Читаем без скачивания Астра Иванова. Приключения старой девы, или Невезучая - Кора Бек

Только не подумайте, что я себя оправдываю. За свои поступки нужно отвечать, как бы тебе постфактум не было стыдно, когда больше всего на свете хочется поскорее забыть о том, как ты накануне по дурости набедокурила, заявив, подобно тому вору из байки: «Я – не я, и лошадь – не моя». Нет, я ни от чего не отказываюсь: что было, то было.

Моя беда в том, что я редко пью. Правда-правда, не смейтесь! Я принимаю спиртное только по большим праздникам, из-за чего мой организм к нему плохо адаптирован. В переводе на русский язык это означает, что я не умею пить, то бишь не знаю своей нормы. Но как «незнание закона не освобождает от ответственности», так и моё неумение пить порой приводит меня к весьма печальным последствиям.

Зная об этой деликатной особенности моей сверхчувствительной натуры, подружки на вечеринках обычно следили за мной в оба глаза. Но на этот раз они дали маху, поскольку сами напились до беспамятства на радостях от того, что нескончаемым зубрёжкам и предэкзаменационному мандражу пришёл-таки конец. Теперь (конечно, при условии, что кому-то из них придёт в голову заняться педагогической деятельностью) они сами могут с полным правом доводить других до мандража. По закону бумеранга.

А ведь мои изначальные намерения носили, можно сказать, весьма возвышенный характер. По примеру бальзаковской героини, я хотела с достоинством покинуть общество, в котором для меня не нашлось места под солнцем. Согласно моему утончённому замыслу, весь мой внешний вид, сказанные мною в ходе нашего вечера слова, моё поведение должны были сводиться к тому, чтоб окружающие запомнили меня «молодой и красивой». Чтоб ни у кого не закралось даже мысли, будто у меня есть какие-то проблемы. Чтоб никто не посмел подумать, что я рассталась с Филимоновым не потому, что мне так захотелось, а потому что другой развязки у нашего любовного романа быть не могло. Согласитесь, всё ж по уму было придумано, верно? Вот только что получилось на деле…

Но прошу вас, не надо иронизировать. За своё легкомысленное поведение на девичнике я саму себя наказала просто нечеловеческими страданиями. Уж стыдила, как не стыдит, наверное, за грехи тяжкие самый строгий и придирчивый священник на исповеди. Ревела белугой так, что глаза от слёз опухли, из-за чего пришлось примочки на веки прикладывать, а, выходя на улицу, одевать солнцезащитные очки. Ругала себя самыми последними словами. Признаться, я раньше даже не подозревала, как много нехороших слов знаю, всё-таки как-никак филолог по специальности, из чего, кстати, можно сделать очень любопытный вывод: в состоянии сильного стресса каждый человек способен узнать о себе много нового.

Господи, да если бы кто мне раньше сказал, что я (в недавнем прошлом примерная студентка) на вечеринке в кафе стану зажигать со своим преподавателем, который годится мне в отцы (речь идёт о Викторе Ивановиче Крысятникове), что на глазах у всего честного народа я напьюсь, как сапожник, и буду танцевать, как проститутка, то такому нахалюге, честное слово, я без всяких колебаний набила бы морду! А ещё подала бы на этого рассказчика в суд за клевету! И не потому, что я драчунья, у которой вечно руки чешутся, или скандалистка, у которой без скандалов тут же в горле пересыхает. Откровенно говоря, я, вообще, ни драться, ни горло драть не умею. Но ведь своё доброе имя нужно отстаивать, правда? И всеми доступными средствами. Да только доброго-то имени у меня больше нету. Было, но ушло. Теперь же с меня можно было смело писать картину «Раскаявшаяся грешница».

Стоило мне оклематься с похмелья, как чувство мучительного стыда за своё глупое поведение на приснопамятном девичнике захлестнуло меня, подобно огромной и неумолимой волне. Ведь я не только опозорилась перед девчонками и Виктором Ивановичем, но ещё умудрилась подвести своего любимого среди зарубежных классиков писателя Оноре де Бальзака! Пустила коту под хвост всю идею устроенного мною прощального вечера: «Запомните меня молодой и красивой». Да уж, запомнили! Оставить такую память о себе я не пожелала бы даже злейшему врагу…

И всё же у меня ещё оставался шанс довести до ума хотя бы концовку бальзаковской истории. В произведении французского классика, оставленная любовником красавица-виконтесса, покидает Париж. Ну, так я тоже могу уехать!

Будь сейчас советское время, в поисках романтики, настоящей любви и верной дружбы я могла бы отправиться на БАМ, или на какую-нибудь другую комсомольско-молодёжную стройку. Но нынче время другое. Романтические порывы и искренний энтузиазм уже не только не востребованы, но даже кажутся смешными и старомодными. Народ в поисках денег уезжает заграницу, либо в первопрестольную. Однако мне не подходит ни то, ни другое. Заграницей меня никто с распростёртыми объятиями не ждёт, а Москва – город дорогой и во многих отношениях опасный.

