Читаем без скачивания Спасенный Богом: Воспоминания, письма - Василий Кривошеин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брат был в нашей комнате. Вошедшие потребовали сдать оружие. Брат побледнел, стиснул зубы, но отдал револьвер. Сопротивляться было бы безумием. Другого оружия не было. Между солдатами начался спор, забрать ли с собою моего брата Игоря или нет, но возобладало мнение не трогать. Солдаты ушли. Вероятно, они постеснялись присутствия нашей матери.
На этом я кончаю. Писать о том, что я лично не видел, мало смысла. Да и февральские дни кончились, наступил март.
Брюссель, 1976 г.[1]
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ГОД
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: К БЕЛЫМ!
Глава I
В поисках выхода
Решение поступить в Белую армию и сражаться против большевиков созрело во мне к зиме 1918–1919 года. Все в советском строе стало мне к тому времени неприемлемым и отвратительным, и вместе с тем я осознавал, что для меня в нем нет места. Нет жизни в буквальном смысле этого слова. И хотя я далеко не был уверен в конечном успехе Белой борьбы, принять участие в ней стало для меня жизненной потребностью. Я не в силах был сидеть, сложа руки. Однако осуществить мое желание было не так легко и не так просто. Я пропустил благоприятный момент, когда пробраться к Белым через гетманскую Украину, при всеобщей дезорганизованности и слабости советской власти, было сравнительно нетрудно. Люди целыми семьями бежали тогда из Москвы в оккупированные немцами области Юга России, а оттуда, кто мог и хотел, попадали к Белым. Сейчас положение резко изменилось. Советская власть окрепла, всюду на железных дорогах контролировали пассажиров, установлена была прифронтовая полоса, которую никто не мог пересечь без особого разрешения ВЧКа. Так что без советских документов невозможно было даже приблизиться к линии фронта, не говоря уже о трудности его перейти.
Я жил тогда в Москве, был студентом историко-филологического факультета Московского университета, летом 1918 года мне исполнилось восемнадцать лет. Моему отцу удалось еще в июле этого года бежать из — под ареста и уехать на Юг, где он сейчас находился в районе Белых. Никакой связи с ним у нас не было. Мои два старших брата — офицера, Василий и Олег, тоже с лета 1918 года находились в Добровольческой армии[2]. Моему третьему брату Игорю удалось по знакомству устроиться на постройку железной дороги в северной России, что освобождало его от призыва в Красную армию. Моя мать и младший брат Кирилл, под чужими именами уехали весной 1919 года в занятый большевиками Киев, где и оставались до прихода туда Белых. Я тоже поехал в это время в Киев с целью пробраться оттуда к Белым, но, убедившись, что это крайне трудно, а жить мне в Киеве опасно, должен был вернуться в мае в Москву. До этого я жил в Москве у моих родственников, нигде не служил, а только учился в университете. У меня не было никаких связей с антисоветскими организациями, которые, как я думал, могли бы мне помочь в деле перехода к Белым частям и снабдить нужными для этого документами. А без документов, нечего было, и думать что-либо предпринимать. Но парадокс заключался в том, что для получения таких бумаг, не было иного способа, как поступить на советскую службу. Такая возможность мне представилась в конце мая того же года. По знакомству я был принят старшим рабочим на постройку железной дороги, где уже работал мой старший брат.
Подробное описание этого периода не входит в мою задачу. Скажу кратко, что железная дорога Овинище — Суда начала строиться в 1916 году, строительство было прервано после революции и возобновилось при большевиках осенью 1918 года. Ей придавали большое стратегическое значение, так как она обеспечивала железнодорожную связь Петрограда с Москвой помимо Николаевской железной дороги. Собственно говоря, строился только небольшой участок в 90 верст с деревянным (за недостатком металлов) мостом через реку Мологу у города Весьегонска на границе Тверской и Новгородской губернии. Вот туда я и поехал.
До революции дорогу строил известный инженер предприниматель Чаев, а в 1918 году во главе работ был поставлен большевиками инженер Будасси, ближайший сотрудник Чаева, уехавшего к тому времени к Белым. И вообще среди служащих и рабочих на дороге было много лиц работавших раньше у Чаева. Благодаря Будасси мне не только удалось поступить на службу, но и получить нужные документы.
Почему он мне помогал в то время? Думаю, главным образом по оппортунизму. Будасси работал на большевиков, был с ними тесно связан, а лето 1919 года было неопределенное, кто победит, Белые или Красные. Будасси хотелось иметь заручку среди Белых на случай, если они победят. Но и личное знакомство моего отца, Александра Васильевича Кривошеина с Чаевым тоже, вероятно, сыграло свою роль. Как бы то ни было, я жил и работал этим летом в Весьегонске, ожидая для дальнейших действий благоприятного случая. А в это время наступление армии генерала Деникина на Южном фронте бурно развивалось. Был взят Харьков, части Белой армии подходили к Курску, Сумам, Киеву. Мое нетерпение попасть к Белым только усиливалось от этих успехов. Если раньше я иногда опасался, что белые потерпят поражение, прежде чем я попаду к ним, то теперь я скорее "опасался", что они победят без меня! Впрочем, серьезность и тяжесть борьбы с большевиками никогда не выпадали из моего сознания.
Благоприятный случай скоро представился. В середине августа железная дорога командировала старшего рабочего П., давнего "чаевского" служащего, в Курскую губернию, в село Селино Дмитриевксого уезда, нанимать плотников специалистов для постройки деревянного железнодорожного моста через реку Мологу у города Весьегонска. В этой командировке не было ничего фиктивного. Мост через Мологу действительно строился и на самом деле не хватало плотников-специалистов, которых невозможно было найти поблизости, а в Курской губернии они были. Сам П. Был родом из Селина, куда его теперь посылали, он оттуда недавно приехал и
