Читаем без скачивания Сожгите всех! - Алексей Бессонов

– Странно, – Коннор был ошарашен и изо всех сил пытался это скрыть, – странно, потому что, отправляясь к вам, я представлял себе классического колониального доктора старой формации, добродушного идеалиста, немного оторванного от реального мира и все такое...

– ...с бородой...

– Что? Ах, простите. Ну да, конечно же, с бородой. А вижу... а... ну то есть да! А передо мной военный врач высокого ранга... простите, не в курсе, в каком вы чине...

– Полковник, с вашего позволения...

– Да! Полковника, с таким-то арсеналом...

В эти минуты Коннор стал гораздо более симпатичным. Наверное, решил Андрей, вся эта спесь, как и эти идиотские столичные туфельки, была надета на его личину еще там, весьма далеко отсюда, – надета в первую очередь для того, чтобы избавиться от комплекса «молодого и подающего». Андрею все это было хорошо знакомо. Наверное, такие же чувства испытывает каждый юнец, получивший на руки сверкающий диплом медицинского корпуса и не имеющий жирных покровителей, которые помогли бы ему сразу же занять место на подступах к Олимпу медицинского мира. Возможно, именно из-за этого он и пошел на Флот в самом начале своей карьеры: синий мундир да змеи Эскулапа в петлицах помогали избавиться от проблем, вмиг поднимая его над цивильными элитами.

– Как говорил мой лучший друг, покойный легион-генерал Кренц, «Оксдэм – место выживания цельных натур». Да-да... так что я рекомендовал бы вам сделать заказ прямо сейчас, чтобы ближайший же транспорт доставил вам оружие. Гражданское, конечно, – но, если хотите, можем слетать в порт, и я познакомлю вас с парой «жучков», которые будут рады оказать молодому доктору любые услуги. За наличные, само собой.

– Я вижу, что ваш коллега был склонен к философии... – промямлил Коннор. – На меня, конечно, никто не нападает, но, знаете, иногда встречаешь такие взгляды, что становится просто холодно.

Андрей понимающе закивал и поспешил долить гостю коньяку.

– Репутация, коллега, имеет здесь первостепенное значение – ничуть не меньшее, чем на каком-нибудь там Орегоне. Только там предпочитают спесивых врачей, которые выписывают пациентам заведомо дорогие процедуры и смотрят на них сверху вниз, а здесь, увы, все наоборот. Мой вам совет: забудьте все правила поведения, которые приняты в нашем цеху там. Забудьте то, чему вас учили в корпусе. Вам и так платят больше, чем крупному специалисту в аврорской клинике, верно? Вот и работайте, тем более что здесь за эти деньги можно получить гораздо больше, нежели принято думать. Когда-нибудь вы сделаете трахеотомию посреди болота, держа больного на своем колене, а потом – когда-нибудь – ваш пациент встанет у вас за спиной с оружием в руках и, возможно, отдаст таким образом свой долг.

Коннор вздохнул и вылез из кресла.

– Вы, вероятно, правы. Что ж, придется привыкать, Я летел сюда за пенсией, и никак иначе. И я ее добуду! Рад знакомству, коллега...

– Случись что – всегда жду, – искренне произнес Андрей, пожимая руку Коннора. – Можете располагать моим опытом в любое время суток.

Поглядев, как удаляется новенький казенный вездеход с яркой эмблемой Центра здравоохранения развивающихся миров, он тихо и печально улыбнулся.

Когда-то они с Акселем тоже гордились своими оранжевыми «снежинками» и фамилиями на бортах служебных машин. Потом появились личные, более мощные и удобные, и «снежинки» забылись сами собой, потому что больше в них не было никакой надобности. Как же, господи, давно все это было!

– Бренда! – позвал он.

Сухое лицо сестры с недовольно поджатыми губами тотчас выплыло из полумрака амбулаторного покоя.

– Мне необходимо съездить в долину: возможно, я вернусь вечером. Помните: если привезут роды, особое внимание следует уделить бакобработке, здесь это весьма актуально. И... ни в коем случае не удивляйтесь роженице, которая приедет без мужа. Планета... в общем, черт, что я тут несу! Ждите меня к вечеру.

До поселка он доехал за полчаса. Когда-то Змеиный лог был довольно большим, по местным меркам, селением, по-колониальному размашистым, с широкими улицами, вдоль которых стояли крепкие каменные дома в два-три этажа. Внешне, в принципе, почти ничего не изменилось, но Андрей сразу же отметил, что былого движения, когда по улицам скользили десятки машин и всадников, а на парковочных площадках теснились коптеры зажиточных фермеров и шахтеров, больше нет. Змеиный лог казался вымершим. Несколько вездеходов неторопливо ехали по растрескавшемуся бетону, большущий грузовик, вывернув из-за угла, легко и непринужденно вписался в поворот и покатил вслед за Андреем прямо посреди улицы. Хмурясь, он остановил машину возле самого известного в городке отеля «Оксдэмский туман», в ресторане которого кипела вся деловая жизнь округи.

Наверное, это было единственное место в радиусе тысячи километров, где наблюдалось какое-то шевеление, хоть отчасти похожее на прежние времена. Не без труда воткнув свой джип на стоянку, Андрей привычно проверил, как двигается в открытой кобуре офицерский бластер, и решительно вошел в зеркальный холл. Мальчишка-портье, дремавший у стойки, его не узнал. Провожаемый его удивленным взглядом. Огоновский вошел в огромный зал ресторана и на секунду задержался возле большого, чуточку фиолетового зеркала в два человеческих роста. На груди черного кожаного комбинезона сплетались стиснутые треугольным щитом шеврона две змеи Эскулапа – хоть в мелочи, но все же он потрафил своему тщеславию.

– Ого! – услышал он хорошо знакомый голос. – Да это же наш старик док Эндрю!

Мгновение спустя Андрей оказался к тесном кругу радостно возбужденных людей, каждый из которых старался пожать ему руку, выразить свою гордость по поводу его военной карьеры и вот сейчас, немедленно, пригласить к себе на рюмку наикрепчайшего самогона. Он немного ошалел; на глазах даже выступили слезы. Еще никогда, наверное, Андрей не чувствовал себя так тепло и хорошо, как сейчас, – среди людей, рядом с которыми он прожил столько лет. Каждый из них хоть раз, но был его пациентом. Он лечил их детей, принимал роды у их женщин, он зашивал им раны и царапины, спасал от проклятой лихорадки – и сейчас, видя их, еще недавно флотский полковник Огоновский ощущал себя настоящим «семейным доктором», живущим в этой огромной галдящей семье.

Кое-как отбившись, он повернул к стойке, где радостно улыбались лица шерифа Маркеласа и старого аристократа Гора Адамса, владевшего доброй половиной территории Гринвиллоу и землями за ее пределами. За годы войны Адаме приметно осунулся, густые брови из пепельных стали совсем серебряными, но жесткая складка вокруг губ, выдававшая неукротимый характер вояки, ничуть не изменилась.