Читаем без скачивания Счастье Вениамина Л. - Анатолий Курчаткин

— Все, Уко! Все! Теперь все будет нормально. Ты у нас не простой, ты с заслугами, правильно, заслуги нужно ценить. Я всегда придерживался этой точки зрения: заслуги нужно ценить. Видишь, специально пришел, оторвался от дел, чтобы подтвердить тебе это. Теперь все будет нормально, обещаю!

Вениамин Л. продолжал молчать, по-прежнему глядя на него с недоуменной враждебностью, и господин из подвала рассердился:

— Ты что, не помнишь меня? Отвечай!

Вениамин Л. вынужден был ответить:

— Помню. Конечно.

— Меня помнишь, отлично! Что еще помнишь?

— Все помню, — бессмысленно ответил Вениамин Л.

— А как твое имя, помнишь?

— Уко, — сказал Вениамин Л.

— А до него, до него? Помнишь?

Вениамин Л. вновь позволил себе молчание. Чему он был обязан этим визитом, этим странным, похоже, вполне миролюбивым обхождением?

— Где я? — спросил он.

— Где? — переспросил господин из подвала. — В больнице. В самой лучшей, отличнейшей больнице.

— Зачем?

Метельчатые усы у господина из подвала снова рассерженно подергались.

— Как зачем! Восстановишь силы. Побудешь в нормальных, достойных условиях. А тебе той порой подберут достойную работу. Достойное жилье.

Вениамин Л. не верил ни единому его слову.

— С какой стати? — спросил он. — Что вы тут про заслуги… Я же человек.

Круглые злые глазки господина из подвала выразили обескураженность. А вслед тому он захохотал, привзвизгнул от изнеможения, быстро опустился на все четыре и раз, и другой хватанул зубами пол перед собой. Из штанины внизу у него выскочил кончик хвоста и несколько раз мелко простучал по полу.

— Ты полагаешь, — еще продолжая сотрясаться от хохота, проговорил он, когда выпрямился, — что ты человек? Вот болван! Ну-ка посмотрись! — Он шагнул к белому встроенному шкафу и распахнул его створку. На внутренней стороне створки блеснула пластина зеркала. — Посмотрись, посмотрись!

Вениамин Л. переступил ногами — и оказался в зеркале. Он оказался в зеркале — и обомлел. Его прежнего не было, а на него со створки глядела совершенно настоящая, голая крыса. Худая, грязная, с плешинами в шерсти, но — крыса! И ноги, которыми он переступил, чтобы подойти к зеркалу, были вовсе не ногами, а лапами. И лапами были руки, — вот почему ему стало трудно хватать ими что-либо. А ногти на них — это были не ногти, а когти! Только, видимо, все эти изменения происходили так медленно, так постепенно, что он не отдал себе в них отчета!..

Слезы радости, слезы счастья, восторга вырвались у Вениамина Л. Он мутировал! Он стал крысой! Как глава города, как другие. И значит, ему не грозит судьба этих несчастных, которые загнаны сейчас в подвалы. И как хорошо, как это замечательно, что он ничего не помнит о себе том, прошлом, когда его звали не Уко. Как хорошо. Он Уко, и только. Пасюк, и больше никто. Крыса.

— Что, убедился? — спросил господин из подвала, закрывая створку.

Вениамин Л., вытирая тыльной стороной лапы глаза, подтверждающе кивнул. Он был не в состоянии говорить от раздирающих его восторга и счастья.