Читаем без скачивания Холодная ночь - Грей Клаудия

Наконец мы въехали в гараж — один из тех, на которых красовалась вывеска с невероятно высокими ценами. Служитель махнул нам, разрешая не платить. Гараж был очень грязным и располагался в стороне от дороги, так что расценки в нем были неоправданно высокими, и, конечно, другие машины в нем не парковались.

Я глянула на Лукаса. Он сказал:

— Добро пожаловать в нью-йоркскую штаб-квартиру.

У всех затекли ноги, и люди с трудом выбирались из пикапов и фургонов; после обеда мы почти не останавливались, только пару раз заезжали на заправки. Нас завели в громадный технический лифт, и тот начал опускаться. Стены лифта были из серой поцарапанной стали, лампочка над головой мигала.

Занервничав, я взяла Лукаса за руку. Он легко сжал мои пальцы.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Обещаю. «Это не навсегда, — напомнила я себе. — Только до того, как у нас с Лукасом появится возможность все обдумать. Скоро мы уйдем отсюда и будем жить сами по себе, и все снова будет хорошо».

Двери лифта открылись в пещеру, и я ахнула. Высокий сводчатый потолок освещался гирляндами небольших лампочек в пластмассовых абажурах — такие используют на строительных площадках. Голоса в этом куполообразном помещении отдавались эхом. Я поморгала и увидела довольно далеко от нас силуэты людей. Они находились в чем-то похожем на траншею, которая тянулась сквозь всю пещеру…

Глаза привыкли к полумраку, и я поняла, что никакая это не пещера. Мы находились в туннеле метро.

Должно быть, этот туннель был заброшен давным-давно. Там, где обычно проходят рельсы, располагался настил из досок или бетонных плит. Еще я увидела несколько небольших мостиков, соединявших две платформы по обе стороны туннеля. Потрескавшаяся вывеска на стене, написанная в очень старомодном стиле, гласила: «Шерман-авеню».

Поначалу новое убежище так меня поразило, что я не обратила внимания на то, как притихла наша группа. Все они стояли неподвижно и молчали. Похоже, не одна я сомневалась в теплом приеме.

Миловидная женщина-азиатка, на несколько лет старше Кейт, подошла к нам вместе с двумя мускулистыми парнями — мне так и хотелось назвать их телохранителями. Ее длинные волосы с сильной проседью были заплетены в тугую косу, а ноги и руки покрывали шрамы.

— Кейт, — произнесла она. — Эдуардо. Я вижу, вы все же это сделали.

— Отличная встреча, — буркнул Эдуардо. — Неужели все так заняты, что даже не могут сказать нам «привет»?

— Все слишком заняты, чтобы выслушивать ваши оправдания по поводу того нелепого нападения на «Вечную ночь»! — рявкнула азиатка.

Только тут я поняла, что все те люди вдалеке намеренно избегают нас.

Взгляд Эдуардо вспыхнул.

— Нам сообщили, что ученикам-людям угрожает непосредственная опасность!

— О да, слово какого-то вампира против двухсотлетнего опыта, который подсказывает, что вампиры в «Вечной ночи» не убивают. А ты воспользовался этим как поводом возглавить нападение, которое могло унести множество жизней детей, а не только вампиров. Единственная причина, по которой этого не произошло, — твое везение.

Мне показалось, что Кейт собирается защитить мужа, но она произнесла только:

— Для тех, кто еще не знает, — это Элиза Пэнг. Она руководит этой ячейкой и пригласила нас остановиться здесь на некоторое время.

«Мы тут из милости», — поняла я. Мне было в общем все равно — я не собиралась связывать с охотниками свою судьбу, но Лукасу, разумеется, это не понравится. И конечно же, он стиснул зубы и упрямо уставился на бетон у себя под ногами. Интересно, он так рассердился из-за себя или из-за матери? Нужно будет потом спросить.

Но едва я успела подумать об этом, Элиза спросила:

— Эдуардо говорил, у вас двое новеньких. Кто они? Ракель тут же шагнула вперед:

— Ракель Варгас. Я из Бостона. И готова научиться всему, чему вы, ребята, захотите меня научить.

— Хорошо. — Элиза не улыбнулась (собственно, я уже поняла, что ее невозможно представить улыбающейся), но, кажется, выглядела довольной. — Кто еще?

