Читаем без скачивания Наверное, просто не повезло. Случай из доковидной жизни провинциального города - Юлиан Климович

Брянцев. Не надо, Марина. Я сейчас… Дай стакан воды, пожалуйста.

Марина (приносит из комнаты отдыха стакан воды с долькой лимона, подает его Брянцеву). В чем дело? Что произошло?

Брянцев (выпивает стакан воды. Ставит на стол. Смотрит на лимон на дне стакана. И как бы про себя). Ничего не осталось.

Марина (не расслышав). Что ты сказал?

Брянцев. Полчаса назад меня лишили завода.

Марина. Как это, кто?

Брянцев. Приехал Михаил Юрьевич и сказал, чтобы я катился ко всем чертям. Нет, конечно, не в такой грубой форме, но совершенно однозначно. Без вариантов.

Марина. Как же так, ты всю жизнь посвятил этому заводу. (Марина садится рядом и смотрит на Брянцева.) Тебя здесь все знают, в Москве тебя знают и ценят. Надо ехать в Москву, что-то делать. Нельзя так сдаваться, это не в твоем характере, Борис.

Брянцев. Марина, дорогая, я же сказал, что "без вариантов". Это значит, что вариантов нет — надо просто уйти. Я слишком хорошо думал о людях, но меня предали. Даже Санчо предал.

Марина. Он выступил против тебя?

Брянцев. Нет, он слишком ленив и ограничен, чтобы играть самостоятельную игру, он просто приворовывал все это время потихоньку. Теперь я это знаю. Ну, да не в нем дело, черт с ним.

Марина. А в чем?

Брянцев. Дело в том, что меня использовали и выбросили. Я оказался слишком простым для борьбы за власть по столичным правилам. Так за власть не борются. Ты же знаешь, я долго шел к этому креслу. Двадцать пять лет упорной работы на заводе — мой путь к директорству. Я старался не грызть глотки и не топтать людей, но я хотел забраться повыше, чтобы иметь возможность сделать больше. И делал. Марина, я ведь не разворовал этот завод, как другие директора свои заводы. Ты же знаешь, что я старался сделать этот завод своим вторым (горько усмехается), третьим домом. Завод работает, люди работают, и были перспективы развития…

Марина. Знаю, Борис, знаю. Я полюбила тебя за то, что ты всегда был человечным. Даже когда ты не ушел от Риммы ради Машки, я знала, что я останусь с тобой. Я знала, что ты никогда не бросишь нас с Машкой, как не бросил Римму и Александру. Борис, мы с Машулькой очень любим тебя. (Марина встает, обнимает Брянцева, целует его и гладит по голове).

Брянцев. Я никогда не был целеустремленным циником, это верно. Я всегда любил и вас с Машулькой и Александру. И Римму тоже, наверное, любил когда-то. Мне всегда хотелось поднять наш завод, сделать его современным. Моя ошибка была в том, что я начал относиться к нему как к своей собственности. Он стал моим, и я считал, что это навсегда, что дальше я могу только идти вверх, что дальше автоматически появится возможность управлять другими заводами уже из кресла руководителя холдинга. Я был слишком наивен, думая, что сделаю кому-то хорошо своим желанием сохранить завод. Нет, я сделал хорошо Михаилу Юрьевичу. Теперь он получит модернизированный завод с новыми денежными заказами, с хорошо подготовленным персоналом.

Марина. Михаил Юрьевич тебя использовал с самого начала.

Брянцев. Конечно, но не думаю, что сразу у него был именно такой план. Скорее всего, изначально он просто хотел убрать нашего "главного" и поставить меня, для того чтобы управлять холдингом от моего имени, но по каким-то причинам отказался от этих планов, возможно они договорились. Министерские отдают заказы сюда, наш "главный" не возражает. Объемов на всех все равно не хватит, поэтому лучше дать медленно умереть лишним слабакам и оставить одного сильного. Остальные заводы холдинга будут прозябать и медленно подохнут без загрузки. "Главный" при власти, Михаил Юрьевич при деньгах. Не важно, что лет через пять от холдинга останется только этот завод, главное, что нашему "Главному" (Брянцев усмехается) до самой смерти будет куда ездить на работу. (Брянцев замолчал и задумался.)

Марина. Что ты теперь будешь делать, Борис? Я знаю, что это все для тебя страшный удар, тебя лишили дела жизни, но надо как-то жить дальше. Мы, все твои родные и близкие, живы и, слава Богу, здоровы. Может найдешь здесь какую-нибудь работу, тебя здесь каждая собака знает. Немного успокоишься, отдохнешь, главное сейчас не волноваться.

Брянцев. Плохо ты меня знаешь, Марина. Я как можно скорее уеду отсюда. За границу. И вас увезу. Мне невыносимо оставаться в этой стране. Возможно я взял на себя слишком много, но я делал это все ради вас, всех моих девчонок. Да, я себя не обижал, но я ведь работал не только на себя, я работал и на город, на область, на страну в конце концов. Работал на повышение обороноспособности страны. Когда мэр обращался ко мне за помощью, он никогда не получал отказа. Ты же знаешь.

Марина. Да, но ты последние несколько лет перестал помогать простым людям. Раньше завод никогда не отказывал своим работникам в ссудах. С недавних пор их перестали выдавать. Люди недовольны тем, что руководство получает очень большую зарплату, а простым заводчанам ее индексируют раз в год на величину, даже меньшую, чем инфляция. Люди беднеют. Я тебе этого всего не говорила, но теперь сказать должна.

Брянцев. Теперь это как раз уже не важно. Хотя то, что люди были мной сильно недовольны последнее время, я знаю, для меня это не секрет. Но люди никогда не бывают довольными, им невозможно угодить. У них есть работа, по нынешним временам это уже много, а они недовольны. Такие у нас люди. Они просто хотят получать деньги и не работать. И зависть эта бесконечная… Страна рабов. (Брянцев закрыл глаза ладонями.) Устал я, Марина, от этого всего. Сначала думаешь: вот сейчас залезу туда, где можно решать, и решу так, как надо, потом оказывается, что на этом месте ничего решить нельзя — надо выше. Залезаешь выше и видишь, что снизу к тебе карабкаются разные…, и совсем с недобрыми намерениями. Занимаешь круговую оборону и начинаешь их сбрасывать, чтобы самому остаться наверху. Применяешь такие способы, которые используют против тебя. А это совсем некрасивые способы. Люди и их проблемы, уже далеки и непонятны, как египетские пирамиды. Необходимость остаться наверху становится целью, подменяя собой ту, первую, ради которой ты и полез наверх. Я достаточно пожил, чтобы сказать, что много видел. Конечно, есть люди, которые успевают делать то, ради