Читаем без скачивания Я живу в этом теле - Юрий Никитин

– Какое? – спросил я с инстинктивной неприязнью.

Ногу занес из коридора на площадку, так и остался, ждал.

– Да вот мы с соседями… – сказал сосед громогласно, – уже говорили!.. Решили, понимаешь, бляха муха, поставить дверь! Отгородить весь коридор. Чтобы, значит, всякие бомжи не забредали.

Я не успел ответить, вместо меня ответил разумоноситель, в теле которого я устроился:

– А разве забредают?

– Пока нет, – ответил сосед значительно, – но сейчас такое время! Да и спокойнее будет. Добавочная дверь отгородит. Звонки выведем на внешнюю. Правда, если придут гости, то придется пройти, так сказать, встретить. Но это не такая уж и большая плата за безопасность, верно?

Я… или, точнее, мой разумоноситель, пожал плечами.

– Верно. Но вам в самом деле нужна дверь именно для безопасности?

Он удивился:

– А зачем же еще?

– Можно вообще коридор превратить в коммуналку, – объяснил я. – И так здесь скоро не пройти! Дети уже бегают и играют, как в своей комнате, соседи выходят… – я провел взглядом по его жирной отвислой груди и толстому животу, – в халате, а будут выходить вовсе в трусах… а то и без них. Но и это еще не все. Я жил в коммуналке, знаю, как начинают ссориться за каждый сантиметр площади… Вы еще не погрызлись, но тогда уж точно погрызетесь.

Он стоял ошеломленный. Потом на лице отразилась обида.

– Мы ж все по-дружески!

– Хорошо дружат тогда, – ответил я, – когда ссориться не из-за чего. Ну ладно. Если главное – безопасность, то я «за»… – на его лице отразилось удовлетворение, но я тут же слегка повысил голос, – с условием, что вся эта дрянь, которую вытащили в коридор, будет либо выброшена, либо растащите ее обратно.

Он смотрел ошеломленный:

– Но разве это вам мешает?

Я сказал с прохладцей:

– Я в коридоре, к счастью, не живу. Но я всякий раз, когда иду к себе или выхожу из своей квартиры, прохожу через коммуналку. Пока еще в ней не сушится белье, но только потому, как я понимаю, что могут выйти из лифта и украсть. Но стоит поставить двери…

По его лицу я понял, что угадал. Или почти угадал. Будет дверь, вытащат в коридор и что-то более ценное, чем развалившийся комод или картонный ящик с рваной обувью.

Я прошел на площадку к лифтам, за спиной слышал звук захлопнувшейся двери. Щелкнул трижды замок. Моя рука поднялась к черной кнопке вызова лифта, палец вздрагивал от сильных толчков крови. Я присмотрелся: он не только вздрагивал, но его трясло, как веник, трясло и всю руку. Меня всего дергало и корежило, а сердце стучало чаще, чем когда я пытался понять: кто я и зачем появился в этом мире.

Палец со злостью вдавил в стену эту черную кнопку. Мерзко влипла в стену, похожая на крупное арбузное семечко, а там, в глубине шахты, за загадочно закрытыми дверями, заскрипело, задвигалось. Слышно было, как тяжелая кабинка потащилась наверх, преодолевая гравитацию этой планеты. Такой была клеть, в которой шахтеров опускали в их норы, где те откалывали молотками пласты угля, только нынешняя клеть в домах чище и несколько, как говорят существа этой планеты, облагороженная.

Наконец в щели возник электрический свет, поднялся на мой уровень, стукнуло, грюкнуло, двери распахнулись. Я переступил порожек, чувствуя, как под ногами качнулся пол, под которым несколько десятков метров пустоты. Дверь захлопнулась, я отыскал на стене два ряда черных кнопок, нажал нижнюю, а мои глаза не отрывались от тусклого зеркала в задней стене.

Оттуда смотрел злой взъерошенный мужчина. Не я, а тот, в котором живу. Не могу же я завестись из-за такой ерунды, когда я – то ли космический пришелец, то ли заброшен из другого времени: будущего или параллельного…

Конечно, с какой-то стороны неплохо, что в критических ситуациях это существо перехватывает инициативу, отвечает само, принимает решения, но… я чувствую, как весь трясусь в этом теле. Хотя я очнулся с полным контролем над этим существом, но, похоже, оно уже норовит выскользнуть из-под моей звездной руки и нырнуть во тьму своих инстинктов, влечений, желаний.

В тонкой щели между створками забрезжил свет. Кабинку качнуло, в подошвы слегка стукнуло. Двери распахнулись в просторный вестибюль. Из будочки на щелчок открываемой двери выглянула старушка консьержка, сморщенное лицо расплылось в улыбке. Все трое, работающие посменно, живут на средства от взносов жильцов, потому уже по-рыночному вежливы и приветливы.

Я кивнул, улыбнулся, мое существо обычно в этом месте кивает и улыбается, бодрым шагом пересек последнее закрытое пространство и толкнул тяжелую дверь.

В лицо дохнуло холодным ветром. Пугающе распахнулся огромный мир, безмерные пространства улицы, детской площадки, скверов… И хотя местное существо бурчит на скученность домов и машин: пройти негде, машины вылезают на тротуар, загазованность, нечистоты, но для меня этот мир велик и пугающ…

Итак, куда ходит нормальный человек этого мира? Или мне нужно найти что-то нестандартное, из-за чего сюда и послали?

Вряд ли Их интересует быт и отдых простых людей. В простые зачислим всех – от пьяного грузчика до президента страны, если их запросы не выходят за привычный набор: бабы, пьянка, спорт, зрелища. Правда, мир состоит на девяносто девять и девять десятых из этого привычного набора, но местные существа лишь кирпичики строящегося здания. Их же скорее заинтересуют те, кто его строит. А еще вернее – кто делает чертежи.

Кто эти существа?

ГЛАВА 4

Шел, доверившись разумоносителю, мысли хаотически перескакивали со своего загадочного задания на неведомых Тех, Которые Послали меня сюда. Знал бы, кто они, или хотя бы догадывался, может быть, само задание скорее всплыло бы в памяти!

Инстинктивно, точнее – по выбору разумоносителя, выбрел на берег местной загаженной реки. С той стороны прямо в воду спускались широкие каменные плиты, выпуклые, как спины крупных черепах. Они показались мне чем-то знакомыми, в памяти проплыли какие-то странные сцены, где эти щиты составляли пологую крышу, о которую в бессилии стучат стрелы, по которой гремят камни из пращи, скатываются горшки с горячей смесью, а под этой стеной группа закованных в медные латы людей упорно разбивает крепостные ворота!

Я тряхнул головой, видение исчезло, мои ноги все так же неспешно переступали по разноцветному от бензиновых разводов асфальту. Слева, в десятке шагов, лениво плескалась грязная вода. Волны двигались тяжелые, как мазут, каждая в короне из массы окурков, бумажек от мороженого, прелых листьев и размокших газет.

Впереди через реку переброшен горбатый кирпичный мостик. Я брезгливо обошел детишек – кормят уток, как только эти несчастные пернатые здесь выживают? – миновал парней с двумя девчушками, странных рыбаков… что можно выловить в Москве-реке? В голове стучало все глуше, мысли двигались, как сонные рыбы, уже даже забывал, зачем вышел, что пытаюсь понять.