Читаем без скачивания Советские разведчики в нацистской Германии - Михаил Жданов

Кроме того, в резидентуру обычно входят связные. В мирное время связь осуществляется через курьеров и посольство, информация передается устно или на бумаге. В военное время это невозможно, поэтому становится особенно актуальным использование радистов. Работа разведчика, понятное дело, сопряжена с немалым риском. Любой новый агент может оказаться провокатором вражеской контрразведки; тогда через него будет идти дезинформация, более того, вся резидентура окажется под угрозой провала. Захватив радиста, противник может также склонить его к сотрудничеству и начать так называемую радиоигру, заставив передавать в Центр дезинформацию.

Будни разведчика – это не захватывающие погони со стрельбой. Такое тоже бывает, но очень редко. Будни разведчика – это постоянный кропотливый сбор информации, это ежеминутный риск быть разоблаченным, это непрерывный интеллектуальный поединок с врагом, это невозможность быть собой… Впрочем, что рассказывать? Сейчас вы сами в этом убедитесь…

ГИТЛЕР ПРИХОДИТ К ВЛАСТИ

Начиная рассказ о деятельности советской разведки в Третьем рейхе, стоит, пожалуй, дать немного запоздалое пояснение: «разведки» как единого организма никогда не существовало. По большому счету, имелись две организации: военная разведка (Разведупр, с 1942 года – ГРУ) и разведка по линии органов госбезопасности (различные управления НКВД и НКГБ). Они существовали параллельно, как две разные структуры, иногда сотрудничая между собой, иногда соперничая. Соперничали, разумеется, в строго ограниченных пределах: наносить ущерб коллегам никому в голову не приходило, радоваться их провалам – тоже. Это позволяет говорить о «советской разведке» в целом, без уточнений, тем более что в сентябре 1941 года был выпущен специальный приказ, предписывавший двум структурам тесно сотрудничать между собой.

Но пока до этого момента еще довольно далеко. На дворе стоит 1933 год. К власти в Германии пришел лидер нацистов Адольф Гитлер. И советская разведка получает распоряжение полностью перестроить свою работу. Почему полностью? Дело в том, что раньше немцы считались чуть ли не союзниками. На безрыбье и рак рыба – на фоне Англии и Франции, периодически гремевших доспехами и вопивших о необходимости крестового похода против коммунизма, тихие благовоспитанные немцы производили далеко не худшее впечатление. Более того, приличной армии у немцев просто не было, и они с радостью на взаимовыгодной основе сотрудничали с Красной Армией. Кроме того, между двумя странами лежала Польша, которая и на русских, и на немцев действовала как красная тряпка на быка. Впрочем, не без веских на то оснований. Поэтому и разведка в Германии не чувствовала себя, так сказать, на направлении главного удара.

Когда страну возглавил фюрер, ситуация изменилась. Гитлер последние двенадцать лет возвещал на каждом углу, что большевизм – это зло, с красными надо покончить, а жизненное пространство Германии следует расширять за счет России. Эти вопли нельзя было не принимать всерьез, особенно учитывая реакцию соседних держав. Приходилось всерьез считаться с тем, что именно Германия возглавит «крестовый поход против большевизма». А это требовало резко усилить внимание к берлинской резидентуре.

Оперативный план был сочинен достаточно быстро. В первую очередь разведка должна была готовить надежных людей на случай непредвиденных обстоятельств – разведчиков, радистов, связных, диверсантов. Во-вторых, обзавестись полезными связями в верхах нацистской партии и секретных службах новоявленного рейха. В-третьих, работать среди эмигрантов, на которых нацисты делали особую ставку как на своих будущих союзников. Первую скрипку в этой работе пришлось играть разведчикам-нелегалам: В. М. Зарубину и его молодому коллеге А. М. Короткову, а также срочно переброшенному из Москвы «на усиление» В. П. Рощину. Именно этим людям предстояло сделать первые шаги советской разведки в Третьем рейхе. И от того, какими окажутся эти шаги, зависели многие последующие события.

Впрочем, строить приходилось не на пустом месте. У советской разведки уже имелась своя агентура, притом довольно неплохая. Представлю читателю одного из действующих лиц.

ШЕРЛОК ХОЛМС НА СОВЕТСКОЙ СЛУЖБЕ

Частное детективное бюро Карла Ренера переживало в 1923 году далеко не лучшие времена. Германия билась в конвульсиях экономического кризиса, марка падала каждый час, запад страны оккупировали французы и бельгийцы, кабинеты министров не держались у власти дольше трех месяцев. Все это навевало мрачные мысли. И естественно, что когда в двери бюро вошел новый клиент, его встретили с распростертыми объятиями.

