Читаем без скачивания София слышит зеркала - Марина Комарова

Сдавленно охнув, я оказалась возле машины и протянула руку к зеркалу, чтобы коснуться его. Гладкая твердая поверхность обожгла кончики пальцев холодом и прогнулась, будто от одного моего касания могла образоваться дыра.

В ушах засвистел ветер, а голова немного закружилась.

– София, стой! – громко крикнул кто-то из мужчин, кажется, наш новый знакомый.

Только это стало уже неважно. На мгновение все звуки пропали, по глазам болезненно ударила тьма. И, отчаянно охнув, я полетела куда-то вперед, утягиваемая невидимыми руками жителей Зеркалья.

Позади еще что-то крикнули, но я не разобрала.

Полет длился целую вечность. Всегда, когда находишься между реальностью и миром Зеркалья, есть странное чувство, что теряешь сразу все ощущения. Чем дольше ты находишься в таком месте, тем хуже себя чувствуешь.

Сковавшие тело путы неслышно лопнули, и я плашмя рухнула вниз. Щеку и шею тут же закололо.

Ойкнув и тихонечко ругнувшись, я медленно приняла сидячее положение и потерла щеку. Так, куда это меня притащили? Повертев головой, поняла, что местность совсем незнакомая. Так еще и темнотища вокруг. Только светит с синего неба луна, сказочная такая, как у Гоголя в сказке про рождественскую ночь.

Я провела рукой по земле. Хм, тут что, недавно дождь прошел? Да и земля такая… настоящая. По-моему, меня угораздило оказаться среди поля. Медленно поднявшись на ноги и по возможности обтрушивая руки, я осмотрелась еще разок. Да уж. Угораздило так угораздило. И впрямь поле. При этом урожай не убран: то ли пшеница, то ли рожь стоят чуть не в пояс.

Это мне повезло просто, что попала на относительно вытоптанный участок. Я, не осознавая, что делаю, провела ладонью по верхушкам колосков. Колется. И немного щекотно. Запоздалый ужас окатил этак через полминуты. Мамочки, как через это все проходить только?

Это только в фильмах показывают, как она бежит по полю, он бежит за ней, а потом они страстно занимаются любовью среди всего этого богатства. Непременно обнаженные. И как потом ни капельки не исколотые и не оцарапанные счастливо бегут дальше.

Справа раскинулся черный лес. Слева – горизонт до неба. Хотя, пожалуй, если присмотреться, то можно разглядеть огоньки. Вероятно, дома фермеров. Но… не стоит на это рассчитывать. Это Зеркалье. Пусть оно и старается повторять реальную жизнь, здесь на каждом шагу могут быть нестыковки. А учитывая, что попала я сюда спонтанно, да еще и на чужой территории… хорошего лучше не ждать.

Со стороны леса вдруг раздался улюлюкающий хохот. У меня заледенела кровь в жилах. Это еще что такое? Совсем рядом, в нескольких шагах, на уровне ног что-то зашелестело.

«Сова и полевки», – попыталась успокоить я себя.

Хохот повторился, в него вплелись ухающие интонации. Ну точно сова… Только какая-то странная.

– Что-то потеряли, фройляйн? – прозвучал совсем рядом хриплый поскрипывающий голос.

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. В нескольких шагах от меня стоял невысокий щупленький мужичонка. В сюртучке и штанах, в шляпе набекрень с порванными полями, будто этой шляпой играла его собака. При свете луны видно немного, но кое-что разглядеть все же можно.

И к тому же мои обострившиеся в Зеркалье чувства помогают разглядеть кое-что получше, чем может обычный человек.

Мужичонка поднял голову и посмотрел мне в глаза. Стало не по себе. Кожа у него темная и сморщенная, словно кора дерева. А глаза горят так ярко, что впору вспомнить о колдовских огнях фейри, выходящих из холмов. Зеленых, ярких, кружащих голову. И плевать, что фейри живут не здесь… хотя кто его знает?

О собаке я подумала не так просто. Потому что в руках у мужичонки был поводок. Кто-то будто сотканный из тени сидел возле его ног. Поводок тянулся к серебристому ошейнику, обхватывающему шею сидевшего.

Присмотревшись, я едва не вскрикнула. Это был человек. Точнее, человеческая душа, заплутавшая в Зеркалье.

Судорожно соображая, что делать и как бы освободить беднягу – ведь, скорее всего, мой соратник, – я поняла: молчание затянулось. Поэтому, прокашлявшись, подала голос:

– Да нет. Заблудилась немного.

А что? Почти правда. Еще бы понять, за каким чертом меня сюда притащили. Тень в ногах мужичонки жалобно заскулила. Ан нет, кажется, понятно, чего я тут. Надо спасать товарища.

Впрочем, тот не обратил внимания:

– Очень интересно. Идете издалека?

