Читаем без скачивания Утопия-авеню - Митчелл Дэвид

Оскар Мортон нервно потирает виски:

– А кто звонил?

– Без понятия, – говорит Грифф.

– Вы второе отделение вдвоем потянете?

– Ты че, офонарел? – фыркает ударник.

– Электрик-блюз без баса? – с сомнением уточняет Джаспер. – Звук будет плоский. Без объема. А кто будет играть на гармонике?

– Слепой Вилли Джонсон играл на обшарпанной гитаре, – напоминает Оскар Мортон. – Без всяких там усилителей, ударных установок и прочих прибамбасов.

– Да ради бога, я не обижусь, – говорит ударник. – Только сначала гони мою денежку.

– Мы с Арчи договорились на полтора часа, – заявляет Мортон. – Вы выступали тридцать минут. Вот как еще час отыграете, тогда и расплачусь.

– Господа, – вмешивается Левон. – У меня есть предложение.

Оскар Мортон оборачивается к двери:

– А ты еще кто такой?

– Левон Фрэнкленд, агентство «Лунный кит». Это мой клиент, басист Дин Мосс. Мы с ним хотели бы предложить вам выход.

«Я? – ошарашенно думает Дин. – Мы?»

– Какой еще выход? – спрашивает Мортон.

– Из сложившегося положения, – поясняет Левон. – Сотня зрителей в зале вот-вот потребует вернуть деньги за билеты. А деньги сейчас всем нужны, мистер Мортон. Квартплата растет, рождественские счета подпирают. Возвращать деньги вам сейчас не с руки. Но в таком случае… – Он морщится. – Половина ваших посетителей и без того на взводе, закинулись спидами. Неприятностей не оберешься. Разнесут вам заведение, не приведи господь. И что тогда скажет муниципалитет Вестминстера? Вам просто необходимо продолжить концерт. Вам срочно нужна новая группа.

– А она у тебя как раз при себе? – интересуется Грифф. – Ловко спрятана в заднем проходе?

– А она у нас как раз при себе, – говорит Левон, обводя рукой присутствующих. – Вот прямо здесь. Джаспер де Зут, гитара и вокал; Питер «Грифф» Гриффин, ударные, и позвольте представить вам… – Он хлопает Дина по плечу. – Дин Мосс, чудо-басист, губная гармоника, вокал. Есть «фендер», готов играть.

Ударник косится на Дина:

– И ты совершенно случайно прихватил с собой инструмент как раз тогда, когда наш басист задал драпака?

– И инструмент, и все свои пожитки. Меня сегодня с квартиры выперли.

Джаспер все это время молчит, а потом спрашивает Дина:

– А ты как? Справишься?

– Да уж получше Ларри Ратнера, – отвечает Дин.

– Дин великолепен, – заявляет Левон. – Я с дилетантами не работаю.

Ударник затягивается сигаретой:

– А петь можешь?

– Лучше, чем Арчи Киннок.

– Ха! Лучше его и холощеный осел споет.

– И какие же ты песни знаешь? – спрашивает Джаспер.

– Ну… могу «House of the Rising Sun»[7], «Johnny B. Goode», «Chain Gang»[8]. Вы слабать сможете?

– С закрытыми глазами, – говорит Грифф. – И с одной рукой в заднице.

– Ответственность за концерт лежит на мне, – вмешивается Оскар Мортон. – Эта троица никогда не играла вместе. Вы гарантируете качество исполнения, мистер…

– Левон Фрэнкленд. А качество исполнения вам известно, потому что Джаспер – виртуоз, а Грифф играл с квинтетом Уолли Уитби. За Дина я ручаюсь.

Грифф согласно покряхтывает. Джаспер не отказывается. Дин думает, что терять ему и так особо нечего. Оскар Мортон бледнеет и обливается потом. До принятия решения – один шаг.

– В шоу-бизнесе полным-полно мошенников, – говорит Левон. – Мы с вами это знаем, не раз с ними сталкивались. Но я не из таких.

Управляющий клубом «2i’s» тяжело вздыхает:

– Что ж, не подведите.

– Вы не пожалеете, – заверяет его Левон. – А четырнадцать фунтов за их выступление – сущий пустяк. – Он поворачивается к музыкантам. – Господа, вам – по три фунта на брата, и два фунта – моя комиссия. Согласны?

– Минуточку! – возмущается Оскар Мортон. – Четырнадцать фунтов за трех неизвестных исполнителей? И не мечтайте.

