Читаем без скачивания Планета обезьян - Пьер Буль

Дальнейшее произошло мгновенно. Когда Гектор, не замечая девушки, поравнялся с ней, та распрямилась, словно пружина, и прыгнула. Руки ее сомкнулись на шее шимпанзе, а ноги тисками обхватили его тельце, так что он не мог шевельнуться. Нападение было настолько внезапным, что мы не успели вмешаться. Гектор слабо дернулся и замер. Через несколько секунд, когда девушка его отбросила, он был уже мертв. Это лучезарное создание — в романтическом порыве я назвал ее Нова, ибо красоту ее можно было сравнить лишь с ослепительной звездой, — так вот, эта восхитительная нимфа просто-напросто задушила безобидного, ручного зверька.

Когда мы, наконец, вышли из оцепенения и бросились Гектору на помощь, было уже поздно. Нова повернулась к нам и опять вытянула вперед руки, словно собираясь в нас вцепиться; верхняя губа ее приподнялась, обнажив клыки. Вид у нее был настолько свирепый, что мы замерли на месте. Затем она испустила вопль, который можно было принять за песнь торжества или крик ярости, и бросилась в чащу. Через мгновение ее золотистое тело, мелькнув в последний раз между кустов, скрылось из глаз, и мы вновь остались одни среди безмолвного, таинственного леса.

6

— Это дикарка! — произнес я наконец. — Может быть, она принадлежит к какому-нибудь отсталому племени? Вроде тех, что еще уцелели в Новой Гвинее или в лесах Африки? Впрочем, все это я говорил без особой уверенности. И Артур Левэн сразу же меня осадил. У каких это примитивных племен видел я подобное совершенство форм и гармоничность движений, спросил он чуть ли не со злобой. И я не нашелся, что ему ответить: он был тысячу раз прав. Профессор Антель казался погруженным в глубокое раздумье, однако он слышал весь наш разговор.

— Даже у самых примитивных племен Земли есть язык, — заметил он. — А эта… дикарка не знает речи.

Мы обшарили окрестности озерка, но не нашли никаких следов незнакомки. Тогда мы вернулись на большую поляну к нашему космическому катеру. Профессор Антель хотел сразу взлететь, чтобы опуститься в более цивилизованном районе. Однако Левэн предложил подождать хотя бы двадцать четыре часа и попытаться установить контакт с обитателями джунглей. Я поддержал его предложение, и в конце концов оно было принято. Мы не решались друг другу признаться, что нас удерживала здесь надежда еще раз увидеть прекрасную незнакомку.

День закончился без происшествий. Наступил час заката, и мы залюбовались уходящей за горизонт гигантской Бетельгейзе: человеческое воображение не в силах представить более фантастического и грандиозного зрелища. Но потом мы ощутили, что вокруг нас что-то изменилось. Джунгли наполнились таинственными звуками и шорохами. Нам чудилось, что невидимые существа отовсюду следят за нами сквозь листву. Впрочем, ночь прошла спокойно: мы заперлись в нашем катере и поочередно дежурили до утра. На рассвете неприятное ощущение слежки усилилось, мне даже показалось, что из лесу доносятся короткие пронзительные крики, вроде тех, что мы слышали накануне от Новы. Мы воображали, что лес кишит неведомыми созданиями, но ни одно из них так и не появилось.

Немного позднее мы решили еще раз сходить к водопаду. Всю дорогу нас не оставляло гнетущее чувство, что какие-то существа неотступно следят и следуют за нами, не решаясь, однако, показаться нам на глаза. Но ведь вчера еще Нова нас не боялась!

— Наверное, их пугает наша одежда, — проговорил вдруг Артур Левэн.

Меня словно осенило! Я отчетливо вспомнил, как Нова, задушив бедную обезьянку, бросилась бежать и внезапно замерла перед нашей сваленной в кучу одеждой. Затем она шарахнулась в сторону, как пугливая лошадь, и скрылась.

— Сейчас посмотрим! — сказал я.

И вот, раздевшись догола, мы, как и прошлый раз, бросились в озеро и принялись беспечно резвиться, делая вид, что не обращаем внимания на окружающее.

Уже испытанная уловка привела к ожидаемому результату. Через несколько минут мы заметили девушку на скалистом обрыве, хотя и не слышали, как она туда пробралась. Тем более что теперь она была не одна. Рядом с ней стоял совершенно голый мужчина, сложенный точно так же, как люди Земли. Он был уже в летах, но отдельные черты его настолько напоминали лицо нашей богини, что я принял его за ее отца. Как и она, он рассматривал нас с тревогой и недоумением.

Постепенно мы обнаруживали и других людей. Их оказалось много. Продолжая сохранять наигранное безразличие, мы следили, как они выскальзывали из лесной чащи и приближались к озеру со всех сторон. Все они, мужчины и женщины, представляли собой превосходные образчики человеческой породы, прекрасно сложенные, с золотистой кожей. Вскоре мы оказались в кольце до предела возбужденных жителей Сороры, которые взволнованно жестикулировали в полной тишине, лишь изредка коротко вскрикивая.

Мы были окружены и уже начинали беспокоиться: эпизод с несчастным Гектором невольно настораживал. Однако в поведении людей не было ничего угрожающего: видимо, их, так же как и Нову, просто заинтересовали наши водные забавы.

Так оно и оказалось! Вскоре Нова, которую я уже считал нашей старой знакомой, бросилась в озеро, а за ней после более или менее продолжительных колебаний последовали и остальные. Теперь люди были в воде, и мы возобновили нашу вчерашнюю игру, гоняясь друг за другом, словно тюлени. Разница заключалась только в том, что сегодня вокруг нас плескалось и фыркало по крайней мере два десятка непонятных существ, чьи серьезные лица удивительно не вязались с их ребячливым поведением.

Прошло четверть часа, и эта игра начала мне надоедать. Неужели мы стремились сквозь бездны космоса к Бетельгейзе ради мальчишеских забав? Мне стало совестно перед самим собой, и я еще больше огорчился, когда заметил, что наш мудрый профессор Антель предается этой детской игре с видимым удовольствием. Впрочем, что нам еще оставалось делать? Вряд ли кто-нибудь может представить, как трудно установить контакт с существами, которые не знают, что такое речь и что такое улыбка. Тем не менее я попытался это сделать. Я начал жестикулировать, стараясь вложить в каждый жест определенное значение. С самым дружелюбным видом я складывал руки на груди. Я кланялся наподобие китайцев. Я посылал воздушные поцелуи. Но все мои старания оставались без ответа. Ни одной искры понимания не зажглось в глазах этих созданий.

Во время перелета мы не раз обсуждали возможность встречи с новыми существами. Мы представляли себе всяких бесформенных чудищ, совершенно непохожих на людей, но всегда исходили из предположения, что у этих чудищ обязательно должен быть разум. А здесь, на Сороре, мы столкнулись с непредвиденным. Все оказалось опрокинутым: нам встретились люди, абсолютно похожие на нас физически, но, по всей видимости, лишенные даже зачатков ума. Только так и можно было истолковать пустой взгляд Новы, поразивший меня при первой встрече. И теперь я видел то же самое в глазах ее соплеменников: полное отсутствие сознания, мысли, души.