Читаем без скачивания Все было не так - Агния Арро

Было. У меня был секс с Ангелиной. И теперь это утверждение подкреплено не только откровенными фотографиями. Память включается вплоть до вкуса её кожи и обоюдных горячих оргазмов. В ушах стоят её стоны, звон бокалов. Мы пили ещё.

Куда в меня влезло то?

Не важно теперь. Это был отвязный пьяный секс без тормозов. Теперь пусть и фрагментарно, но я его помню. Эти «фотографии» не сотрёшь.

Глава 6

Ярослава

— Ты на часы смотрела? — сварливо спрашивает бабушка.

— Смотрела, ба. Десятый час. И что?

— И почему твой Гордей опять не дома? Ты с таким же успехом могла бы жить со мной и бегать к нему на свиданки по выходным, — начинает она старую песню.

Полгода прошло, а бабушка упрямо не желает привыкнуть к тому, что мы живём вместе. А до этого ей не нравилось, что мы встречаемся. И вообще, «надо сначала институт закончить, в жизни устроиться, а потом любовь крутить!». Ах, да, и ещё обязательно сразу замуж, иначе это всё ерунда и «никаких у нас правильных ценностей, а ведь она меня воспитывала».

Прокручиваю в голове с улыбкой. Я люблю бабулю, она меня растила, пока родители строили карьеру, но иногда с ней бывает очень тяжело.

— Ба, у него работа такая, понимаешь?

— Какая у него работа? Я вообще не понимаю, на что вы живёте. Катается целыми днями на своём этом драндулете. Это разве работа для мужчины?

— Конечно, нет, — выдыхаю с лёгким сарказмом, рисуя пальцем по стеклу и глядя на улицу.

— Вот именно! Вернись домой, девочка. Настроен серьёзно — пусть делает предложение и женится, как все нормальные люди. И работу найдёт! Чего папа его к себе не пристроит? Или он сам не хочет?

Будто она не знает, что с отцом Гордей не общается.

— И домой ровно в шесть, а за опоздание расстрел, — смеюсь я, вспоминая собственное детство и все школьные годы.

— А что плохого в дисциплине? Я тебя плохо воспитала?

— Ба, ну хватит, пожалуйста. Потом ты обижаешься, что я редко звоню. Ну невозможно же так. Я люблю его, — говорю гораздо тише.

— Любит она, — недовольно фыркает бабуля. Для неё это не аргумент. — Заехали бы хоть. Может, я тут померла уже.

Вот мы и до манипуляций добрались. Я уже думала, сегодня пронесёт. А нет. Всё как по учебнику.

— Заедем. Ладно ба, мне надо готовиться к завтрашней контрольной. Не скучай.

И пока она не продолжила давить, а я не начала на это вестись, сбрасываю звонок и, оперевшись обеими ладонями о подоконник, встаю на носочки, стараясь разглядеть получше, что там внизу.

«Джинсы, кеды и обязательно куртка. Жду у подъезда» — высвечивается у меня на экране.

Вот! Сказала же, он скоро приедет.

Пока мы просто общались, я не совсем понимала всей этой «кухни», а вот когда стали встречаться, как раз прошлой весной, в полной мере поняла, что такое — открытый мотосезон. К этому надо привыкнуть. Это надо понять. Иначе никаких отношений не получится.

Улыбаясь, быстро переоделась по инструкции и спустилась вниз.

Гордей сидит верхом на байке, копается в телефоне. На руле уже висит шлем для меня. Он убирает трубку в карман, слезает с мотоцикла и ловит меня в объятия. Сразу же целует протяжно и сладко.

От него пахнет бензином и сигаретным дымом. Последнее немного расстраивает. Бросить курить он пытается с тех пор, как мы съехались, но всё время срывается. Не то, чтобы я требовала. Как-то разговорились, и он решил попробовать завязать с этой вредной привычкой.

— Куда мы едем? — уворачиваюсь от очередного поцелуя, по его слегка изменившемуся дыханию понимая, что ещё немного и никуда. А я бы прогулялась. Погода такая на улице. Её вдыхать хочется. И ещё я по Гордею очень соскучилась.

— На свидание, — он протягивает мне шлем.

— Ура!

Радостно подпрыгнув, быстро справляюсь с защитной экипировкой, заботливо привезённой для меня из гаража. Наколенники, налокотники фиксируются на своих местах. Гордей помогает забраться на мотоцикл.

— Держись крепко, малышка, — перекрикивает рев мотора. — Мы поедем быстро!

Прижимаюсь к его сильной спине, обтянутой кожаной курткой, и едва не визжу от восторга, когда байк срывается с места. И страшно, и захватывающе. И рядом с любимым человеком!

Дыхание перехватывает на поворотах. Мы мчимся по городу, чудом успевая пролетать все светофоры, не останавливаясь. Это гонка с ветром, с собственными мыслями. Это пульс, пляшущий в висках и горле. Это невероятная наполненность тем, кого так сильно любишь всем сердцем и разделяешь его восторг от происходящего, принимаешь часть его эмоций на себя, точно зная, с какой силой сейчас бьётся его сердце и как горят его глаза.

Бабушке этого точно не объяснить. Я училась это чувствовать и не захлебываться от переизбытка эмоций. Мне кажется, я до сих пор до конца не умею принимать наши отношения, как должное, бытовое и уже свершившееся. Гордей дарит мне жизнь, которой у меня никогда не было, при этом старательно заботясь и оберегая, как свою личную ценность.

Я не могу его не любить. Это невозможно. Мои чувства к нему похожи на этот самый ветер, что сейчас несётся с нами наперегонки по городским улицам. Такой же тёплый, обволакивающий, лёгкий.

Мы останавливаемся у какого-то магазина. Я так торопилась, что забыла дома линзы. Снимала, чтобы отдохнули глаза, и в итоге вывеска с дороги для меня нечитабельна, ещё и шрифт ужасный. Такой даже с хорошим зрением воспринять не так-то просто. Наверное…

— Сейчас вернусь.

Гордей оставляет меня возле мотоцикла и, перепрыгнув через низкий декоративный заборчик, бегом добирается до входной двери. До меня доносится едва слышный звук колокольчика, но его тут же заглушают машины.

Буквально пара минут и Калужский возвращается ко мне всё так же бегом. Уже не один. С небольшим плетёным сундучком.

Нетерпеливо открываю крышку, а там свежая, крупная малина.

— Ааа! Спасибо, — счастливо улыбаюсь ему.

Достаю две ягоды. Одну закидываю себе в рот, а вторую подношу к его губам. Гордей ловит её ртом вместе с моим пальцем, облизывает фалангу, глядя мне в глаза. По телу тут же проходится волна жара.

— Тебе придётся немного подержать её в руках. Справишься? — достаёт ещё одну ягоду, проводит ею по моим губам, выдавливая немного сладкого сока.