Читаем без скачивания Предчувствие беды - Александр Афанасьев

– В результате этого мы не считаем сейчас потери! – вспыхнул Вэнс

Одной из проблем администрации Картера, которая в конечном итоге и свела ее в могилу, была даже не ненависть членов президентской команды друг к другу. Эта ненависть присутствует всегда, в любой бюрократической организации, особенно в президентской администрации. Имеющий мало политического опыта и почти не имеющий преданных сторонников в вашингтонском истеблишменте, президент-южанин вынужден был подбирать свою команду "на ходу", своей, сработавшейся у него не было. Поэтому и попали в команду такие разные люди как например буквально брызгавший во все стороны ненавистью маленький поляк Збигнев Бжезинский и спокойный, уравновешенный, либеральный госсекретарь Сайрус Вэнс, сторонник мира, сокращения военных расходов и разрядки отношений с Советским союзом. Около них моментально начали образовываться коалиции сторонников и вместо государственных дел большую часть времени они посвящали грызне и подсиживанию друг друга. Но это было еще не самое плохое. Намного хуже было то, что острые вопросы и разногласия в президентской команде выносились с прессу обеими противоборствующими группировками. Любое грязное белье, какое только появлялось, моментально вывешивалось на всеобщее обозрение для того, чтобы подставить кого-нибудь. Урок Никсона, чье грязное белье запачкало сам институт президентства, ничему не научил. Работать в такой команде было решительно невозможно, президент это понимал, но заменить тех сторонников, которые у него были, было просто некем. В Вашингтоне он был чужим.

– Как бы то ни было, джентльмены… – продолжил министр обороны – русские в этом случае имеют все шансы и возможности опередить нас. Мы провели несколько штабных игр. У красных есть морская и сухопутная граница с Ираном, ничто не мешает им быстро сосредоточить перед вторжением крупные силы на границе. Мы предполагаем, что после принятия решения, русские способны в течение сорока восьми часов высадить в ключевых точках Ирана три дивизии ВДВ. Эти дивизии захватят плацдармы для высадки основных сил красных и возможно начнут самостоятельные действия, не дожидаясь подхода основных сил. В течение последующих пяти дней русские способны перебросить в Иран до двух общевойсковых армий. Сил и средств для того, чтобы отразить подобное вторжение не хватит не только у нового иранского режима – но даже и у нас. Если мы начнем готовить вторжение заранее и даже успеем сосредоточить силы – все равно проиграем русским. У них плечо снабжения на порядок короче нашего, а театр военных действий досягаем даже для тактической авиации. Они будут воевать на пороге своего дома – а мы за тридевять земель от своего.

Вторая проблема заключается в том что высадившись в Иране мы рискуем ввязаться в длительную и тяжелую партизанскую войну. В стране разграблены все оружейные арсеналы, вооружены даже дети. Учитывая фанатизм населения, его ненависть к шаху, в случае вторжения начало партизанской войны прогнозируется нами со стопроцентной вероятностью.

Президент поморщился – возможность нового Вьетнама пугала сейчас любого здравомыслящего человека в США. Да и армия только переходила с призывного на контрактный тип набора, нужно было время. Короче говоря – армия сейчас была не в том состоянии, чтобы где-то воевать.

– Таким образом… – подытожил Браун – военные аналитики рекомендуют воздержаться от вторжения.

– Нормально… – фыркнул Бжезинский – армия, которая не хочет воевать. Великолепно просто!

– Ваше мнение, господин Тернер – проговорил президент, демонстративно игнорируя последнюю реплику Бжезинского

Адмирал Стэнсфилд Тернер погрузился в свои бумаги.

– На сегодняшний день вся агентурная сеть в этом регионе разрушена, вся информация которая есть у нас, получена со спутников, либо от израильтян, у которых еще кое-что осталось. Информация не внушает оптимизма. Власть в стране захвачена исламскими фундаменталистами, идут репрессии и чистки. Количество казненных растет ежедневно, и уже перевалило за тридцать тысяч человек. Вчера вечером мы получили информацию, которой пока еще никто не владеет. Вчера, по решению Исламского революционного трибунала были расстреляны бывшие руководители САВАК генералы Нематолла Нассири, Хасан Пакраван, Насер Могадам, бывший премьер-министр Амир Аббас Ховейда, командующие родами войск генералы Манучер Хосродад, Мехди Рахими и Реза Наджи. Таким образом, почти все высшие чиновники шахской администрации, из тех, кому не удалось сбежать мертвы.

