Читаем без скачивания Маленькие дети и их матери - Дональд Винникотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, опираясь на эти наблюдения, вы уже сами сможете понять, что факт «выживания» груди — то есть части матери — имеет чрезвычайное значение, принципиально отличающееся от значения факта «выживания» стеклянной бутылочки. Вот те соображения, которые и заставляют меня видеть в кормлении грудью еще один из важнейших естественных феноменов, говорящих сами за себя, хотя ими, при необходимости, можно и пожертвовать.
(1968)
4. Новорожденный и его мать
Эта тема настолько сложна, что я боюсь добавлять новый аспект рассмотрения. Однако мне кажется, что если психология имеет смысл, когда речь идет об изучении новорожденного, все усложняет практика[11]. Что касается теории, то ее вклад может быть либо ошибочным — в таком случае проблема остается нерешенной, — либо включающим элемент истины — и тогда она упрощает проблему, ведь истина всегда делает мир более доступным и простым.
Эта пара — новорожденный ребенок и его мать — представляет собой необъятную тему, и я не буду отдельно описывать то, что известно о новорожденном. Мы заняты психологией, а значит, безусловно видя ребенка, видим также его окружение и его мать.
Чаще говоря «мать», чем «отец», я надеюсь на понимание последних.
Важно осознать огромное различие между психологией матери и психологией ребенка. Мать представляет собой сложноорганизованную личность. Ребенок в начале — нечто противоположное всякой сложности. Можно сказать, и то не без колебаний, что только в возрасте нескольких недель или даже месяцев ребенок наделяется некоей психологией, впрочем колебания свойственны скорее ученым докторам, чем матерям. Матери склонны преувеличивать, ученые — отрицать, если нет доказательств.
Я слышал от Джона Дэвиса[12], что у новорожденного физиология и психология — это нечто единое. Хорошее начало. Психология есть последовательное продолжение физиологии. Незачем вести споры о том, когда наступает превращение. Сроки могут варьироваться в зависимости от обстоятельств. Однако сам момент рождения следует рассматривать как время больших перемен, и если недоношенному ребенку психологически будет значительно лучше в «инкубаторе», то переношенный ребенок нуждается в физическом контакте — в человеческих руках и человеческом теле.
Я совершенно убежден, что будущие матери — если у них нет психических заболеваний — в последние месяцы беременности сосредоточены на своей особой задаче, а после родов в течение нескольких недель и месяцев постепенно приходят в обычное состояние. Я много писал об этой «главной материнской заботе». В таком состоянии мать способна поставить себя на место ребенка, так сказать, посмотреть на все его глазами. Иными словами, она развивает удивительную способность идентификации с ребенком, что позволяет ей отвечать на его потребности с точностью, которую не освоит ни один автомат — и которой невозможно обучиться.
На мой взгляд, не нуждается в доказательствах утверждение о том, что прототипом всей заботы о ребенке, холдинга в широком смысле слова, является то, как его держат на руках — холдинг в узком смысле слова. Я отдаю себе отчет в том, что я очень расширяю значение слова «holding», но это и экономично, и достаточно верно.
Ребенок, которого держат достаточно хорошо, совсем не такой, как тот, которого держат неудовлетворительно. Наблюдения над детьми не имеют для меня никакой ценности, если в них не описывается качество холдинга. Мы с вами только что видели кинофильм, представляющий для меня особый интерес. Доктор держал идущего ребенка — демонстрировал ступень, когда ребенок начинает ходить. Если вы заметили одну деталь — язык доктора, — то, вероятно, поняли, что доктор весь поглощен своей задачей и что ребенок вел бы себя иначе, если бы его держал не доктор, а кто-то другой. Я считаю, что педиатры — это, как правило, люди, способные идентифицироваться с ребенком и заботиться о нем (возможно, именно способность к идентификации и является определяющей для педиатра). Часто поведение ребенка предстает совершенно разным в разных описаниях, и я думаю, нам хорошо бы всегда иметь под рукой киноленту, чтобы получить возможность увидеть того, кто изучал ребенка. Тогда мы сможем решить, способен ли этот человек понять, каковы были чувства ребенка. Этот аспект заботы о ребенке нельзя упускать из виду, и я бегло говорю о ней даже в этом коротком очерке, потому что на ранних ступенях эмоционального развития, пока чувства еще не упорядочены, пока еще нет того, что можно назвать «автономным эго», ребенок испытывает огромную тревогу. Фактически, слово «тревога» здесь бессмысленно: эмоциональное страдание ребенка на этой ступени сродни панике, а паника — не что иное, как защита от непереносимой муки, когда даже самоубийство представляется лучшим выходом. Я намеренно говорю жестким языком. Возьмем двух детей. Холдинг одного из них был достаточно хорошим (в моем — широком — смысле слова), и в этом случае ничто не препятствует быстрому эмоциональному развитию в соответствии с врожденной тенденцией. Другой не знал опыта удовлетворительного холдинга, его развитие будет искривленным и задержанным, а значит, какую-то долю примитивного хаоса чувств, первичного страдания он понес с собой в жизнь. Давайте скажем так: в случае обычного опыта «достаточно хорошего» холдинга мать способна обеспечить дополнительную эго-функцию, и ребенок, уже на ранней ступени, обретает эго, очень слабое, но собственное эго, крепнущее благодаря способности матери приспособиться к ребенку, идентифицирующейся с ребенком и поэтому знающей, каковы его основные потребности. Ребенок, лишенный подобного опыта, поставлен перед необходимостью преждевременного развития эго-функции — иначе он совсем запутается.
