Читаем без скачивания Гончаров идет по следу - Михаил Петров

— На девяносто девять процентов. След из этой квартиры привел меня на чердак и ткнул носом в чемодан и сумку. Правда, я их не открывал…

— Уверяю, ты ничего не потерял. В чемодане лежат руки и ноги, в спортивной сумке туловище, а вот тыкву я не нашел, может, куда закатилась.

— Найдется. Фрагменты тела подлежат идентификации?

— По-моему, да.

— Особые приметы есть?

— Откуда мне знать, я те куски мяса не перекладывал. На то есть специалисты. Но кто будет его опознавать?

— Ты слишком много хочешь, но если между нами, то есть у меня на примете один человечек. Об этом поговорим позже. Ты мне скажи, доволен ли подарком?

— Да ну тебя к дьяволу, скажешь тоже.

— Вижу, что доволен, а взамен я прошу немногого. Во-первых, оставить меня в тени, во-вторых, узнать, что за баба повесилась в нашем подъезде, и, наконец, третье: смотри сюда. — Из своей новоиспеченной коллекции я извлек кусок засохшего хлеба. — Смотри внимательно на след от зубов. У человека, откусившего эту краюху, между верхними резцами внушительная щель. Соображаешь?

— Соображаю. Прикажешь мне ходить по улицам и задирать прохожим верхние губы?

— Ты плохо соображаешь, Оленин. В квартире, куда ты сейчас пойдешь, собрано несколько ведер мусора и пищевых остатков. Твоя задача при их осмотре обнаружить прикус, идентичный этому. И паче таковой отыщется, попросту его слямзить.

— Да ты что, ведь заметят.

— Не волнуйся, там их немерено. Но это не все. Если отыщется голова, вот только тогда отверни верхнюю губу и посмотри зубы. У меня все, удачной тебе карьеры.

— Погоди, а адрес? Ты обещал стукануть хату.

— Ах да, совсем забыл. Угловой подъезд, девятый этаж, двухкомнатная квартира. Хозяйка — Гладышева Валерия Ивановна, но, по моему мнению, она к этому делу не имеет никакого отношения. Просто сдавала хату, а сама появлялась в ней крайне редко. Я передал всю известную мне информацию, а от тебя буду ждать ответов. Теперь вызывай орлов и отправляйся к Гладышевой. Нет, нет, не с моего телефона.

Лежа в ванне, я попытался представить, что же произошло и как мне связать притухший расчлененный труп на чердаке со свежей леди, решившей свести счеты с жизнью в нашем подъезде. То, что она повесилась или ее повесили недавно, я был уверен, потому что, когда ее снимали, тело было мягким и податливым. Трупное окоченение еще не наступило. Что меня в ней особенно поразило, так это свежий макияж. Красилась она совсем недавно, так что версия о насильственной смерти была довольно сомнительна. Задушить бабу и при этом не размазать у нее по морде всю палитру — задача довольна сложная даже для профессионального палача. Впрочем, зачем гадать? Наверняка ее уже вскрыли, и мне нужно просто позвонить в судмедэкспертизу разлюбезному сизому носу, если он еще окончательно не утонул в спирте. Но это чуть позже, после ванны, а пока стоит задуматься над возможным тандемом Виноградова со Стригуном. Но как тут думать, когда я даже не знаю, кого обнаружил на чердаке. То ли это Денис, то ли сам Стригун, а может быть, и ни тот и ни другой, а третье, пока неизвестное мне лицо.

— Ты там не утонул? — озаботилась Милка моим долгим молчанием. — Выходи, я приготовила ужасно вкусную вещь.

— Если из мяса, то кушай сама.

— С каких это пор ты стал вегетарианцем?

— С сегодняшнего дня. Отвари мне две картошки в мундире.

— А ты ее купил? Или, по-твоему, я должна переть ее на своем горбу?

— Милка, ты стерва. Ты через день раскатываешь на отцовской «Волге», неужели тебе трудно заехать на рынок? Или ты берешь тачку, чтобы катать своих хахалей?

— Да нет, я привыкла к тому, что они катают меня.

— Определенно стерва! — окончательно заключил я и вылез из воды.

— Будешь хамить — останешься голодным, — выдвинула она жесткий ультиматум. — Тебе звонил наш вчерашний знакомый Игорь Викторович Говоров.

— Не велика шишка, позвонит еще раз, — решил я, набирая телефон судмедэкспертизы.

Иван Захарович Корж никак не мог подойти к телефону по той причине, что в данное время он кромсал очередной труп. Но задушевный женский голос любезно пообещал непременно передать ему номер телефона вместе с моим желанием его услышать.

Говоров ответил сразу, очевидно, ожидал моего звонка.

