Читаем без скачивания Зачеловек - Юрий Никитин

Мрак сказал твердо:

— Это для тебя нужно обоснование! Да еще с тремя печатями и подписью… ну, ты понял, чьей подписью. А мне не надо. Я и так всегда готов на любую дурь. А готовность на любую дурь — это двигатель прогресса.

Олег буркнул:

— Тогда возвращаемся. Надо успеть переделать чертову уйму работы.

— На планете Земля, — добавил Мрак чересчур серьезным тоном.

Глава 4

Мрак нарочито изогнул путь и пролетел насквозь Юпитер, ту самую страшную планету, в недрах которой совсем недавно едва не погибли, а сейчас стыдно вспомнить, ну чего боялся этого мыльного пузыря…

Олег прошел мимо, планеты уже не интересуют, это для людей, даже ближайшие звезды скоро станут строительными площадками зачеловеков.

— Мрак, я все время живу в страхе, — признался он. — Я уже говорил, что могу щелчком вдрызг планету, без натуги взорвать Солнце… а то и загасить, что труднее, но я чувствую свою беспомощность куда острее, чем чувствовал… когда-либо! Мир был огромен, неподвижен, вечен. Мою жизнь мог оборвать любой человек с оружием, могла оборвать змея из расщелины, скорпион или упавший с горы камень. Однако я при всей своей трусости чувствовал себя намного лучше и увереннее!.. А сейчас сжимаюсь в комок от никчемности, ничтожности, беспомощности. Вот несемся с жуткой скоростью, но все равно в любую сторону от нас — бесконечность. Хоть во времени, хоть в пространстве, хоть в размерах. А незыблемый раньше мир, оказывается, на самом деле с бешеной скоростью крутится вокруг оси, вертится вокруг Солнца, крутится вместе с Солнцем, несется по спирали через звездное скопление, вместе со звездным скоплением вертится и несется наискось через Галактику, а вместе с Галактикой прет с немыслимой скоростью от центра на периферию… Мы, оказывается, на бешено кувыркающемся табурете, и мне страшно при виде тех расстояний, что я вижу до ближайшей звезды, не говоря уже до дальних…

Мрак подумал, кивнул. Вид у него был сочувствующий, но нисколько не обескураженный.

— Может быть, — сказал он, — для того так и спешим поскорее встащить все человечество до своей мощи?.. Чтоб не так страшно в толпе?

— Глупости, — огрызнулся Олег.

— Ты что-то стал раздражительным, — заметил Мрак. — Вот-вот укусишь.

— Я не стал раздражительным!

— Стал.

— Это ты стал придирчивым.

Мрак усмехнулся, не ответил. Впереди заблестела серебром родная планета, выросла, они пролетели над южной частью, покрытой вечным льдом, Мрак засмотрелся на сверкающие под солнцем ледяные торосы, широким жестом предложил и Олегу полюбоваться, но тот лишь посмотрел брезгливо на скрытый подо льдом континент, богатый ценными металлами, но все еще недоступный вечно дерущемуся человечеству.

На полнеба блистает полярное сияние, сверкающие струи двигаются, превращаются в складки лилового бархата, заворачиваются световоротами, снова раздвигаются, подобно исполинскому небесному занавесу. Крохотное солнце спряталось за сверкающим великолепием, смотрит тускло, похожее на сильно уменьшенный лунный диск.

А от полярного сияния идет ощутимое бодрящее покалывание кожи, и чем ярче вспыхивают вертикальные полосы, тем сильнее стучит сердце, а плечи сами раздвигаются шире, а нижняя челюсть выдвигается, как поддон автопогрузчика. Мрак увидел свое отражение в далекой глади замерзшего ледника: прямо по воздуху ветром несет здоровенного черноволосого мужика в легкой рубашке и льняных брюках, сандалии на босу ногу, вид дурацкий, позорит суровую красоту, как если бы в разгар торжественной симфонии явился пьяный панк и начал бренчать на балалайке.

Он засмеялся с неловкостью, перетек в луч, в следующее мгновение очутился в комнате, где гусь на столе все так же культяшками кверху, словно собирается подхватить и удержать падающий потолок.

Барсик все с тем же аппетитом лопает, чавкает, сопит, для него прошло времени всего между двумя чавками, даже не повел глазом, что могучий родитель исчез справа, а появился слева, мужчины на такие мелочи внимания не обращают, старательно уничтожал кашу.