Левон устремляет на него долгий взгляд:

– Дин, я ошибся. Мистеру Мортону не требуется выход из возникшей ситуации. Пойдем-ка отсюда, пока шум не поднялся.

– Погодите! – Мортон понимает, что его блеф раскусили. – Я же не отказываюсь. Но с Арчи Кинноком мы сговорились на двенадцати фунтах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Левон смотрит на него поверх дымчатых линз:

– Мы с вами прекрасно знаем, что вы обещали Арчи восемнадцать.

Оскар Мортон не находит, что сказать.

– Восемнадцать? – мрачно уточняет Грифф. – А нам Арчи сказал, что двенадцать.

– Вот поэтому все договоры составляются письменно, – веско произносит Левон. – То, что не записано чернилами на бумаге, с юридической точки зрения имеет такую же силу, как то, что выведено ссаками на снегу.

Входит потный вышибала:

– Босс, публика волнуется.

В подсобку из зала доносятся разъяренные выкрики: «Давай концерт! Восемь шиллингов за четыре песни? Нас обобрали! Грабеж! Нас дурят! Вер-ни-день-ги! Вер-ни-день-ги!»

– Что делать, босс? – спрашивает вышибала.

– Дамы и господа! – Оскар Мортон склоняется к микрофону. – В связи с… – Микрофон фонит, что дает Дину возможность проверить подключение к усилителю. – В связи с непредвиденными обстоятельствами «Блюзовый кадиллак» и Арчи Киннок не смогут развлекать нас во втором отделении. – (Зрители разочарованно улюлюкают.) – Но… но вместо них сегодня выступит новая группа…

Дин настраивает гитару, одновременно проверяя усилок Ратнера.

– Начинаем в ля мажоре, – говорит Дину Джаспер и поворачивается к ударнику. – Грифф, давай потихонечку, на три такта, как у Animals.

Драммер кивает.

Дин изображает готовность на лице.

Левон стоит, скрестив руки на груди, сияет, довольный как слон.

«Ну да, его ведь не раздерет на части толпа наамфетаминенных фанатов Арчи Киннока…» – думает Дин.

– Можете объявлять, – говорит Джаспер Оскару Мортону.

– Единственное выступление, эксклюзивно в «Ту-айз». Итак, поприветствуем…

Дин запоздало соображает, что никто не озаботился названием новой группы.

Левон гримасничает, мол, придумайте что-нибудь.

Джаспер смотрит на Дина и одними губами спрашивает: «Как?»

Дин готов выпалить… что? «Карманники»? «Бездомные»? «Нищеброды»? «Бог весть кто»?

– Поприветствуем, – выкликает Оскар Мортон, – группу «Есть выход»!

Плот и поток

В день третий после ссоры Эльф наконец признала, что в этот раз Брюс, наверное, не вернется. Несчастье напоминало о себе постоянно, куда ни повернись. Зубная щетка Брюса, сентиментальная унылая песня по радио, пусть даже самая дурацкая, или его банка «Веджимайта» на полке кухонного шкафчика – все вызывало приступы безудержных рыданий. Невыносимо было не знать, где он сейчас, но она боялась звонить общим друзьям, выспрашивать, не виделись ли те с ним. Если не виделись, придется объяснять, что произошло. А если виделись, то она поставит себя в унизительное положение, а их – в неловкое, потому что начнет выпытывать мельчайшие, мучительные подробности встречи.

В день четвертый она отправилась оплатить телефонный счет, чтобы не отключили телефон. Зашла в «Этну», наткнулась там на Энди из «Les Cousins». Не успел тот и заикнуться о Брюсе, как Эльф выпалила, что он уехал к родственникам в Ноттингем, и тут же устыдилась своей лжи. Невероятно, как быстро она превратилась из современной девушки, которая никому не позволит над собой измываться, в брошенную дурочку. В бывшую подругу. Бывшую. Она чувствовала себя как Билли Холидей в «Don’t Explain»[9], только без трагического флера героиновой зависимости…

Все это лишь отчасти объясняло, почему ключ в дверь собственной квартиры Эльф вставила с воровской осторожностью. Если… если… если вдруг Брюс вернулся, то может испугаться ее прихода и снова сбежать. Глупо? Да. Иррационально. Да. Но разбитые сердца не ведают ни резона, ни логики. Итак, без малейшего шороха, февральским будним днем Эльф вошла в дом, отчаянно надеясь застать там Брюса…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})