— Константин Иванович, я тут кое-что вспомнил, как вы просили, дело в том…

— Вот и отлично, что вспомнили, но зачем же об этом кричать на всю ивановскую? Телефон штука тонкая и требует деликатного обращения. Давайте не будем его лишний раз перегружать, сделаем по-другому. Сейчас пятнадцать пятнадцать, значит, часика через три, в восемнадцать часов, жду вас у себя дома, адрес вы знаете, а найти меня довольно просто — я живу в том же доме, где квартировал ваш телохранитель Виноградов.

— Оригинальное совпадение, но почему квартировал? Он что же…

— Он плохо себя вел. Поэтому продлевать с ним контракт хозяйка не намерена. По крайней мере на этом свете.

— Понятно, до скорой встречи.

Сизый нос позвонил через полчаса, когда, по достоинству оценив Милкину еду, я, лежа на диване, сыто отрыгивал чесночный аромат.

— Гончаров! — возбужденно заорал он. — Ты поменял место жительства? Выгнал старого хрена в свою конуру, а сам барствуешь в его покоях? И правильно, это демократично и не противоречит конституции. Не все коту масленица. «Попили квас — время попробовать чаю!» Что ты от меня хочешь?

— Чтоб ты заткнулся и дал сказать мне пару слов.

— Изволь, я весь внимание.

— Там к вам вчера доставили симпатичную блондинку-висельницу, что ты можешь о ней сказать? Она по своей воле или кто-то ей помог?

— О чем ты говоришь, Кот? У нас за субботу и воскресенье этого товара накопилось до чертовой матери. Откуда я могу все знать? Лично мне ее резать не довелось, а кто ее пользовал, я не в курсе. Может быть, она до сих пор в холодильнике кайфует. Ты лучше расскажи, как живешь.

— Это ты узнаешь, когда лично пожалуешь в гости, я жду тебя сегодня вечером, но только с исчерпывающей информацией по моему вопросу.

— Ты наглец и паразитирующий на мне таракан.

— Это еще не все, друг. К вам с минуты на минуту должны привезти чемоданчик с мужскими конечностями и сумку с туловом.

— Только что привезли, а что?

— Очень хорошо, глянь на них тоже, хотя бы одним глазком.

— Слушай, а давай не будем мелочиться, я захвачу заключения и отчеты судебно-медицинской экспертизы за последний год, и откроем мы с тобой филиал прямо у тебя на дому! Представляешь, какие бабки будем зашибать!

— Умный больно! Нет ничего горше, чем слушать остроты Коржа. Жду тебя в семь часов и уже сейчас начинаю готовить шведский стол.

— Ты зачем всю свою шоблу сюда собираешь? — не успел я дать отбой, как закудахтала Милка. — Здесь приличный дом, а не распивочная.

— Помолчала бы, праведница, — натягивая куртку и башмаки, осадил я ее. — Еще неизвестно, кому ты давала ключи и кто бывал в доме за время моего пребывания в Москве. Вот приедет папанька, я ему все нашепчу, поставит он тебя в угол коленями на горох. И вообще, сварливая ты — сил нет.

— Ты куда намылился?

— Если придет участковый — скажешь, что буду через час. Целую нежно и трепетно.

Почему-то мне захотелось приехать к Говорову неожиданно, свалиться как снег на голову. Иногда это дает совершенно удивительные результаты. Белое оказывается черным, а черное — белым.

Но на сей раз я просчитался. В приемной, кроме крошки Лоренс, никого не было и, судя по ее безмятежному детскому личику, в кабинете у шефа ничего крамольного тоже не происходило. Зря вы, товарищ Гончаров, расходовали свою энергию и бензин.

— Господин Гончаров? — спрыгивая с секретарского креслица, защебетала она. — Вы к шефу? Подождите, я сейчас узнаю, сможет ли он вас принять.

— Погоди, Лариса-крыса, не так скоро.

— Что такое? — удивилась она, вплотную, так что стало жарко, подходя ко мне. — Вы что-то хотите сказать?

— Бог мой! Девочка, лет пятнадцать тому назад я бы тебе сказал многое, а теперь мне остается только потрепать тебя по щечке. Вот так.

Какая-то неведомая сила вдруг бесцеремонно подкинула меня вверх. Подкинула и швырнула на пол в угол приемной. Больно ударившись головой о стену, я заскучал и притих, тихонько повизгивая от обиды. Где-то сверху надо мной я видел наивное и огорченное личико Лоренс.

— Андрей, ты сдурел, — говорило личико. — Немедленно перестань.

— Чтоб он потрепал тебя по щечке? — приблатненно и ехидно спросил невысокий, ничем не примечательный крепыш. — Сейчас я ему такой трепак устрою, что он родную маму забудет.

— Отпусти, он же к шефу пришел, чего звереешь?

— Что здесь происходит? — резко распахивая дверь, спросил раздраженный Говоров. — Господи, Константин Иванович, вы приехали сами? Но мы же договаривались…

— Ехал мимо, ну и подумал: чем напрягать вас ради короткого разговора, лучше заеду сам, — сконфуженно поднимаясь с пола, объяснил я.