Оставлять свой родной Петербург ради какого-нибудь провинциального города всё равно, что «шило на мыло сменять». Но оставаться здесь, где так много мест напоминало мне о пережитой мною любовной драме, я тоже была не в состоянии. Ведь мои чувства к Юрию Петровичу Филимонову являлись абсолютно искренними, и я не могла вычеркнуть всё это из своей жизни за один день. Мне необходимо было сменить обстановку, чтобы прийти в себя и залечить свои душевные раны.

Тщательно взвесив все «за» и «против», я решила уехать в село. Конечно, не на всю жизнь, а на сколько меня хватит. Этот переезд действительно означал бы для меня кардинальные перемены в жизни, в которых я сейчас так сильно нуждалась. Правда, при этом меня отчасти смущало то обстоятельство, что в деревне я была всего лишь однажды, да и то в далёком детстве.

Нет, меня туда, конечно, никто не гнал. Но я ж такая дура упёртая, прости Господи: втемяшила себе в голову, что хочу начать жизнь с чистого листа, и всё тут!

Между тем, о жизни в деревне я судила по прочитанным в юности рассказам и фильмам советских лет. В них сельские жители представали, как правило, искренними, добрыми, очень дружными и трудолюбивыми людьми. Всем миром решали любые проблемы, все вместе весело и как-то трогательно-чисто отмечали праздники, всегда без малейшего раздумья приходили друг другу на помощь. Эта искренность в отношениях, их определённая романтика меня удивляли и умиляли одновременно. Спрашивается, почему бы туда, к таким людям, не поехать?

О своём гениальном решении я незамедлительно оповестила самых близких родственников: бабушку, маму и крёстную. На эту новость все отреагировали по-разному.

Крёстная долго пыталась меня отговорить: дескать, что ты, горожанка до мозга костей, потеряла в деревне? Пугала описанием трудностей сельского быта, предлагала помочь устроиться на работу в какое-нибудь тёплое местечко. Но я была непреклонна.

Матушка, как всегда не стала спорить с моими доводами, что «Я уже взрослая, и вправе сама принимать серьёзные решения».

А вот старенькая бабушка расплакалась. Я была её единственной внучкой и, конечно, она во мне души не чаяла. Жила моя милая бабулечка в другом конце города. После смерти дедушки она осталась одна в двухкомнатной квартире, но переезжать к нам с мамой не захотела. Я часто её навещала, привозила продукты, помогала убирать дом, ходила в аптеку, а в свободное время очень любила слушать бабушкины рассказы о её детстве и молодости.

До выхода на пенсию моя бабушка работала учительницей, преподавала русский язык и литературу. Возможно, этим объяснялась её просто изумительная память.

Она помнила до мельчайших подробностей, как начиналась Великая Отечественная война, как ушёл в 1941-ом году на фронт и не вернулся с войны её отец, как «со слезами на глазах» страна праздновала День Победы, как в 1953-ем году народ искренне оплакивал уход из жизни товарища Сталина. Помнила всех советских вождей. Что интересно, с каждым из руководителей советского государства бабушка в разные периоды своей жизни, соответствовавшие времени их правления, пила во сне чай. Так она сама, смеясь, мне рассказывала. До сих пор не знаю, что бы это значило. Но бабушкиным рассказам я полностью доверяю.

Когда я сообщила бабушке о своём решении уехать в деревню, у неё, у бедной, от неожиданности даже шитьё из рук тут же выпало. Моя бабулечка была небольшого росточка, худенькая, очень подвижная и, со свойственной жителям города-героя, гордой статью. А сейчас я вдруг с ужасом увидела, что её плечи враз ссутулились, голова поникла, а по впалым щекам, покрытым паутиной морщин, побежали крупные круглые слёзы.

Мысленно проклиная себя за свою дурную неугомонную головушку, за ту череду совершённых мною глупостей, которые в итоге привели меня к такому, мягко говоря, не популярному среди моих родных решению, я, как могла, успокаивала бабушку, обещая не задерживаться в деревне слишком долго. Я говорила, что мне просто нужно привести в порядок нервы, якобы потрёпанные в ходе подготовки и сдачи госэкзаменов, для чего психотерапевт (А я и вправду была у него на приёме, только по другому поводу) посоветовал мне на время сменить обстановку, чтобы не усугублять ситуацию и не доводить дело до таблеток. Последний мой довод оказался решающим, и бабушка, пусть не сразу, но успокоилась, а затем в срочном порядке принялась вязать мне тёплые носки и рукавицы. Природа (А деревня в определённом смысле есть та же самая природа) дураков не терпит.