода её младшей дочери Ирины Эфрон в Кунцевском приюте для детей красноармейцев страшной зимой 1920 года. Девочке на момент гибели не исполнилось и трёх лет.