Читаем без скачивания Повязанный кровью - Павел Корнев

Пришлось растянуться в цепочку и двинуться вслед за ними. Марк, проверяя путь срезанным в лесу посохом, прыгал с кочки на кочку и лишь иногда посматривал на карту. И хотя никаких приметных ориентиров, даже сухих деревьев, в округе не наблюдалось, но в топь помощник Анджея нас ни разу не завел, пусть и пришлось порядком пропетлять в зарослях камышей. В одном месте так и вовсе, ища путь в обход трясины, вернулись на две сотни шагов назад.

Уж не знаю, каким чудом Марку удавалось выбирать безопасную дорогу – не иначе тени на ушко нашептывали, – но самые гиблые места мы обошли стороной. И это было просто здорово, а то постоянно кто-то соскальзывал с кочек и проваливался в болото. Самые невезучие погружались в мутную холодную воду по грудь, просто сделав один неверный шаг. В такие моменты обычно спокойно дремавшие в осоке лягушки бросались врассыпную, а гревшиеся на солнце ужи торопились уползти в камыши. К сожалению, заранее срубить посох мне в голову не пришло, и вскоре у меня в сапогах заплескалась жижа, а штаны оказались до середины бедра заляпаны болотной грязью.

Когда через несколько часов этих издевательств в дымке поднимающегося от болота марева показался силуэт пологого кургана, Брага удовлетворенно хмыкнул, спрятал карту в кожаный чехол и, вытерев вспотевшее лицо, побрел к холму.

Неужели дошли? Похоже на то.

Без особых сложностей добравшись до кургана, мы первым делом принялись выливать воду из сапог, срезать толстых черных пиявок и очищать одежду от налипшей болотной жижи. Толку, честно говоря, от этой возни было немного. В конце концов пришлось смириться с тем, что ближайшие несколько дней мы будем вонять болотом, а одежда станет скрипеть и хрустеть при каждом движении.

Первым не выдержал Язва – он упер руки в бока и уставился на Брагу:

– Ну и где этот долбаный храм? Или мы сюда приперлись, чтобы в грязи изваляться?

– Грязь можно было и поближе найти, – поддержал его Шутник.

– Заткнитесь оба, – отмахнулся от них Марк и начал вполголоса что-то объяснять ни на шаг от него не отходившему тайнознатцу.

Тот, внимательно его слушая, время от времени кивал, потом на несколько минут задумался и, присев на корточки, начал вырывать густую траву. Кое-как очистив небольшой пятачок, тайнознатец вытащил из рукава остро заточенную деревяшку и принялся чертить на земле какие-то символы. Много времени приготовления не заняли, да и сама волшба прошла весьма буднично: разрисованная колдовскими символами земля моментально высохла и растрескалась, а остатки невырванной травы принялись тлеть и куриться легким дымком. Заклинатель выпрямился и что-то тихонько сказал Марку. Стоявший неподалеку Анджей, видимо не расслышав слов, нахмурился, но переспрашивать не стал.

– Ищите проход, – распорядился Брага и вытащил из заплечной сумы связку просмоленных факелов. – Внутрь не лезьте, если жизнь дорога!

Я покосился на Анджея, но тот оставил самоуправство помощника без внимания. Странно. Очень странно. Слишком много на себя Брага берет. Надолго ли у командира терпения хватит? И вот еще что непонятно: у Дубравы на клинке я клеймо с хорьком приметил – знак цеха оружейников Северного Гальда, а у Марка на бастарде крылатый волк скалится. И есть у меня ощущение, что это не подделка и полуторник на самом деле работы мастера Ран-Лира из Медвежьего склона. А его работы, считай, самое меньшее раза в полтора-два дороже ценятся, чем гальдское оружие.

Темный провал в кургане обнаружился почти с противоположной стороны, и вскоре вся дружина собралась там, разглядывая уходящие во тьму ступени. Судя по всему, спускаться придется очень глубоко. Тут главное, чтобы проход затоплен не был. Да нет, ступени хоть и влажные, но воды не видно.

Змейка метнул в провал камушек, и тот зацокал в темноте. Плеска не послышалось.

– Сдурел?! – Дубрава отвесил Янеку подзатыльник, и парень, втянув голову в плечи, быстренько ретировался от провала.

– Ты б еще подудел туда! – Висельник вытащил из мешка и принялся расправлять подшлемник.

– Да ну вас, – потер затылок Змейка и, опустившись на корточки, занялся ремнями небольшого, обтянутого кожей щита.

Пока все проверяли оружие и доспехи, я присел рядом с ведущими вниз ступенями. Ни черта не видать! Темно, как у теней за пазухой. От грубо отесанных каменных плит тянуло сырой стылостью, и, чем больше я всматривался во тьму, тем меньше мне хотелось туда спускаться. С чего бы это? Никогда раньше темноты не боялся. Вытащенные из ножен мечи прогнали непонятное ощущение беспомощности, но неприятный осадок все же никуда не делся, и от этого было немного не по себе.

– Ну что, выступаем? – проверив, легко ли выходит из ножен бастард, повернулся Марк к Анджею, который еще возился со шлемом.

– А кто наверху останется? – Командир поправил кольчужную бармицу и натянул латную перчатку.

– Зачем? Никто сюда не сунется…

– Арчи, ты остаешься, – не изменил своего мнения Дубрава и обнажил меч. – Проход широкий, так что идем по три человека. Двинули.

Я оказался во второй тройке вместе с Ежи Петелькой и Лехом Зарницей. Висельник недовольно вертел головой по сторонам и то и дело проверял ногтем заточку длинной сабли. Лех – высокий парень на пару лет постарше меня – спокойно шагал, клацая о ступени железными набойками сапог.

– Лех!.. – прошипел шедший за нами Язва. – Тише ты…

– Угу, – хмыкнул тот, переложил в левую руку увесистую булаву и поправил кольчужный ворот.

Подошва сапога едва не соскользнула со стертой ступени, и, глубоко вздохнув, я прогнал из головы посторонние мысли и дурные предчувствия. Не до того сейчас.

Отблески факела спускавшегося первым Петра Травинки едва разгоняли поджидавшую отряд тьму, и на грубо отесанных стенах танцевали наши странно искривленные тени. Следопыт шел не торопясь, напряженно вглядывался в темноту и постоянно, словно убирая затянувшую проход паутину, водил перед собой из стороны в сторону коротким топориком.

Немного потеснив Язву, сзади спускался тайнознатец, и от его тихого монотонного бормотания на затылке зашевелились волосы. Никогда в жизни не боялся закрытых помещений и пещер, но сейчас, по мере продвижения вниз, меня начинало все больше охватывать какое-то непонятное чувство обреченности. Сырые и осклизлые ступени так и норовили вывернуться из-под ног, а камень потолка давил, словно уже положенное на могилу надгробие.

Не останавливаясь, я сунул один из мечей в ножны и вытащил метательную звезду. Большой палец привычно скользнул по покрывающим все четыре лезвия рунам, и холодная тяжесть черного металла, как обычно, подействовала успокаивающе. Смысл выбитой на железе тарабарщины был мне неизвестен, но отдавший звезду за долги человек клялся и божился, что отклонить ее бросок невозможно никакими чарами. Сейчас мне это показалось весьма кстати: подземелье было просто пропитано непонятной магией. В самом деле, спустились-то мы уже прилично, а вода в проходе так и не появилась. Разве что в нескольких местах капало с потолка.