Олег хмыкнул и шагнул в соседнюю комнату, ее и еще одну занимает суперкомпьютер «Блю Джин-3», названный в честь «Блю Джина», который так славно потрудился над моделированием молекул, что позволило, помимо создания ряда уникальных лекарств, еще и полностью разобраться с проблемой стволовых клеток, теперь их вживление стало доступно в любой продвинутой клинике. Правда, официально такой компьютер существует только в Пентагоне, но Олегу надоело заниматься рутинными вычислениями, проще спихнуть на машину, ненадолго проник в сверхзасекреченную лабораторию, скопировал этот «Блю Джин-3» до последнего атома, а потом здесь воссоздал с той же точностью.

У «Блю Джина-3» мощность триллион терафлопс, он следит за всеми переговорами в Интернете, по сотовой связи, для него не существует зашифрованных или закодированных, просматривает все емэйлы, одновременно наблюдает за всеми видеоконференциями, чатами, форумами и гостевыми книгами, сличает миллионы записей, вылавливая как изменивших внешность террористов, так и всевозможные заговоры, подготовки к покушениям, террористическим актам и многое-многое другое.

За спиной раздался философский голос Мрака, иногда оборотень начинал умничать, словно вздумал тоже записаться в искатели истины, за что Олег бывал готов прибить его на месте:

— Вообще-то мечта Яфета исполняется. Народ был единым, и все строили Вавилонскую башню, да только Бог смешал все языки, и народы разбрелись, перестав понимать друг друга. А теперь вот снова все объединяются…

Он запнулся, подошел ближе, Олег неотрывно смотрел на ровные ряды хранилища информации, буркнул, не оборачиваясь:

— Договаривай. Глобализация — есть вежливый эвфемизм американизации. Так?

— Так, черт бы побрал. Олег спросил равнодушно:

— И что тебя, такого толстокожего, смущает? Мрак сдвинул глыбами плеч.

— Что всемирную империю создают американцы. Как раз те, кто и так у всех в печенках.

Олег повернулся к нему, лицо слегка брюзгливое, слов но аристократ объясняет конюху устройство глобуса, спросил с ехидцей:

— А если бы немцы или французы? Да пусть хоть ирландцы или русские старообрядцы! Всякий, кто прет в лидеры, получает справа и слева. Да не пряники, а плюхи. Увесистые! От лидера требуют быть безукоризненным, а это, увы, недостижимо. Правда, вот я почти такой, но я, сам пони маешь, счастливое исключение. Да и какая разница, как они называются: ассирийцы, хетты, готы, франки, славяне, американцы?.. Для нас, во всяком случае. Мы-то знаем, что через два-три десятка лет на планете не останется ни единого американца, как не останется русских, немцев, англичан, французов… Ну, возможно, дольше пробудут курды да евреи, но и тем в конце концов придется войти в стаз зачеловеков, в котором так же смешно говорить о национальностях, как взрослым людям всерьез о ползунках, в которые когда-то какали.

— Ты забыл о китайцах, — напомнил Мрак. Олег нахмурился, кивнул:

— Да, но о них вообще отдельный разговор. Китайцы — это отдельное человечество. Ведь я не стал бы помогать Томасу Мальтону нести Святой Грааль в Англию, сама чаша меня не заинтересовала — мы знаем, как она делалась, — как и Англия, которую я знал и как Землю Больших Зверей, и Острова тумана, и Оловянные острова, не говоря уже как земли бесчисленных народов, волнами сменявших друг друга: данов, гекнов, пиктов, кельтов, бриттов, англов, норманнов, уже сменивших свой язык на франкский, даже на французский… Но я долго всматривался в будущее…

— Это всегда было твоим любимым занятием, — пре рвал Мрак. — Вуайерист!

— Теперь это называют футурологией, — поправил Олег без улыбки, — тогда называли просто видениями, откровениями… Так вот я ощутил, что от Томаса Мальтона может протянуться ниточка за океан, где сформируется свое племя, свой народ со своими наивными идеалами, своей великой мечтой. И что там соберется лучшее от разных народов. Чашу донести я помог, но уже не вмешивался в жизнь нового народа, Мрак! Я смотрел со стороны и тоже, как и все, то любил этот простой и даже очень простой народ, ото рванный от всех корней, то ненавидел, иногда жалел, иногда сочувствовал, но не вмешивался. Но вот сейчас, когда он на вершине могущества, именно сейчас, как ни странно, он наиболее уязвим и нуждается в поддержке!

Мрак задумался.

— Потому что весь мир против?

— Весь мир против — понятно, сильных все не любят и боятся. Хуже то, что и внутри самой Америки слишком быстро растут сомнения в правоте курса своей страны. А это страшнее, чем когда весь мир против. Потому и надо сей час этой стране помочь.

Мрак поднял голову, в карих глазах блеснул насмешливый огонек.

— Страна — это кто? Кто прет вперед или кто сомневается? Среди сомневающихся умных людей больше!