Я считаю, что должен говорить об очевидных вещах, ведь люди, сведущие в вопросах физического развития, необязательно должны разбираться в психологических теориях. Из психологии эмоционального развития известно, что процесс взросления невозможен без содействующей и помогающей окружающей среды. Эта содействующая среда очень быстро становится чрезвычайно сложной. Только принадлежащий к роду людей может понимать ребенка настолько, чтобы быть способным адаптироваться к его постоянно меняющимся нуждам. Развитие на ранних ступенях — да и в дальнейшем — в значительной степени является делом обретения интеграции. Я не могу здесь пересказать все, что написано о раннем эмоциональном развитии, но три задачи, стоящие перед зарождающейся личностью, назову: интеграция «я», стабилизация психики в теле и объектные отношения. Этим трем задачам соответствуют, грубо говоря, три функции матери: осуществлять холдинг, ухаживать за ребенком и представлять объектную «сторону» мира. Тема необъятная. Я пытался освоить ее — исследование публиковалось под заголовком «Первый год жизни»[13], но сейчас я обращаюсь к самому раннему этапу, наступающему вслед за рождением.
Я стремлюсь привлечь внимание к следующему факту: ребенок является человеческим существом с самого начала, — то есть допускаю, что новорожденный снабжен подходящим «электронным» аппаратом. Я знаю, мне незачем доказывать, что дети — человеческие существа. Это общее место психологической теории, известной педиатрам.
Трудно определить, откуда начинается личность. Если некто обретает опыт, сопоставляет опыт разного рода, чувствует и проводит различие между чувствами, испытывает в подходящий момент страх, организует защиту от душевной боли, тогда я скажу, что ребенок ЕСТЬ; и отсюда следует, что изучение ребенка с необходимостью включает психологию (см. главу 5).
Вы можете познакомиться с многообразными попытками изучения ребенка путем непосредственном наблюдения. Здесь я отсылаю вас к библиографии в конце книги. «Определяющие факторы детского поведения», том 2[14] Я не буду уделять особого внимания подобным исследованиям, хотя непосредственное наблюдение имеет большое значение для тех, чья компетенция относится преимущественно к области физического развития (а таких в этой аудитории немало). Я хотел бы за эти несколько минут изложить вам малую толику своего опыта как детского психоаналитика и психиатра. Я давно этим занимаюсь, оставив практику терапевта-педиатра.
Каким образом психоанализ может прояснить вопросы, касающиеся психологии новорожденного? Понятно, что можно сказать многое в случае отклонений в психике матери или отца; однако, решая свою конкретную задачу, я должен допустить, что родители здоровы, а также что ребенок здоров физически.
Психоанализ помогает прежде всего тем, что дает нам теорию эмоционального развития — фактически единственную существующую теорию. Но вначале психоанализ имел дело с детским материалом только в том, что касалось символики сновидений, психосоматической симптоматологии, игры воображения и т.п. Со временем психоанализ обратился к маленьким детям — скажем, двух с половиной лет. Но и «омоложенный», он не совсем отвечает нашим целям, поскольку дети двух с половиной лет и полугодовалые удивительно далеко шагнули от младенчества — если они не больны и не отстают в развитии.