Голос такой, что продирает по нервам, хочется поскорее куда-нибудь спрятаться. Хотя бы среди этой бесконечной пшеницы. Только зеленые глаза смотрят так, что и не шелохнешься.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти удлиняются и впиваются острыми краями в ладони. Если дождусь момента и смогу поближе подойти, то перерезать теневой поводок не составит труда. Правда, как это сделать – пока неясно.

Тень посмотрела на меня. Несчастными, отчаянными глазами, с такой мольбой, что сердце болезненно сжалось. Я не подала виду, чтоб, не приведи господь, его пленитель не подумал, что я рассчитываю освободить его добычу.

– Вы бы не гуляли, фройляйн, без нужды, – проскрипел мужичонка и поправил шляпу. – А то всякое может случиться.

По коже пробежал мороз от скрытой угрозы в его голосе. И до меня дошло еще вот что. Фройляйн. Если не ошибаюсь, в Германии это обращение устарело. Я понимаю, что Зеркалье, но все равно тут что-то не так.

– Действительно, – сказала я, уже решаясь сделать шаг вперед, чтобы наклониться и чиркнуть по поводку. – Вы пра…

Мужичонка вдруг оскалился. Внизу послышался треск. Я быстро опустила взгляд и с ужасом увидела, что кожа его ботинка прорывается, будто вместо пальцев складные ножи, которые сейчас решили выскочить на волю. Ножи… да и впрямь они. Только какие-то загнутые, напоминают больше серпы.

Со стороны леса кто-то заливисто расхохотался. За спиной моего собеседника выросла какая-то громадина, и не разобрать, кто это. Сердце застучало, как сумасшедшее. Тень снова жалобно заскулила.

– Бегите, фройляйн, – лениво уронил мужичонка, не отводя от меня горящего взора. – Бегите.

И тут я поняла, что не стоит стоять столбом. Резко наклонилась, чиркнула вспыхнувшими серебром ногтями по поводку, а потом что было силы припустила прочь.

Вдогонку послышались сдавленные звуки и рассерженное шипение. Я мчалась вперед, и это было непросто. Стебли пшеницы не хотели приминаться, наоборот – восставали на дороге, не давая сделать ни шагу. Иногда приходилось их перепрыгивать. Хохот не затихал. Все б сделала, чтобы эта зараза заткнулась. Но пока даже не знала, кто это и как себя вести. Кое-что я, конечно, могла. Но проклятая чужая территория! Вдруг здесь другие правила?

В ужасе понимая, что вряд ли смогу обогнать преследователя, я тем не менее не сбавляла скорости. Только думать на бегу – занятие не слишком продуктивное. Кончики пальцев онемели: долго удерживать зеркальную обертку нелегко, так можно и в ледышку превратиться. И на ногтях эта зараза оставаться не хочет, все ее тянет к живой плоти. А тут еще и бег с препятствиями.

Я обернулась. Мужичонка несся за мной на огромной скорости, стебли пшеницы падали перед ним как подкошенные. Ну да, не зря у него серпы вместо пальцев. Тени на поводке нигде не было. Громадина тоже исчезла.

Сморщенное лицо мужичка исказилось в жуткой гримасе.

– Не гуляйте ночью, фройляйн. Это…

Он разинул рот, словно хотел проглотить меня целиком. Я выставила руки ладонями вперед, серебро с ногтей перебралось полностью на кисть. Сверкнуло зеркальное рваное полотно, отражаемое со всех сторон невидимыми углами Зеркалья.

Мой преследователь завыл и рухнул на землю. Он хотел тут же встать, но по полю вдруг пронесся зеркальный импульс такой силы, что покрыл всю площадь до леса. Я не удержалась на ногах и шлепнулась на пятую точку.

Ночное небо вздрогнуло, мерзкий хохот умолк и тут же обернулся испуганным насмерть писком. Я замерла на месте, не зная, что делать. Кто это расшвыривается горгоньими приемами?

То есть… я сама их применила, когда преследователь упал на землю. Но здесь они усилены в несколько раз. Простому зеркальщику такое не под силу.

Раздался шорох. Кто-то тяжело ступал на примятые колосья. Очень тяжело и медленно. Будто увидел меня давно, но пока так и не решил, что со мной сделать.

Ладони неожиданно взмокли, я снова сжала кулаки, приготовившись сделать еще один не менее впечатляющий горгоний жест.

Он появился из тьмы, как луна скрылась за тучами, отказавшись освещать безобразие, происходившее на поле. Подошедший остановился от меня в нескольких шагах. Я почувствовала себя неуютно. Явно же разглядывает, как обезьянку в цирке. И, кажется, засмеяться и подразнить ему хочется куда больше, чем угостить бананом.

– М-да уж, – произнес этот кто-то. – Я его убью.

Минута тишины, а потом меня резко ухватили за плечо и поставили на ноги.

Я успела только взвизгнуть и приготовилась высказать нахалу все, что думаю, однако тут рассмотрела его лицо.