Несмотря на то, что это происходило далеко и уже мало имело отношения к США, все присутствующие непроизвольно поежились. Новый режим обещал быть кровавым, жестоким, фанатичным, не склонным к компромиссам.

– Но самое главное – продолжал Тернер – есть серьезные основания полагать, что русские готовятся к вторжению. Причем готовились еще при шахе.

– Значит, у нас с одной стороны психопаты с автоматами, а с другой стороны красные! – не преминул снова высказаться Бжезинский

– Русские идут, да, Збиг? – недобро подколол его госсекретарь – хорошо, что здесь у нас окон нет.

(прим автора – Сайрус Вэнс намекает на ситуацию, произошедшую с министром обороны США Форрестолом в 1948 году. Придя на работу, он вдруг закричал "русские идут!" и выбросился из окна своего кабинета)

Помощник по вопросам национальной безопасности склонил голову, чтобы присутствующие не видели выражения его лица…

– Что предлагает ЦРУ для исправления сложившейся ситуации? – спросил президент

– Прежде всего, нам нужно найти новую опорную точку – сказал адмирал – страну, которая будет нашим безусловным союзником, и из которой мы можем работать против русских. Такой страной может стать Пакистан. В стране военная диктатура, у диктатора нет иного выбора, кроме как ориентироваться на нас. Русские и афганцы грозят ему с одной стороны, индийцы – с другой. Туда надо перенести центр нашей разведсети, после чего надо начинать восстанавливать старые связи. По самому минимуму на это потребуется несколько месяцев, сэр. Кроме того – я бы немедленно вышел в Конгресс с предложением о выделении значительных средств для помощи афганским беженцам, находящимся на территории Пакистана. На эти деньги следует закупить оружие. Наличие проблемы в Афганистане создаст советам головную боль и отвлечет их от Ирана. Кроме того – мои люди уже ищут подходы к наиболее умеренным представителям исламской оппозиции, захватившей власть в Иране. Что бы ты не говорил на митингах – а красиво жить все равно хочется…

Проведенные в ЦРУ годы сделали адмирала Тернера более циничным.

– А как же быть с шахом? – поинтересовался Бжезинский – получается, мы его бросаем?

– Получается так – подвел итог президент – у нас нет ни сил, ни желания стегать дохлую лошадь. Шахиншах потерял страну – это его проблемы . Теперь мы должны играть теми картами, которые у нас есть. Поэтому вам, господин Браун поручается доработать до конца возможный план вторжения в Иран а также план противодействия русскому вторжению. Что бы не произошло дальше – они должны быть у нас в запасе. Вам, Тернер поручается наладить разведработу в Пакистане, начать сотрудничество с их разведкой. Также за вами – налаживание контактов с новым иранским режимом. Все равно вся их боевая техника произведена у нас, рано или поздно им понадобятся запчасти к ней, да и нефть кому то надо продавать. За вами, Збигнев – подготовка программы помощи афганским беженцам с которой я выйду в Конгресс и налаживание контактов с их лидерами. За вами, Сайрус – дипломатическое давление на Москву. Нужно предупредить русских по дипломатическим каналам – что вторжение в Иран будет означать аннулирование всех ранее достигнутых договоренностей по разрядке…

Уже на выходе директор ЦРУ поймал взгляд госсекретаря, едва заметно кивнул головой. Значит, была какая-то информация, которая не предназначалась для общего обсуждения.

Госсекретарь догнал директора ЦРУ уже на улице, в коридоре пропустив вперед Бжезинского. Тот быстро вышел из здания, окинул стоящих у машин людей ненавидящим взглядом, сел в машину и уехал. Его надежды на то, что президент сегодня "пустит кровь" не оправдались…

Директор ЦРУ дождался, пока лимузин помощника президента по вопросам национальной безопасности скроется из вида, с мрачным видом повернулся к госсекретарю

– Есть дело… Не знаю, что делать с этим дерьмом, но рассказать я должен. Лучше тебе, потому что ты в хороших отношениях с ним – Тернер кивнул на дом, из которого они только что вышли – и он тебе скорее всего поверит.

– Что произошло?

– Насчет маленького поляка… Один из моих людей видел его в очень дурной компании.