Читаем без скачивания Пробуждение - Кейт Шопен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высшее блаженство, которое мог доставить ей союз с трагиком, в этом мире было недоступно. А как преданная жена обожавшего ее человека, Эдна чувствовала, что займет весьма достойное место в реальном мире, закрыв навсегда за собой двери в царство романтики и грез.
Через некоторое время трагик отправился вслед за офицером-кавалеристом и помолвленным с соседкой молодым человеком, и Эдна осталась лицом к лицу с реальностью. Она полюбила своего мужа, с каким-то необъяснимым удовлетворением отдавая себе отчет в том, что в ее привязанности нет ни малейшего следа страсти или какой-то особенной теплоты.
Своих детей Эдна любила как-то неровно и импульсивно. Порой она страстно прижимала их к сердцу, а порой забывала про них. Год назад мальчики провели часть лета у своей бабушки Понтелье в Ибервилле. Будучи уверена в их благополучии, Эдна не скучала по сыновьям, лишь изредка ощущая острое желание их увидеть. Отсутствие детей было своего рода облегчением для нее, хотя она не признавалась в этом даже самой себе. Она, казалось, освобождалась от ответственности, которую слепо возложила на себя, но для которой судьба не предназначала ее.
Эдна не рассказала ничего из всего этого миссис Ратиньоль в тот летний день, когда они долго сидели, повернувшись лицом к морю. Однако какая-то часть ее переживаний ускользнула из-под контроля. Эдна положила голову на плечо подруге. Лицо ее раскраснелось, звук собственного голоса опьянял ее, как и ощущение непривычной открытости. Это ощущение дурманило Эдну, как вино или как первый глоток свободы.
Послышался звук приближающихся голосов. Это был Роберт, окруженный толпой детей. С ним были двое маленьких Понтелье, а на руках он нес малышку Ратиньоль. Их сопровождали еще несколько ребятишек, а сзади плелись с недовольным видом две няни, ощущающие себя ненужными.
Молодые женщины немедленно поднялись на ноги и стали отряхивать юбки. Миссис Понтелье забросила подушки и коврик в кабинку. Дети бросились к навесу и, добежав, выстроились в ряд, глазея на влюбленных, по-прежнему обменивавшихся клятвами и вздохами. Пара поднялась, не выражая ничего, кроме молчаливого протеста, и медленно удалилась куда-то в другое место.
Дети завладели тентом, и миссис Понтелье направилась к ним.
Миссис Ратиньоль упросила Роберта проводить ее домой. Она жаловалась на судороги в конечностях и одеревенение в суставах. Когда они двинулись, она повисла на его руке.
Глава VIII
– Сделайте мне одолжение, Роберт, – заговорила Адель, как только они неспешно отправилась в сторону дома. Она взглянула в лицо молодому человеку, опираясь на его руку.
Роберт открыл зонтик, бросавший на них тень.
– Разумеется, все что пожелаете, – ответил он, глядя в глаза своей спутнице. Полные задумчивости, они отражали некое размышление.
– Я прошу только об одном, Роберт. Оставьте миссис Понтелье в покое.
– Tiens![11] – воскликнул молодой человек с неожиданным мальчишеским смешком. – Voilaque Madame Ratignolle est jalouse![12]
– Не говорите глупостей! – отмахнулась миссис Ратиньоль. – Я серьезно прошу: оставьте в покое миссис Понтелье.
– Почему? – спросил Роберт, становясь сам серьезным в ответ на настойчивость Адель.
– Она другая, не такая, как мы все. Она может совершить непоправимую ошибку, приняв всерьез ваши ухаживания.
Лицо Роберта вспыхнуло от раздражения, он сдернул с головы мягкую шляпу и принялся постукивать ею по ноге.
– Почему бы ей и не принять меня всерьез? – резко спросил он. – Я что, комедиант, клоун, черт из табакерки? Почему ей не следует принимать меня всерьез? Ну вы, креолы! Терпения на вас не хватает! Меня что, всегда будут считать частью развлекательной программы? Я очень надеюсь, что миссис Понтелье воспринимает меня всерьез. Я надеюсь, у нее хватит проницательности, чтобы увидеть, что я не только blagueur[13]. Если бы я думал, что тут есть какие-то сомнения…
– Ах, хватит, Роберт! – прервала Адель его страстный монолог. – Вы не думаете, о чем говорите. В ваших словах так же мало размышления, как в болтовне детей в песочнице. Если бы все те знаки внимания, которые вы оказываете любой замужней женщине, предлагались с намерением быть убедительным, вы не были бы тем джентльменом, каким мы вас знаем, и оказались бы непригодны для общения с женами и дочерьми людей, которые доверяют вам.
Миссис Ратиньоль высказала то, во что она верила как в неопровержимую истину. Молодой человек нетерпеливо пожал плечами:
– Ах, ладно! Все это не то. – И он яростно нахлобучил шляпу на голову.
– Вы должны понимать, что это нелестная характеристика для мужчины.
– Наше общение должно состоять в обмене комплиментами? Mafoi![14] Не очень приятно, когда женщина говорит тебе… – продолжал Роберт, не обращая внимания на слова спутницы, но тут же внезапно резко оборвал себя: – Ну, если бы я был как Аробин… Вы помните Алси Аробина и ту историю с женой консула в Билокси?
И Роберт поведал Адель историю с Алси Аробином и женой консула, потом другую – о теноре Французской оперы, получавшем письма, которые ни в коем случае не следовало писать, да и еще истории, серьезные и забавные, так что миссис Понтелье и ее предполагаемая склонность принять молодого человека всерьез, очевидно, была молодыми людьми забыта.
Миссис Ратиньоль, когда они добрались до ее коттеджа, зашла внутрь с намерением отдохнуть часок, считая это полезным для себя. Перед тем как уйти, Роберт попросил у нее прощения за нетерпеливость – он называл это дерзостью, – с которой воспринял ее исполненное самых лучших намерений предупреждение.
– Вы кое в чем ошибаетесь, Адель, – сказал молодой человек с легкой улыбкой. – Не существует ни единой возможности, чтобы миссис Понтелье когда-нибудь восприняла меня всерьез. Вам следовало бы предупредить меня, чтобы я не воспринимал всерьез себя самого. Тогда ваш совет был бы к месту и предоставил бы мне пищу для размышлений. Aurevoir[15]. Но у вас усталый вид, – прибавил Роберт озабоченно. – Хотите чашку бульона? Или я, может быть, смешаю вам тодди[16]? Давайте, я сделаю вам тодди с капелькой ангостуры