Мне не хотелось выходить вперед, но особого выбора у меня не было.

— Бьянка Оливьер. Я из Эрроувуда, Массачусетс. Я… гм… — Ну вот что я должна сказать? — Спасибо, что приютили нас.

— Ты та самая, о ком нам говорила Кейт, — произнесла Элиза. — Та, кого воспитали вампиры.

«Класс».

— Это я.

— Держу пари, мы можем многое у тебя узнать. — Элиза хлопнула в ладоши. — Ладно. Мы поставили для вас раскладушки в дальнем конце путей. А вы, новички, идите за мной.

Идти за ней куда? Я встревоженно глянула на Лукаса, но, похоже, он знал об этом не больше, чем я. Элиза удалялась, Ракель поспешила за ней, и мне пришлось сделать то же самое.

— Мы сразу начнем обучение? — спросила Ракель, пока мы втроем шли вдоль платформы метро.

— Так не терпится? — Судя по голосу, Элиза не думала, что Ракель так уж обрадуется, когда увидит, что нас ожидает. — Нет. У вас был тяжелый день, так что начнем утром.

Мы дошли до конца платформы, и Элиза впустила нас в бывший технический коридор. Там воняло грязью и ржавчиной, вдалеке капала вода. Небольшая желтая табличка гласила, что это место может служить противорадиационным убежищем. Спасибо, что сообщили.

Я спросила:

— Так куда мы идем? Почему не остались со всеми?

— Здесь у нас есть несколько отдельных каморок. Не роскошь, но всяко лучше раскладушек, на которых будут спать остальные из вашей ячейки. А вы будете жить с нами — двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— Но почему мы? — Я споткнулась о потрескавшийся бетон и чуть не упала, но Ракель поддержала меня за локоть. — Почему не Кейт и Эдуардо?

Может, потому, что Эдуардо в немилости и такой холодный прием служит ему наказанием? Но ведь несправедливо наказывать Лукаса, Дану и остальных за ошибку Эдуардо!

Однако Элиза ответила:

— Вы, девочки, еще совсем новички. Не знаете нашей жизни, а мы не знаем вас. Жить рядом — самый лучший способ познакомиться.

Да уж, глотнуть крови в таких обстоятельствах станет еще сложнее. А если я не буду достаточно часто пить кровь, то начну болезненно реагировать на солнечный свет, текущую воду и церкви и каждая моя реакция может выдать во мне вампира.

И как я сумею сохранить свою тайну?

Глава четвертая

Когда свет выключили, Ракель прошептала:

— Чем больше все меняется, тем больше остается таким же, правда?

Я понимала, о чем она. Неделю назад мы с ней жили в одной комнате в академии. Сейчас все в нашей жизни изменилось, но мы по-прежнему спим в кроватях, которые стоят рядом, — точнее, я надеюсь, что это можно назвать кроватями.

Нам выделили комнату, не похожую вообще ни на что. Видимо, когда инженеры покинули этот туннель подземки, они заодно оставили тут несколько старых вагонов. Черный Крест переоборудовал их, сделав некое подобие жилища. Наши койки установили на бывшие сиденья, от потолка до пола здесь тянулись стальные шесты, и создавалось впечатление, что мы в каком-то учебном центре для стриптизерш. Нам с Ракель отвели примерно третью часть вагона, отделенную импровизированной металлической перегородкой.

— Мне здорово не хватает твоих коллажей на стенах, — вздохнула я. Окна по обеим сторонам вагона побелили, но они выглядели холодно и уныло. — И моего телескопа. И наших книг, и одежды…

— Это всего лишь барахло. — Ракель приподнялась на локте. Ее короткие темные волосы торчали во все стороны, и если бы я не чувствовала себя такой несчастной, непременно поддразнила бы ее. — Какая разница, если мы наконец-то делаем что-то важное! Вампиры испортили жизнь нам обеим, а уж привидения… об этом я даже и не заикаюсь. А теперь мы можем нанести ответный удар, и это стоит любых жертв!

Я понимала, что не осмелюсь даже намекнуть Ракель на правду, но мне хотелось, чтобы она хоть чуть-чуть поняла, что я в действительности испытываю, поэтому сказала жалким голоском:

— Мои родители хорошо обо мне заботились. Ракель не ответила. Я застала ее врасплох, и она не знала, что сказать.