Читаем без скачивания Пылающие души - Патриция Хэган

– Вот так! А теперь присядем и выпьем чаю. Я составлю нам компанию.

– Нет! – невольно воскликнула Джулия и тут же поспешила понизить голос: – Прошу вас, уйдите. Побеседовать мы сможем и завтра.

– Уверяю, вам нечего бояться…

– Я и не боюсь. – Внезапно Джулию охватил гнев, и вместе с ним пришло смущение. Ее собеседник был безобразен и непривлекателен, и ей не хотелось, чтобы он решил, будто она отвергает его по этой причине. В том, что он болезненно воспринимает любые упоминания о своем уродстве, Джулия уже успела убедиться. Стараясь говорить как можно более любезным тоном, она вновь повторила, что поговорить можно и днем, при свете.

– Тише!.. – внезапно прошептал боцман, прервав ее. Замолчав, Джулия услышала негромкие шаги в коридоре.

– Никто не должен знать, что я здесь, – тревожно пробормотал Харки. – Молчите

Дверь каюты была приоткрыта, и вскоре в щель пробился слабый луч света, а затем в дверном проеме появился незнакомец. Его лицо было освещено пламенем маленькой свечи, которую он нес в руках. Джулия сразу заметила, что рост незнакомца превышает шесть футов: ему пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о притолоку. На плечах его суконного кителя виднелись воинские знаки отличия. Выражение лица незнакомца и высокий лоб под завитками темных волос говорили о его проницательности. Джулия сразу почувствовала, что ее новый гость – важная персона.

Неужели это и есть прославленный и жестокий капитан Айронхарт? В широко поставленных глазах гостя метались искры, выдавая приближающуюся вспышку гнева.

Подняв свечу повыше, он присмотрелся и вдруг рявкнул:

– Харки! А ты что здесь делаешь? Тебе не место в каюте мисс Маршалл!

Шед поспешил ответить:

– Я принес ей чай, думал, это поможет ей успокоиться. Леди нервничала, зная, что мы прорываем блокаду и в любую секунду можем попасть под обстрел…

– На этот раз все обошлось. Немедленно возвращайся на свой пост. – В глазах неизвестного плясали крохотные алые огоньки. – О твоей выходке я доложу капитану.

Значит, это не капитан Арнхардт, с удивлением поняла Джулия. Тогда кто же? Несомненно, новый гость ее каюты был наделен властью – Шед беспрекословно выполнил его приказ. Он проскользнул в дверь, и вскоре его торопливые шаги затихли в коридоре.

Рослый незнакомец поклонился:

– Мисс Маршалл, я – первый помощник Эдсел Гаррис. Позвольте поприветствовать вас на борту этого корабля и принести извинения за то, что боцман Харки нарушил ваше уединение. Ему известны правила, которых придерживается капитан в отношении дам-пассажирок. Уверяю вас, он будет строго наказан.

– Прошу вас, пощадите его! – Джулия протестующе подняла руку. – Он просто старался оказать мне любезность. Чай пришелся кстати. Боцман ничем не оскорбил меня. Ему показалось, что я извелась от страха, пока корабль прорывал блокаду.

Ее собеседник негромко рассмеялся, и Джулия неожиданно успокоилась.

– Вы волновались совершенно напрасно. Никто не сравнится с капитаном Арнхардтом в море. Только однажды «Ариан» попал под обстрел, но нам удалось благополучно оторваться от преследователей. – Он огляделся: – Вас устраивает эта каюта?

– Пожалуй, да, – откликнулась Джулия. – К сожалению, мистер Харки сказал, что нам с матерью запрещено выходить на палубу.

– Верно. Временами матросы становятся неуправляемыми, и появление на палубе столь прелестных дам, как вы и ваша матушка, может кончиться плачевно.

Джулия нахмурилась:

– Мы способны постоять за себя. Будьте любезны передать капитану Айронхарту, что мы не намерены сидеть в каютах несколько недель подряд, глядя в иллюминаторы.

Помощник поднял бровь:

– Вы говорите, капитану Айронхарту? Похоже, мистер Харки болтал, не закрывая рта…

– Репутация вашего капитана общеизвестна. Я уже слышала, как матросы называют его за глаза, и видела шрамы на лице мистера Харки. По-моему, с ним обошлись бесчеловечно.

– А совершенное им преступление было еще более бесчеловечным. – Некоторое время помощник задумчиво смотрел на Джулию, на его щеке слегка подрагивал мускул. – Боюсь, вы не сведущи в морских законах, мисс Маршалл. Капитан корабля наделен почти неограниченной властью. Он имеет полное право приговорить человека к смерти. Но мне бы не хотелось вдаваться в подробности преступления мистера Харки – видите ли, они не предназначены для женских ушей… Я посоветовал бы вам подчиниться приказу капитана и оказывать ему надлежащее уважение, – продолжал он. – В таком случае плавание для вас завершится благополучно.

Джулия негодующе встряхнула длинными черными волосами.

– У меня нет ни малейшего желания следовать вашему совету: позвольте напомнить, что я заплатила за проезд и могу рассчитывать на определенные привилегии. А теперь прошу простить меня – я хотела бы выпить чаю, столь предусмотрительно принесенного мистером Харки.

Положив руку на дверной косяк, Джулия выжидательно уставилась на помощника. Эдсел Гаррис ответил ей пристальным взглядом, поджал губы, словно желая что-то добавить, но передумал.

– Как вам будет угодно, – пробормотал он, задувая свечу. В каюте вновь воцарился непроглядный мрак. Джулия услышала, как помощник вышел из каюты, и поспешила закрыть дверь.

Если Эдсел Гаррис и капитан надеялись распоряжаться ею по своему усмотрению, они жестоко ошиблись. А что касается Шеда Харки, то его несколько вкрадчивые и неприятные манеры легко объяснить уродством и страданиями, которые ему пришлось вынести. Какое бы преступление он ни совершил, оно осталось в прошлом. Джулия решила поддерживать с боцманом дружеские отношения – разумеется, до тех пор, пока он будет вести себя как джентльмен.

Она налила себе чаю, радуясь тому, что Харки не забыл принести лимон. Чай успокоил ее и навеял блаженную дремоту.

Вскоре Джулия улеглась в постель, укрылась одеялом до подбородка и затихла, мечтая поскорее заснуть, чтобы приблизить утро. Возможно, утром многое изменится к лучшему. В конце концов, она впервые оказалась на корабле. Как приятно, должно быть, любоваться волнами и ощущать соленый привкус морской воды на губах!

Закрыв глаза, Джулия вспомнила о Майлсе, в который раз гадая, жив ли он. Какая жалость, что перед отъездом им не удалось повидаться! Неужели он попал в плен? А может, необузданная чернь подвергла его суду Линча?

«Это несправедливо», – в отчаянии повторяла Джулия. Майлс был вправе иметь свое мнение о войне. Он ненавидел рабство и часто повторял матери, что, будь его воля, он отпустил бы на свободу всех до единого рабов из Роуз-Хилла.

Мать возражала, что с неграми в Роуз-Хилле и без того хорошо обращаются, и напоминала, что если дать им свободу и отпустить на все четыре стороны, многие умрут с голоду. У них нет дома, им некуда идти. Мать убеждала Майлса следовать велениям собственного сердца, но в опасное и беспокойное военное время держать свои взгляды при себе.