Клиент оказался русским из посольства. На безупречном немецком визитер изложил свое дело. Его интересовали данные на некоего Грубера, немецкого инженера, работавшего в Советском Союзе по контракту. Этот специалист тяжело заболел, и посольство хотело бы выяснить материальное положение его семьи, чтобы понять, как и чем ей можно помочь. Приветствовалась также и любая сопутствующая информация о семье.

Информация к размышлению. «Юнкер»

Ренер был исполнительным и дисциплинированным человеком, к тому же не проявлявшим излишнего любопытства. Он безукоризненно и качественно выполнил задание. Его совершенно не волновало, что Грубер был здоров, как бык, настолько здоров, что находил время и силы проявлять нездоровый интерес к советским оборонным объектам, что и стало причиной интереса к нему со стороны спецслужб. Более того, сыщик дал понять, что не против и в дальнейшем получать подобные задания. В конце года его завербовали, присвоив кодовое имя А-26, или «Юнкер». Сам он так объяснял свое желание пойти на сотрудничество: «Товарищ, предложивший мне в свое время условия представительства, определил мое жалованье в размере 600 марок в месяц, включая неизбежные при этом деловые расходы». Ренер просил увеличить это жалованье и предлагал реорганизовать свое бюро в специальный разведывательный центр. Мотивы его действий были исключительно корыстными. В принципе, для агентов советской разведки это было нетипично – в отличие от всех других разведок мира, с нашей в основном сотрудничали по идейным соображениям. Но искать идейных детективов времени не было, нужно было брать то, что есть. Предложения «Юнкера» были приняты. Так началось многолетнее сотрудничество, принесшее богатые плоды.

Чем же занимался Ренер? Лучше всего об этом говорится в отчете резидентуры за 1935 год:

Через «Юнкера» мы вели разнообразную установочную работу, а временами и наружное наблюдение за интересующими нас лицами. Очень много установочных задач поступало из Москвы по линии контрразведки и экономической разведки. В некоторых случаях установки, проведенные А-26, давали очень ценные материалы. Например, данные о работающих в СССР немцах, связанных с германской разведкой. Делались установки на разрабатываемых резидентурой лиц и их окружение. Были случаи, когда А-26 обнаруживал наблюдение со стороны немецких спецслужб за нашими сотрудниками, что помогало своевременно избежать провала. Через А-26 резидентура выявила в интересующих ее кругах агентов гестапо, абвера и органов безопасности. Конспиративные встречи с «Юнкером» проводились раз в неделю, и каждый раз от него поступали важные сведения. В частности, «Юнкер» узнал о готовящейся серьезной провокации против Георгия Димитрова на Лейпцигском процессе по делу о так называемом поджоге рейхстага.

Чем дольше советская разведка знала Ренера, тем больше убеждалась в том, что он идеально подходит для выполняемой работы. Высокий профессионализм в сочетании с отсутствием излишнего любопытства делал его ценнейшим агентом. Именно «Юнкеру» поручалось проводить негласную проверку всех вербуемых агентов. Но с каждым годом работать становилось все труднее и труднее: немецкая контрразведка после чисток 1933 года стремительно набирала силу. К тому же делать ставку только на «Юнкера» было бы явной ошибкой, и в резидентуре задумались о создании второй проверочной группы. Все карты спутало досадное происшествие, не очень серьезное само по себе, но разраставшееся, как снежный ком, летящий с горы.

Двадцать первого января 1935 года один из сотрудников Ренера был арестован полицией за слежку. В участке он сразу же назвал имя своего шефа. Ренер был немедленно взят гестапо, и около месяца его продержали за решеткой. «Юнкер» рассказал байку о том, что задание он получил от некоего господина Шредера, о котором ничего не знает. По крайней мере, так он сообщил после освобождения в посольство. Резиденты призадумались: детектив работал за деньги, сознательным врагом нацистского режима он не был. Следовательно, его вполне могло перевербовать гестапо. И хотя часть сотрудников была убеждена в том, что агенту А-26 можно доверять, из Москвы пришло категорическое указание: прервать с ним всякие связи! В крайнем случае, если Ренер хочет продолжать сотрудничество, перебросить его в Стокгольм. Но этого не произошло.